Плоть и сталь - Михаэль Драу

— Нет, почему же? — Дэл почувствовал себя оскорблённым и попытался выбить «десятку». Счётчик упорно высвечивал баллы, которые давались за «девятку».

— Чёрт… — полушёпотом шипел Дэл и выбивал «девятку» за «девяткой». Один раз и вправду случайно получилась «десятка». Вик стоял за спиной и улыбался.

— Надо просто немного расслабить запястье, тем более, ты стараешься приучиться к стрельбе одной рукой, — проговорил он и прижался к Дэлу, приобняв одной рукой его за грудь, а другой — поддержав его локоть. — Перенеси основное напряжение мышц вот в эту точку.

В тире постепенно становилось тише — новобранцы высовывались из своих кабинок, чтобы понаблюдать за тем, как Вик уделает новенького.

Дэл почувствовал, как сердце его немного подскочило, подперев кадык, но с усилием заставил себя успокоиться и непринуждённо отклонил голову немного назад, переспрашивая:

— Вот так? В районе локтя?

— Да, в районе локтя, — Вик едва ли не прикасался губами к мочке уха Дэла. — Дыши свободнее, не зажимайся…

Рука погладила широкую грудь Дэла.

— Понял, — ответил тот совершенно ровным тоном.

— Не упирайся так сильно ногами в пол, — продолжал Вик, а рука его скользнула с груди Дэла, к его бедру, погладила. — Расслабь эти мышцы и не закрепощай колени.

— Угу, — кивнул Дэл с видом прилежного ученика.

— А теперь нажимай на спусковой крючок.

Центровое попадание.

— Вот, отлично, — улыбнулся Вик, отпуская Дэла. Тот почувствовал, что спине стало холодно. Замаскированные объятия инструктора приносили странное подобие уюта.

— Давай теперь сам, — кивнул Вик, отступив и заложив руки за спину. Прочие новобранцы затаили дыхание, приготовившись стать свидетелями падения выскочки Дэла с его пьедестала.

Пискнул выстрел дикрайзера. «Десятка». Виктор Шталь хлопнул глазами. Дэл осклабился в ухмылке, выстрелил ещё раз. Ещё одно центровое.

— Да, господин инструктор, вы правы, мне следовало расслаблять… бёдра, — сказал Дэл таким тоном, будто слыхом не слыхивал о шуточках Вика над учениками и не стал совсем недавно свидетелем этих самых шуточек.

В тире постепенно воцарилась тишина — парни таращились на то, как Дэл невозмутимо выбивал «десятку» за «десяткой», а за спиной его стоял застывший, как статуя, Вик Стальной.

Наконец, инструктор кашлянул, оглядевшись по сторонам.

— Что это вы все перерыв вдруг устроили?

Новобранцы немедленно исчезли в своих кабинках, и в тире поднялся привычный шум: выстрелы, пиканье счётчиков, отрывистые фразы.

— А ты можешь идти, — похлопал Вик Дэла по плечу. — Ты на несколько дней вперёд нормативы перевыполнил.

— Благодарю, — кивнул Дэл. — Но я хотел бы закрепить то, чему вы меня научили.

Словно в подтверждение своих слов он выбил две «десятки» подряд. Вик усмехнулся, развернулся и вышел из тира.

Через некоторое время к Дэлу подошёл Тран и хихикнул:

— Всё, братец, Стальной тебя в покое не оставит! Обещаешь рассказать, где у него сколько родинок, а?

— Иди ты! — Дэл пихнул его в бок. — Если так интересуешься, сам проверь!

Он принялся немного раздражённо разбирать своё оружие, чтобы произвести обязательную чистку перед сдачей.

— Да ладно тебе, ясно же, что шучу! В общем, пойду уж, увидимся в казарме.

Тран исчез из поля зрения. Постепенно тир пустел. Дэл скрупулёзно чистил дикрайзер, стараясь выкинуть из головы размышления о поведении второго инструктора и о своих ощущениях.

* * *

— Наркоманка, что ли?

— Наверное. Папа постоянно как подберёт что на улице, так то наркоманка, то алкоголичка…

— Ой, тоже мне, эстетки нашлись! Давно ли сами бомжам отсасывали?

— Тихо, кажется, очнулась… Эй, эй, как тебя там, ты в порядке?

Мила похлопала глазами и разглядела склонившиеся над ней лица. Несколько довольно качественно сработанных сучек, пара мальчиков вроде неё самой — но они жались у стенки, с интересом вытягивая тонкие шейки. Все они были одеты в весьма приличные виниловые и латексные костюмчики.

Мила села на постели, с благодарностью приняв помощь одной из сучек — чуть полноватой блондинки, от природы обладавшей маленькими остренькими грудками, какие бывают из-за гормональных сбоев и нарушения обмена веществ.

— Жива? Ты чего это в обмороки падаешь? Есть хочешь? Или с передозняка? — спросила ещё одна сучка, бледная, как рыбье брюхо, с жирно накрашенными губами.

— Нет, я… я просто… — залепетала Мила.

— Отстань от ребёнка! — шикнула на товарку полненькая блондинка и помогла Миле подняться. — Пойдём, покормлю хоть чем-нибудь. Папа потом придёт, распорядится на твой счёт подробнее.

— Где я? — прошептала Мила, чувствуя, как возвращается страх.

— Не бойся, теперь тебе ничего не угрожает. Мы тут все свои, — кивнула блондинка. — Меня зовут Сахарок, это вот — Зефир, Каштан и Страза, вон там сидят Котёнок и Куколка.

— А имена у вас есть? — робко спросила Мила.

— Девочка моя! — хохотнула Сахарок, колыхнув мягким животиком. — Имена свои мы все давным-давно просрали. Теперь у нас есть наименования. Имя надо было раньше беречь, а не проституировать на улицах. Ну, пойдём.

Сахарок, судя по всему, была либо старшей, либо наиболее уважаемой из всей компании, так как прочие сучки выполняли её нехитрые поручения и с интересом наблюдали, как она ухаживает за новенькой. Милу накормили весьма недурственной имитацией какого-то мясного блюда и синтетическим желе. На сладкое Мила налегала особенно усердно и с удивлением понимала, как же она изголодалась. Сказалось и систематическое недоедание, и пережитое приключение, и лёгкая тошнота после дрянного наркоза, которую хотелось немедленно «заесть».

— Ну вот, умница, — сказала Сахарок, собирая тарелки, после того, как Мила насытилась. — Теперь ступай в ванную… Киса, проводи девочку… Помойся хорошенько, мы пока тебе подберём одёжку поприличнее. Ты у нас теперь домашняя девочка, а не уличный отброс. А потом мы тебе расскажем, где ты, и кто мы все такие, и зачем ты здесь, и чем это лучше пребывания на улице.

Миле всё происходящее казалось чудесной сказкой. Вполне милые и дружелюбные люди, вкусная еда, струи горячего влажного пара и даже немного самой настоящей воды в душе. Правда, мыться оказалось лучше всё же направленным паром, а не водой, которая отдавала гнильцой и ржавчиной.

После того, как Мила привела себя в порядок и даже слегка подкрасилась обнаруженной в ванной косметикой, она почувствовала, что жизнь — не такая уж и плохая штука, а сама она — очень даже хорошенькая. Несмотря на едва виднеющийся на скуле, ещё не до конца сошедший синяк.

Выйдя из ванной, Мила нос к носу столкнулась с кудрявой шатенкой, имевшей уже довольно приличную и натурально выглядящую грудь. Мила вспомнила, что эту сучку Сахарок назвала Каштаном.