Призрак кургана - Юхан Теорин

Ну и ладно, праздник все равно остается праздником. Люди улыбаются, обнимаются, женщины сплели красивые венки с цветами, несколько сот человек движутся широкими кругами вокруг майского шеста, подмигивающего желтыми и лиловыми глазками полевых цветов.

Герлоф не танцевал – куда с его ногами. Зато он проголодался на свежем воздухе и с удовольствием думал о предстоящем угощении дома. Маринованная селедочка, молодая картошка с укропом, синий лук, свиные ребрышки… что может быть вкуснее? И конечно, два-три шнапса он себе позволит. И пива выпьет. В общем, стоит ли горевать об астрономических проблемах, если с гастрономическими лучше некуда. У всех прекрасное настроение, веселятся и танцуют до упаду…

И особенно его радовало, что Юлия тоже с удовольствием пляшет со всеми. После загадочного и бесследного исчезновения ее маленького сына она очень долго не появлялась на Эланде. Герлоф много лет пытался понять, что же произошло, пока случай не навел его на решение мрачной загадки. В конце концов убийца, хоть и невольный, угодил в тюрьму, а Юлия… что ж, после двадцати лет неизвестности она наконец узнала судьбу сынишки, немного успокоилась и даже вышла замуж за вдовца с детьми.

Многих он не знал – приезжие, но одна семья была ему хорошо знакома. Клоссы, владельцы пансионата «Эландик Ресорт». Они стояли немного в стороне и не танцевали. Кент Клосс частенько мелькал в газетах – у него брали интервью, и он каждый раз настойчиво подчеркивал, как важен для Эланда туризм. А рядом его младший брат, Никлас. В старых джинсах и футболке.

И сестра Кента пришла. Темно-рыжие волнистые роскошные волосы, белое платье. Последний раз Герлоф видел ее в прошлом году она приезжала в марнесский дом престарелых и рассказывала историю семьи Клосс. Обитатели мужского пола поглядывали на нее, улыбались и флиртовали, хотя многим уже за девяносто. И Герлоф тоже, чего там скрывать. Вероника Клосс… высокая, породистая. Она могла бы стоять на балконе замка и приветливо махать подданным.

Вокруг них дети, все мальчики, такие же загорелые, как и родители.

И Билл Карлсон никуда не делся – беспрерывно щелкал своим «Кодаком», потом подошел к Герлофу и улыбнулся.

– Что может быть более шведским? – спросил он, вытирая пот со лба.

– Шведским? – Герлоф тоже улыбнулся. – Это немецкий праздник. Только не говори Цорну и Карлу Ларссону[8].

– Неужели правда?

– Поначалу – да. Майский шест – столб, в него из лука стреляли. Вроде мишени. Потом стали украшать его цветами. Купцы рассказали шведам… а у нас тут в мае цветов еще нет, поэтому перенесли на июнь. А умники напридумывали всякое – плодородие, фаллос… Это для тех фаллос, кто ни о чем другом не думает.

– Ну, вот видишь… От военных забав прямиком к flower power.

– Иногда бывает. Лучше бы почаще…

– Я смотрю, ты интересуешься историей, Герлоф. Читаешь много?

– Да… интересуюсь. И своей, и общей.

Герлолф опять взглянул на Клоссов. Они выглядели так же расслабленно и естественно, как и другие, но для них этот день был очень важен, как и для всех, кто зарабатывал деньги на туризме. Предстоят шесть, а то и больше, недель напряженной работы. Туризм на Эланде – как бенгальский огонь, горит только летом, сгорает быстро, но искры летят во все стороны.

Танцы продолжались еще с полчаса, а потом настало время «ракет». Все встали кругом вокруг шеста, подняли головы к небу, затопали, захлопали и завыли. И так три раза. Почему-то это называлось «ракеты».

На том праздник и закончился.

Народ начал понемногу расходиться. У Герлофа никаких обязанностей не было, дочери все приготовили, но данное самому себе обещание привечать приезжих никуда не делось. Он посмотрел на нового знакомого, Билла из Америки:

– Значит, на велосипед и в Лонгвик?

– Да… прямо к столу.

– Может, хочешь выпить на дорогу? Как насчет рюмочки полынной?

– В другой раз… У меня от крепких напитков баланс не того… А ямки тут у вас попадаются. Еще какие.

– Ну, что ж… в другой, так в другой. Лето впереди, – кивнул Герлоф. Они пошли вместе по береговой дороге, их то и дело обгоняли спешащие к праздничному столу туристы. Девушки отбегали в сторону, срывали цветы ромашки и иван-чая, хотя этого делать не полагалось. Только после захода солнца, тогда удача обеспечена.

День летнего солнцеворота. Иванов день. Самый длинный день в году Многое может случиться… но, как правило, ничего не случается. Воздух полон любви – молодой любви парней и девушек, старческой любви к природе… Но потом наступает короткая ночь, и все.

Начинается обычная жизнь.

Билл и Герлоф расстались на перекрестке.

– Оставь телефон, – сказал Герлоф. – Мы как раз задумали починить ту самую шлюпку, так что к концу лета, глядишь, и порыбачим.

– С удовольствием… Кстати, здесь еще есть старые американцы, они тоже с удовольствием. Если место найдется…

– Почему бы нет, – сказал Герлоф. – Хотя… что касается большого общества… в общем, я предпочитаю птиц.

Через полчаса праздник закончился. Музыканты закончили песенкой про трех старушек из Нуры, которые собрались на ярмарку покататься на карусели, но перессорились и опоздали. После этого публика повыла в небо, похлопала, потопала и стала расходиться.

Музыканты выдохнули с облегчением, посмотрели друг на друга и начали собираться. От танцев остался только круглый след притоптанной травы. Лиза тоже выдохнула и сняла гитару.

– Хорошо работаешь, – одобрил певец.

– Спасибо.

Он кивнул в сторону поселкового ресторана:

– Ты вроде собираешься играть летом в их кабаке?

– Немного… в основном в «Эландике». В ночном баре. – И тут же вспомнила самое важное: – А как с деньгами?

– С деньгами?

– С кем говорить насчет денег?

– Только не с нами, – быстро сказал певец.

– Поговори с Клоссами, – успокоил ее аккордеонист из Лонгвика.

Да, конечно. Она сразу вспомнила – в агентстве ей назвали именно эту фамилию.

– Вон они стоят. Вероника и брат ее, Кент. Они и заказывали музыкантов.

В стороне стояла группка людей – четверо взрослых и трое подростков. Вид довольный, как и у всех, кто побывал на празднике.

Она положила гитару в свой «пассат» и вернулась. Только сейчас пульс немного успокоился, поездка и впрямь вывела ее из равновесия. А теперь она свободна. На сегодня – никакой музыки.

Только деньги, прошептал в голове Силас. Только деньги.

Лиза подошла к Клоссам и улыбнулась самой широкой профессиональной улыбкой, на какую была способна.