Академия Истон: Капкан для новенькой - Рина Рэйн

из магически связанных между собой миров. Альвы, нефилимы, драконы, веталы и люди. И что у разных рас есть определенные склонности к тем или иным видам магии. Так, инициацию в магов стихий чаще всего проходят альвы, драконы и нефилимы. В друидов и некромантов – нефилимы и веталы. Среди перевертышей больше всего людей и ветал. Чуть меньше людей среди друидов.

И что все эти кланы между собой тоже как-то делятся и объединяются. Ведь маг может в первую инициацию стать друидом, во вторую, перевертышем, а в третью – стихийником. Или наоборот. Или в первую стать перевертышем одного вида, во вторую – другого...

Но все это вряд ли будет мне доступно. Я просто не успею. Но хуже всего то, что если я вообще не справлюсь с обучением, то во время первой же инициации любая ошибка выжжет во мне все каналы. И я не просто стану недоучкой. Я окажусь навсегда выброшенной за границы магического сообщества. Кураторы были уверены, что именно это меня и ждет.

Так нужно ли мне так сильно рисковать? Пытаться за короткий срок овладеть сложными знаниями и умениями, проходить опасную инициацию – и в итоге остаться ни с чем. Когда я могу прямо сейчас решить вопрос мирно и безболезненно. Да еще и с приятным финансовым бонусом.

Только деньги не вернут моим близким здоровье. А магия – может.

Да и чем больше кураторы рассказывали страшилок, запугивая магическим миром, в котором меня никто не ждет и где я буду совсем одна, тем больше я понимала, что это далеко не все. Что о куда большем они умалчивают. И я, конечно же, снова отказалась.

– Да пойми ты, глупая-глупая... Как там? – тот, что помоложе заглянул в документы, кажется, исчерпав все доводы и решив прибегнуть к последним. – Татьяна. Так вот, Татьяна, магии в мирах строго определенное количество. Неизменное. Одна из тех величин, которые, как количество энергии, массы и скорости света всегда одинаковы. Ну, если ты в школе училась хотя бы выше, чем на двойку, то должна помнить физику. Это она и есть.

– Я училась прекрасно. Но какое это имеет сейчас значение?

И когда это мы успели перейти на «ты»?

– Прямое. Маги не создают магию самостоятельно. Они используют ту, что есть и только ее... Вот если десять человек будут делить между собой литр воды, каждому достанется по несколько глотков. А если таких человек будет двадцать? Тридцать? А воды все равно только литр?

– То есть, вы, – я выделила последнее слово так сильно, что старички помрачнели, как грозовые тучи, хотя и до этого не выглядели довольными, и при этом не сводили с меня ясных глаз. А ведь в их зрачках как раз поблескивала та самая магия, которой со мной, получается, просто не хотели делиться. – Вы хотите сказать, что я должна отказаться от исполнения мечты только потому, что имею наглость претендовать на магию, которую остальные маги между собой уже разделили? И поэтому я должна от нее отказаться, да? В угоду чужим мечтам? Так вот. Мой ответ окончательный и категоричный. Я хочу стать магом. И я им стану.

Кураторы обменялись тяжелыми взглядами...

И яркий белый свет ослепил меня.

Вместе с ним в мозг ворвалась боль. Впилась в каждый нерв мелкими иглами, заставив не то оглохнуть, не то услышать все звуки мира сразу. Не то онеметь, не то сорвать горло от крика.

Кто я, где я, как я... Что я?

На какую вечность или секунду я потеряла любую связь с реальностью. Пропали все чувства сразу. И если где-то во всей вселенной и была абсолютная пустота, то я в тот момент точно побывала в ней.

А потом боль, также внезапно, как и началась, отхлынула, сменившись волной эйфорического облегчения. И вместе с этим сперва вернулся слух, донесший до меня звуки дребезжащих стекол, ругань на непонятном языке и шум чего-то падающего и тяжелого. А после – вернулось и зрение. И я увидела, как непрошенные гости отряхиваются, вставая с пола и поглядывая не меня с опаской.

Не сразу, но все-таки вспомнила, кто они, зачем пришли и чего хотят. И, кажется, поняла, что они только что пытались сделать.

Но раньше, чем успела хоть что-то сказать об этом или хотя бы разозлиться, тот, что помоложе, выставил руки в защитном жесте:

– Подожди! – крикнул он, закашлявшись. – Мы тебя поняли. Ты хочешь учиться магии. Наши доводы значения не имеют. Хорошо. Пусть будет так.

– Будет? – не веря, что они действительно согласились на это, я от нахлынувшей радости крепче сжала руку и ойкнула, чуть не поранившись об браслет. Разжала ладонь, которой до этого все время скрывала от пришедших украшение, но никакой крови на ней не обнаружила.

И кураторы, конечно же, это все увидели. Но пока тот, что постарше, прожигал подарок Сэма взглядом, все еще приводя тяжелое дыхание в норму, второй продолжал:

– Да, будет. Именно так.

– Хорошо, – я кивнула, пряча руку с браслетом за спину. Чувствовала, что интерес старичков к украшению не обещал мне ничего хорошего. Уж точно не после только что пережитого и услышанного.

Хотелось даже по-детски крикнуть что-нибудь обидное, чтобы не лезли не в свое дело и не таращили на него глаза. А ведь я давно не была ребенком. И все-таки сдержалась с трудом и только потому, что мне протянули какой-то совсем другой документ. Вытащили все из той же папочки, но не с самого верха, а с конца.

Внешне это был еще один обычный лист А4 с простой и понятной формой согласия. И в ней, в отличие от уже заполненного кем-то отказа от силы, не было вписано никаких имен и дат.

– И что теперь? – ожидая новый подвох, я осторожно взяла бумагу.

– А теперь возьми обычную ручку и заполни там, где нужно, своим именем, сегодняшней датой и росписью внизу, с расшифровкой.

– И все? Никаких отпечатков кровью ставить не надо?

– Нет, – хмыкнули гости, но уже как-то безобидно. – Не надо.

– И заклинаний читать не придется?

– А ты знаешь хоть одно? – скептически спросил старший куратор, рассматривая меня теперь уже скорее, как диковинную зверушку, сумевшую его впечатлить, чем как ту, кто до этого не вызывал у них ничего, кроме презрения.

– Нет, не знаю...

– Оно и к лучшему, – многозначительно добавил он же.

После