Без права на развод - Наталья Шагаева



— Да-а-а, — тяну я, все-таки выгибаясь навстречу его умелым рукам. И он хрипло стонет мне в ухо. — Дай Бог мне сдержаться и не разорвать тебя, малышка, — рычит, но мне не страшно, этот голос возбуждает.

В его кармане настойчиво вибрирует телефон, Артур какое-то время не реагирует, и мне все равно. Потом все же нервно вынимает его, хочет отключить, но отвечает на звонок.

— Да! — смотрит горящими дьявольскими глазами, обещая мучительную пытку. — Что?! — кричит и отпускает меня. — Что ты сказала, повтори… — у него пропадает голос, становясь «мертвым». Артур долго слушает и постепенно меняется в лице, бледнея. Он встаёт с места и отворачивается от меня, облокачиваясь на перила. — Когда это случилось? — спрашивает и прикуривает сигарету. А я прихожу в себя, быстро натягиваю сарафан и обнимаю руками плечи. — Да, я понял, — Артур заканчивает разговор, но продолжает курить, глядя куда-то во двор усадьбы.

— Что-то случилось? — спрашиваю я, но он молчит. — Артур? — встаю с места, подхожу к нему, поднимаю руку, чтобы погладить широкую спину, но не решаюсь. Так и застываю.

— Отец умер, десять минут назад, — сообщает он тем же «мертвым» голосом, и у меня внутри все холодеет. Всё-таки дотрагиваюсь до его спины и аккуратно глажу. Я совсем не знала его отца, но чувствую боль Артура и, хочется плакать.

— Я… мне…

— Не нужно, котенок. Я давно знал, что это произойдет, и мне казалось, что был готов… Но, оказывается, к такому нельзя подготовиться…

— Чем я могу тебе помочь? — прижимаюсь щекой к его спине, чувствуя, насколько он скован — мышцы каменные.

— Мне нужно ехать, мать в истерике, — он разворачивается ко мне, и я вижу в красивых глазах только боль, которую он держит в себе.

— Да, конечно, подвезешь меня до города, а дальше я сама, — отрываюсь от Артура, собираясь взять свою сумку. Но он хватает меня за руки и дёргает на себя.

— Нет, я не хочу, чтобы ты уезжала. Останься здесь, дождись меня. Никого не хочу больше видеть.

Валерия

Конечно, я осталась. Я вообще не могла отказать этому мужчине ни в чем, а в такой момент — тем более. Он уехал, оставив меня в огромном доме. Почти сразу в гостиную вышла немолодая полноватая женщина, представилась Светланой Михайловной, поинтересовалась, понравился ли мне ужин, и проводила наверх.

— Артур Робертович просил расположить вас в этой комнате. Свежее белье я постелила, полотенца, тапочки и халат — в ванной. Если что-то будет нужно — обращайтесь, — доброжелательно говорит женщина и покидает комнату.

А я все равно стою на месте, рассматривая спальню. Высокий потолок со стилизованными балками из темного дерева, большая двуспальная кровать с мягкой спинкой — здесь преобладают черный и теплый коричневый цвета. Тумбы с обеих сторон кровати, напольные светильники, пушистый ковер под ногами, плазма на стене напротив кровати — минимум мебели и техники, много пространства. Возле большого окна стоит причудливое кожаное кресло с высокой спинкой. Но самое интересное: вместо перегородки в ванную — огромное матовое стекло. Деталей, конечно, не различить, но прекрасно видны очертания. Подхожу к стеклу и трогаю его рукой. То есть с кровати будет прекрасно видно, как моется человек?

В окно вижу то самое озеро, но в свете луны оно кажется мрачным. Набираю номер сестры и сообщаю, что останусь здесь на ночь.

— Лерка, ты с ума сошла?! Быстро домой! Нельзя же отдаваться мужику так сразу!

— Ты не понимаешь. Его нет, я одна в большом доме. У него умер папа, и Артур попросил меня остаться. Я не смогла отказать…

Сестра долго молчит, соображая, а потом вздыхает:

— Когда ты вернешься?

— Не знаю, завтра…

— Хорошо, утром обязательно мне позвони.

Желаю Дашке спокойной ночи и скидываю звонок. Обнимаю себя руками, продолжая смотреть в окно на темное озеро. Вспоминаю боль в глазах Артура, его «мертвый» голос, и хочется прямо сейчас бежать к нему, чтобы обнять и отдать свое тепло. Когда хоронили моего отца, я не плакала, было просто страшно, слезы и осознание произошедшего пришли гораздо позже. Только ночью я поняла, что теперь сирота. Да, у меня не самые лучшие родители, но терять близких людей всегда больно, какие бы они ни были.

С Артуром этот дом казался сказочным, а без него стало холодно и пусто…

Ванная комната отделана темным камнем, в цвет всей сантехники. Душевая кабина тоже с прозрачным стеклом. Большая каплеобразная ванна блестит глянцем. Шикарно, но неуютно — холодный стиль, или, может, я не привыкла к хорошей жизни, и наша тесная ванная казалась мне уютнее. Снимаю сарафан, трусики, настраиваю воду в душевой кабине и с удовольствием встаю под тепловые струи.

Странно, что в нежилом доме, в ванной, есть мужские и женские шампунь и гель для душа, а на полочке над раковиной — увлажняющий крем. Надеваю теплый пушистый халат, подсушиваю волосы феном, висящим на стене, и с удовольствием пользуюсь кремом, который приятно пахнет ванилью.

Застирываю свой сарафан, пытаясь избавиться от пятна вина, вешаю сарафан на полотенчике и выхожу в спальню. Выключаю верхний свет, оставляя только один тусклый светильник. Убираю с кровати покрывало и падаю на нее, разводя руки в стороны. Закрываю глаза, пытаясь отвлечься от нехороших мыслей. Трогаю губы, вспоминая поцелуи Артура, веду руками по шее, ниже к груди и улыбаюсь. Наша близость была прекрасной. Артур одновременно нежный и порывистый, даже его грубость воспринимается по-другому. Не могу описать свои ощущения словами. Нет таких слов, есть только чувства и тысячи острых эмоций.

Сама не замечаю, как засыпаю, медленно погружаясь в сон. Мне снятся лошади возле озера и Арчи, играющий с мячом. Мне снятся лето и пикник на берегу. Артур и маленькая девочка с карими глазами, совсем крошка. Я вижу себя со стороны, наблюдая за этой девочкой, как за посторонним человеком. Вроде я и не я… На поляне чувствую себя счастливой, постоянно смеюсь, играя с девочкой. А другая я, как наблюдатель, грустная, мне тревожно и страшно. Странный сон…

А еще, кажется, что на меня кто-то смотрит со стороны. Я не вижу кто, но ощущаю на себе тяжёлый, пристальный взгляд.

Открываю глаза, щурюсь от света лампы, и она тут же выключается. За окном светает, в комнате полумрак, а в кожаном кресле рядом со мной сидит Артур. Он смотрит на меня, не отрываясь, исподлобья. Взгляд серьезный, напряженный, но очень уставший.

Артур

Не хочу думать о смерти. Не хочу думать о том, что послезавтра моего отца похоронят. Не хочу думать, что матери плохо, и сейчас она тоже в клинике с высоким давлением. Не хочу ни о чем думать, хотя бы несколько часов! Я готов только смотреть на то, как в моей постели спит нежная, невинная и безумно красивая девушка.