Чужая жена - потемки - Галина Владимировна Романова

– Сдурела, что ли?

Он растерянно заморгал, забыв уже и о ее противных намеках, и о взглядах, словно кричавших – красноречиво и осуждающе. Он совсем, совсем ее не узнавал – свою жену Ленку, с которой прожил четыре года бок о бок и о которой знал, кажется, все. Вплоть до того, с какой заторможенной неторопливостью она шевелит своими извилинами. Прежней Ленки перед ним больше не было, была какая-то другая, непонятная. И он совсем не знал, радоваться ли этому, огорчаться или опасаться ее?

– Это не я! – Она высокомерно подняла подбородок, до удивления сделавшись похожей на своего покойного отца. – Я их не убивала, запомни это, когда станешь трепаться о тех моих словах направо и налево!

– Сдурела, что ли?! – повторил он, но уже с нажимом. – Что ты такое болтаешь, хоть понимаешь сама?! Кому я стану трепаться?!

– В полиции, к примеру. Нас пока щадят, не допрашивают. Но это благодатное время скоро закончится, поверь! Скоро за нами придут…

И вот сегодня, посматривая на разошедшуюся, раскуражившуюся толпу «скорбящих», Влад вдруг понял, что Ленка была не так уж и не права. Мотивов для убийства пожилой четы Иванцовых у них всех – не счесть. Причем у множества самых разных людей. Но беда была в том, что ни Влад, ни Ленка не знали об этих контактах своих дорогих покойников. Мобильные телефоны тестя и тещи оказались пустыми, так сказали им сотрудники полиции. Никакой их картотеки ни Влад, ни Ленка так и не нашли, хотя успели перерыть весь дом до приезда представителей органов правопорядка. Они даже картошку в подвале всю перелопатили – ничего! Компьютером Константин Сергеевич не пользовался, он его презирал и не доверял этой технике. Его жена – тем более. Какой компьютер, если она занозу из собственного пальца вытащить не могла?! Ни тетрадок каких-нибудь, ни записной книжки, ни ключа от банковской ячейки – ничего!

– Лен, как же он дела свои вершил? – спросил Влад в тот вечер у жены.

Запыхавшийся и злой, он старательно обходил взглядом остывшие к тому часу тела тестя и тещи и все настаивал на том, чтобы побыстрее вызвать полицию.

– Погоди, еще не время, – уговаривала его Ленка, трясясь всем телом, как огромное сливовое желе. – Надо… Надо ЭТО найти, милый…

Что – ЭТО? Как ЭТО выглядело? Что конкретно ЭТО нечто могло в себе таить?

На эти вопросы у них ответов не было. Знали, оба знали: что-то быть непременно должно, потому что оба понимали, чем именно промышляла пожилая супружеская парочка. Но найти им ничего так и не удалось.

– Что-то пропало из дома? – это было первое, о чем спросили приехавшие полицейские.

– Нет, – твердо ответила его жена. – Деньги, документы, драгоценности – все на месте.

– Хм, странно… – пробормотал себе под нос полицейский, все время что-то вымерявший, рассматривавший комнаты под разными углами. – Почему же тогда их убили, как вы думаете?

– Мы об этом не думали никогда! – поспешно, пожалуй, слишком поспешно ответил за Ленку Влад и тут же вспомнил о ее страшном желании – навсегда и поскорее стать круглой сиротой. – То есть я хотел сказать, что…

– Да понял я, – отмахнулся от него полицейский, толстый малый в дешевом пиджаке, с потными подмышками. – Разве ждешь ее, беду-то, так?

– Так, – кивнул согласно Влад.

– Так, – повторила следом за ним Ленка. – Ничто, как говорится, не предвещало…

Да и в самом деле не предвещало, подумал только теперь Влад, пригрозив суровым взглядом некой молодой даме: та распоясалась настолько, что возжелала танцевать. Ничто не предвещало такой трагедии. Нет, конечно, Константин Сергеевич сволочью был порядочной. Но он этой самой сволочью был всю свою сознательную жизнь. И делами всяческими он прежде ворочал куда активнее, нежели в старости. Пару месяцев тому назад, пригласив Влада в баню, он под кружку пива с вяленым лещом отчасти зятю проговорился.

– Не тот я стал… – тесть со вздохом сравнил свой отвисший морщинистый торс с крепким бугристым телом Влада. – Не тот я стал, савраска старый… Бывало-то как…

– Да ладно вам, Константин Сергеевич, – смутился тогда из-за того, что, ощупав зятя взглядом, тесть полез к нему руками. – Вы еще молодцом. Боец, можно сказать!

– Тю-у-у, какой из меня теперь боец, Владик? Так, пыль одна. Давно уже ничего серьезного не рою. Очень давно! Не те времена, не тот народец. Опасно сейчас, в эпоху таких-то там технологий, находить применение моей предприимчивости. Очень опасно стало. Так, знаешь, осталась пара-тройка незавершенных дел, да выеденного яйца-то они и не стоят. Вот с твоей бы помощью, тогда – конечно. Но ты ведь у нас чистоплюй, не так ли?

Влад покрутил шеей, словно ему воротник тесной сорочки на горло давил, хотя сидел он на деревянной банной скамье совершенно голый, лишь простыней прикрытый.

– Вот и я говорю, что прошли те времена… – вздохнул тесть.

За что же их обоих уложили-то? И кто?..

Влад внимательно осмотрел загулявшуюся публику. Публика-то была вся на вид приличная: должностная, ранговая, денежная. Абы с кем Константин Сергеевич дружбы не водил. Дружить он умел насмерть. То есть так прилипал к человечку со своим умасливанием и шутливым шантажом, что тот и рад бы, но отделаться от Иванцова никак не мог.

Кто из них желал и мог его убить? И за что? Какая пара-тройка незавершенных дел тревожила его покойного тестя? Что-то было, точно. И это что-то пропало. Они с Ленкой ничего не нашли. Стало быть, все ЭТО забрал с собой убийца. И ЭТО, интересно, тесть сам отдал или убийца очень постарался, чтобы ему ЭТО отдали?

Синяки и ссадины на теле тестя свидетельствовали о том, что его били. Нет, пыткой это назвать сложно, сказали эксперты. Но избиению подверглись оба – и тесть, и теща.

– Доигрались, – произнес вдруг кто-то вполголоса у Влада над головой.

Он резко дернулся, оборачиваясь, но никого, кроме молодой официантки, за своей спиной не обнаружил.

– Что вы сказали, простите?

– Я? – та оторопело заморгала. – Я ничего не говорила!

– А кто тогда говорил? – он разозлился.

Что эта кукла тут комедию ломает? Он дурак, что ли, совсем? Отчетливо слышал, как кто-то со вздохом произнес у него за спиной – «доигрались». Причем сказано это было так, как будто итог кто-то некий подвел.

– Мужчина, я ничего такого не говорила, – раскрашенная, как апачи на тропе войны, официантка поджала губы, начав с остервенением швырять скомканные бумажные салфетки на поднос. – Я на работе, мне говорить и не положено, и некогда.

– Кто-то только что за моей спиной произнес – «доигрались»! – нервно поводя подбородком, проговорил Влад.

Почему-то вдруг ему показалось, что это может быть важным. Что человек, который многозначительно прошептал это словцо у него за спиной, сделал это не просто так. И почему именно за его спиной? Или… Или за Ленкиной? Она ведь сидит рядом.