Агент 013 - Дарья Донцова

С ранних лет он обучал сына, часто повторял ему: «Свалка не грязь, это курица, которая несет золотые яйца. Если проявить терпение, можно много полезного найти».

Не только Гриша считал отца местным королем. Шоферы всегда шли на поклон к старшему Веневу, а тот, пошушукавшись с парнями, говорил: «Сбрасывай в пятом квадрате», или: «Свали на площадке у ворот».

Игорь Григорьевич помогал и мусоролазам, тем, кто копался в кучах, подсказывал, где лучше поискать нужное, гасил конфликты, не подпускал к кормушке варягов и ладил с милицией. Представители закона приезжали к Веневу, но лишь в роли просителей. Кому-то Игорь Григорьевич давал симпатичные золотые украшения для жен, кому-то доставалась приличная мебель, холодильники, радиоприемники, одежда. Гриша восхищался отцом, хотел стать таким, как он, и во всем его слушался.

Младший Венев окончил школу с отличием, получил университетский диплом и вернулся на свалку. Почти десять лет отец и сын работали бок о бок и в конце концов титул короля перешел к Грише.

Давыдово так и не присоединили к Москве, свалка осталась, теперь водители грузовиков шептались с Григорием Игоревичем. Началась и закончилась перестройка – свалка жила. Бушевал дефолт, падал и поднимался рубль, менялись правительства, Гриша женился, родил сына, похоронил родителей, а свалка оставалась константой. Давным-давно давыдовцы переселились в разные районы, но по-прежнему каждое утро они появлялись на помойке. Образовались целые династии мусоролазов, к ним присоединялись зятья, невестки, сваты. Постороннего человека к свалке и близко не подпускали, в «раскопках» участвовали лишь свои.

Надежда Ниловна была из коренных мусорщиц, росла здесь, с детских лет лазила вместе с родителями по горам тряпья. Родила мальчика от шофера, незаконно доставлявшего мусор. Счастливой семейной жизни не получилось, она одна тащила обожаемого сыночка Осипа. В отличие от большинства давыдовцев, Надежда свалку не любила, не хотела, чтобы мальчик ходил с ней на кладбище выброшенных вещей, поэтому сняла квартиру подальше от помойки.

Григорий Игоревич пытался вразумить Надю, повторял ей: «Неправильно поступаешь, дети должны уважать родителей, гордиться ими. Вот я своего Игорька к работе приставил, он уже кое в чем разбираться начал, семь лет ему всего, а фарфор от фаянса отличает, а ты Осипа, хоть он и старше, бережешь». «Нечем мне гордиться, – возражала Надежда, – я в дерьме роюсь. Мой мальчик в институт пойдет, хорошую профессию получит. Даст Господь, про свалку навсегда забудет». «Пожалеешь потом, да поздно будет», – вздыхал Венев. И напророчил.

Как-то раз Надежда пришла с синяком под глазом, на удивленный взгляд владыки помойки ответила: «Пол мыла на кухне, ноги босые, на линолеуме поскользнулась и о край стола приложилась». «Осторожнее быть надо», – Венев не усмотрел в бытовом происшествии криминала.

Спустя две недели Надя появилась с перевязанной рукой, затем она сломала нос, опять травмировалась, убирая квартиру, потом у нее лопнула губа и сама собой рассеклась бровь.

Григорий Игоревич, как истинный монарх, был обеспокоен здоровьем своих подданных, поэтому в пятницу вечером он без приглашения приехал к Надежде и попал в эпицентр семейной драки. Подросток Осип мутузил мать. Венев скрутил поганца, наподдавал ему ремнем и пригрозил: «Еще раз посмеешь мать тронуть, я тебе ноги повыдергаю и на место рук вставлю».

Кошмаров был трусом, быстро присмирел, а вот Надя, приехав в понедельник на свалку, заглянула к Веневу и сказала: «Больше не вмешивайся, мы в своей семье сами разберемся».

