Психосоматика - Антонио Менегетти

Часто при проведении психотерапии в случаях неврозов, психозов я замечал, что в зависимости от интенсивности или степени дисфункции личности обнаруживается нарушение физической размеренности, того, как мы воспринимаем, располагаем или распределяем собственное тело по отношению к самим себе, к другим или к собственным потребностям, предметам, пространству. В зависимости от того, насколько неорганично отношение тело– среда, настолько же неорганизованным является и «Я» в самом себе.

«Я» узнает себя в процессе аутогенеза, непосредственно постигая себя в непрерывном предметном соотнесении, и аффективность представляет собой тот энергетический стиль, посредством которого «Я» постигает себя в любви или гештальте среды. Рост определяется возможностью вложить «меня» как объект в многообразие проявлений среды. Ин-се всегда отмечено взаимодействием, осмотическо-симбиотической связью со средой; как только я фиксирую себя в какой-то единственной индивидуальности, я останавливаюсь на одной из стадий процесса, теряю возможность обрести ту конечную цель, которую так жаждет каждая моя часть, и из-за этой потери испытываю тревогу.

В зависимости от типа информации, полученной субъектом еще в детстве, модулируется и тревога. Первичное понятие тревоги усваивается организмом вследствие утраты объекта, спровоцированной материнской средой. Следовательно, любое преждевременное расстройство (возникшее еще до формирования характерной органической реакции) фактически выражает критическую ситуацию нарушения нормального функционирования (или вовсе отказа от функционирования) диады «мать – ребенок». Виновником или, если угодно, зачинщиком этой ситуации неизменно оказывается аффективный динамизм, управляющий семейной группой, выражением и связующим моментом которой всегда является мать.

Чувство опасности, таким образом, представляет собой необходимую и достаточную первопричину тревоги; естественно, чувство опасности может порождаться и внешним событием, но к нему с легкостью присоединяется весь заряд неорганизованной, неэгоизированной, растраченной впустую энергии, не получившей функционального вложения. Однако это чувство опасности всегда следует адекватно соизмерять с субъективным восприятием: понимания объективности опасности еще недостаточно для того, чтобы вызвать тревогу, однако для ее возникновения вполне достаточным основанием является то чувство неуверенности, которое возникает в детстве из-за разлуки с матерью или боязни этой разлуки. В любом случае речь идет о потере первичного объекта, обеспечивавшего универсальное удовлетворение.

Тревога высвечивает действие механизма на уровне комплекса, активное вытеснение, энергию, которая не переносится опорной структурой «Я». Эта энергия давит, она внутри нас, ибо мы во всех отношениях являемся ее центрами; рано или поздно ей удается сенсибилизировать межклеточное магнитное поле, и, естественно, она структурирует его как чувство тревоги. По этой причине индивид стремится каким угодно способом освободиться от этой тревоги, даже жертвуя каким-нибудь органом.

На соматическом уровне тревога может принимать различные формы:

1) соматогенная тревога, которая является уже следствием, поскольку возникает ощущение приостановки какой-то жизненной функции, асфиксия, грудная жаба или же эндокринно-вегетативная реакция, вызванная резким поступлением адреналина в кровь;

2) психогенная тревога, вспыхивает в области коры головного мозга, запуская ощущения, связанные с сознанием;

3) тревога, явно связанная с психиатрической патологией, выражается как «белая горячка», сопровождается приступами галлюцинаций. Для нас важно то, что на психосоматическом уровне тревога всегда едина. Не имеет значения, что именно выступает в роли продуктивного органа – тело, нервная система, эндокринная система или дух. Во всех случаях субъективный эффект того или иного процесса идентичен.

Тревога может вспыхнуть вследствие объединения остатков страхов, образов, которые могут образовать скопление совместно с вытесненными влечениями. В других случаях тревога может проявиться в виде магической независимости. То есть в состоянии, вызывающем в субъекте чувство страха, зависимости перед лицом его психических затруднений. Тревога как бы запускает определенные магические формулы, приводящие к серьезному расстройству как органической, так и интегрирующей функции «Я», доводя субъекта до рассеянных форм дологической «симпатии».

Магическая или ритуальная постоянная возникает (отсюда и получает свое определение) из импульсных отложений или непосредственно из влечения, полностью поглощаемого контрзарядом «Сверх-Я» или социальным давлением, и «Я» оказывается в его власти без альтернативы реальной функциональности. То есть вследствие неравенства «Я» заряд («Оно») и контрзаряд («Сверх-Я») сливаются, или, точнее, инстинкт сакрализуется, и, таким образом, включается цензура. С помощью такого механизма инстинкт каким-то образом переживается и прощается, или даже «предписывается», пациенту. Навязчивая повторяемость ритуала указывает на патологическое смещение инстинкта.

Таким образом, независимо от способа разрядки тревоги, сознание реагирует одинаково на любой из трех. Для бурного развития психосоматической, невротической, шизофренической ситуации необходимы определенная причина тревоги и несостоятельность «Я» перед лицом сложившегося у него в результате интроекции образа реальности. Учитывая бессилие «Я» или его состояние неуверенности, тревога приводит к развитию дологических форм: любая часть организма может взять на себя организующую функцию «Я», однако при этом вместо организации мы получим дезинтегрирующую регрессию.

Чтобы пояснить феномен психосоматики, в качестве аналогии рассмотрим энкопрез[22], которым страдают дети в возрасте от двух до пяти лет. Это явление подобно энурезу[23]. Ребенок, усвоив понятие чистоты собственного тела, пачкается своими экскрементами. Вложение собственного тела в свои же испражнения, а в определенном смысле речь идет о всем его «Я», выраженном посредством тела, является как бы попыткой снова обрести то вознаграждение, которое он получал совершенно необоснованно от матери или материнской среды. Ребенок прибегает именно к экскрементам, так как привык получать вознаграждение за испражнение, которым радовал мать. Таким образом, пачкая себя экскрементами, ребенок пытается вновь обрести прежнюю непосредственность контакта, то есть вернуться к нарциссизму, полностью вознаграждаемому матерью. Следовательно, энкопрез есть попытка восстановления утраченного дологического гомеостаза[24].

Внимательно наблюдая за ребенком, мы понимаем, насколько все реально: слово, тело, рука, имя, игра и т. д. Склонность субъекта к заболеванию отражает типологию, усвоенную им посредством прямой передачи информации в первые три года жизни. В первую очередь, психосоматические болезни всегда зарождаются именно в раннем детстве, когда «Я» учится посредством тела, через предметы.