«Не могу позволить, чтобы тебя малолетнее ничтожество било!» – взвился Венев. «Я сама виновата, – всхлипнула Надя, – не смогла ему достойную жизнь обеспечить, с помойки живу. Ося очень переживает». «Ах он переживает, – протянул Венев, – нежный какой! Ладно, больше к вам не полезу».

С той поры Григорий потерял Осипа из вида, до него доходили лишь отголоски сведений: Кошмаров с трудом окончил школу, шлялся без дела, связался с бандитами, сел в тюрьму, вышел, повторил ходку и теперь занимается мелкими, не всегда законными делишками. Хорошо хоть мать не дожила до позора, умерла до того, как Осип впервые очутился за решеткой. Избушка Кошмаровой стояла запертой и потихоньку ветшала, грозя развалиться, как некоторые другие сарайчики, потерявшие хозяев. Но не так давно Веневу донесли, что в домике появился законный владелец Осип Кошмаров.

Меньше всего Григорию Игоревичу хотелось ручкаться с сыном Надежды Ниловны, но разрешить кому-то на свалке самовольничать он не мог, поэтому приказал одному из своих верных слуг: «Сгоняй к Кошмару, да скажи ему: «Вся территория поделена, залезешь в чужой квадрат, никто тебе безопасности не гарантирует». А еще Венев велел тщательно присматривать за Осипом. «Наружное наблюдение» не подвело, соглядатаи докладывали регулярно. Вскоре Григорий забеспокоился. Осип к терриконам не совался, мусор его не интересовал. Кошмаров наезжал в Давыдово пару раз в неделю, запирался в избушке, к нему прикатывали разные люди. Ни шума, ни скандалов, ни драк не было, наоборот, в сараюшке Кошмарова царила тишина, но это пугало Венева больше, чем вопли и склоки.

В конце концов Григорий не выдержал, снова отправил к Осипу гонца с предупреждением: «Не смей здесь свои поганые делишки проворачивать. Проваливай или завязывай с бандитами».

Кошмаров сплюнул сквозь зубы и ответил: «Прав не имеете в мой дом без приглашения вваливаться и условия ставить. Про Константина Лукова слыхали?»

«Известный человек, – согласился посланец Григория Игоревича, – но я с ним не знаком». «Зато я на короткой ноге, – похвастался Осип, – ты видишь перед собой правую руку Лукова, его адъютанта. Засунь поэтому свой язык в задницу и канай отсюда». «Адъютант, значит? – хмыкнул гонец. – Ну-ну».

Через три дня, ночью, сарайчик Надежды Ниловны сгорел дотла. Осип больше в Давыдово не совался, да и некуда ему было наезжать, не на пепелище же с людьми встречаться.

– Он небось решил, что я в пожаре виноват, вот и придумал, как мне нагадить, – спокойно завершил рассказ Григорий, – вас сюда отправил. Наврал про интерес Игоря к квартире.

– Глупо, – оценила я маневр Кошмарова, – мы же разберемся во всем и поймем, где ложь.

Венев улыбнулся.

– А кто сказал, что Осип умный? Дурак по-дурацки и орудует, как был идиот, таким и остался.

Димон встал.

– Извините за беспокойство.

Венев улыбнулся:

– Может, чего еще надо?

– Колено! – вспомнила я. – У нас в квартире все очень старое, дому много лет, капитальный ремонт лет пятьдесят, а то и больше не делали.

– Тань, – поморщился Коробков, – не глупи.

Но я отмахнулась от хакера.

– Купить сантехнику – большая проблема, в ванной настоящие чугунные трубы, к ним сложно приделать современные сливы из пластика, диаметр не совпадает. Я давно ищу колено под раковину, которому больше лет, чем мне самой. Нового, естественно, нигде нет, мечтаю о старом, но целом. Вдруг здесь найдется? Сейчас умывальником практически нельзя пользоваться, из-под него вода вытекает, слесарь перестал приходить, сказал: «Ищи деталь».