Измена генсека. Бегство из Европы - Анатолий Уткин

Рейган пригласил Шеварднадзе на ланч. Обедали американский президент и советский министр на барже начальника военно-морского штаба США. На следующий день, 16 сентября Шеварднадзе отвел Шульца в сторону и поделился секретом: «Мы уходим из Афганистана. Выход может продлиться пять месяцев, а может целый год». Министр попросил Шульца о помощи в создании нейтрального Афганистана. Шульц последнюю просьбу воспринял критически — о чем признается только в мемуарах, Американцы желали полностью воспользоваться поражением СССР в Афганистане. И совсем уж никак не желали обсуждать объем военного присутствия США в Персидском заливе.

Итак, Шеварднадзе сказал под большим секретом Шульцу, что в Москве принято твердое решение уйти из Афганистана; этот уход состоится еще до окончания второго президентского срока Рональда Рейгана. Шеварднадзе просил американской помощи в том, чтобы советский уход не привел к возобладанию в Афганистане фундаменталистов. Нашел у кого просить! У администрации, создавшей огромные лагеря подготовки фундаменталистов в Северном Пакистане, вооружившей Усаму бен Ладена «Стингерами».

Американцы берут инициативу полностью в свои руки. Советские переговорщики как бы отчитываются перед строгими американскими контролерами. Госсекретарь Шульц вспоминает: «В три часа дня мы переместились в большую «комнату Джеймса Медисона», расположенную прямо над моим кабинетом в госдепартаменте. С согласия Шеварднадзе я пригласил в эту комнату представителей всех рабочих групп. Были внесены дополнительные стулья — места все равно не хватало, и многие стояли вдоль стен. Каждый советский сопредседатель рабочих групп докладывал собравшимся пятидесяти человекам. Доклады содержали ясно обозначенные факты, они были ясными, брали проблемы по существу. Разделительные грани между людьми и предметами как бы растворились. Чувство единой миссии, общей цели возникало буквально на глазах. Люди говорили о предметах, которые прежде опасались бы даже коснуться. Я чувствовал, что мы повернули за важный угол… Шеварднадзе и я во второй половине дня отправились в Белый дом и доложили президенту Рейгану результаты трех дней работы. Теперь мы могли объявить о совместном «соглашении в принципе о заключении договора, уменьшающего численность ракет средней дальности; договор можно будет подписать во время визита Генерального секретаря Горбачева в Вашингтон поздней осенью».[27]

Удовлетворенность главы американской дипломатии вовсе не равнозначна триумфу советской дипломатии, представители которой выглядели все более жалким образом под строгим взглядом наконец-то оцененного американцами Шеварднадзе.

Ради сохранения главного Шеварднадзе приходилось проводить подлинно «лисью» дипломатическую линию. Выступая в ООН на Генеральной Ассамблее ООН, Шеварднадзе «осудил» президента Рейгана, который «прочитал мне лекцию о том, как надо изменить советскую систему». Шеварднадзе делал такие заявления, чтобы сбить с толку своих политических противников в Москве. И американцы это уже знали.

* * *

Горбачев выступил с уже привычными уступками: он не настаивал на полном запрете испытаний противоракетных систем, а просил выработки соглашения «по отдельным вопросам», с целью их подписания в ходе визита в США. Шульцу не нужно было быть о семи пядей — он увидел явную зависимость Горбачева от результативности дипломатии на высшем уровне и… сразу же пригрозил срывом предполагаемого горбачевского визита с США. Он рисковал, но знал также, что договоренность (практически достигнутую) по ракетам средней дальности могут подписать и чиновники более низкого ранга.

Вслушайтесь в слова Джорджа Шульца, которые он 18 ноября 1987 г. говорит президенту Рейгану, готовящемуся принять советского лидера: «Мы можем позволять Горбачеву играть роль новатора, играющего фактически в нашу пользу — как он сыграл драматически в случае с ракетами средней дальности и в случае с Афганистаном».[28]

Именно в эти дни Горбачев пересмотрел официальную советскую позицию относительно событий в Чехословакии 1968 г. Это история. А в конкретной жизни — генеральный секретарь ЦК КПСС более всего заботился о деталях своего визита в США. Он отказался проехаться по стране — он будет только в столице, в центре внимания. Сумеют ли эксперты решить все спорные вопросы, что позволило бы подписать Договор о ракетах средней дальности? Давление Горбачева на переговорщиков стало очень ощутимым. Именно тогда (24 ноября 1987 г.) маршал Ахромеев сказал свою ставшую знаменитой фразу: «Может быть, нам заранее попросить политического убежища в нейтральной Швейцарии?»[29]А государственный секретарь Шульц признается, что его охватило «чувство триумфа».

Читатель, задумайся хотя бы над цифрами: советская сторона пообещала уничтожить 1500 уже размещенных ракет средней дальности, а американская сторона — только 350 ракет. Хороши переговорщики, готовые за одну американскую ракету уничтожить пять советских! Зато американцы за переговорным столом едва ли не ласковы.

23 ноября 1987 г. Шульц и Шеварднадзе встретились в Женеве и довольно быстро разрешили большинство из оставшихся вопросов, касающихся Договора о ракетах средней дальности. Все мысли переговорщиков были о предстоящей встрече лидеров.

Саммит в конце 1987 г. был основополагающим. В половине шестого дня 7 декабря 1987 г. государственный секретарь Джордж Шульц встретил генерального секретаря Горбачева и его супругу на авиабазе Эндрюс. После Хрущева и Брежнева это был третий государственный визит главы СССР в Соединенные Штаты. Он очень отличался от встречи Горбачева с Рейганом в Женеве и Рейкьявике. Горбачев отставил большинство требований относительно СОИ.

Они мчались в Вашингтон в одной машине, в пуленепробиваемом советском «ЗиЛе». Серп и молот соседствовали на улицах Вашингтона со звездами и полосами. «Горбачев был настроен позитивно, и чувствовалось его воодушевление». Говорили об окончании «холодной войны». Горбачев был весь в мыслях о происходящих в Советском Союзе переменах, он говорил Шульцу о тяжелой работе по перестройке общества. «Если я ослабею, продолжит идущий за мной». У Шульца было впечатление, что Горбачев вырвался в Америку, «чтобы глотнуть воздуха», чтобы сделать передышку.

Накануне важных встреч следовало решить возникшее существенное противоречие. В изображении Шульца, кто-то из членов советской делегации предпринял последнее усилие спасти самую совершенную советскую ракету средней дальности — твердотопливную СС-20. Советская сторона не предоставила фотографии СС-20 в «чистом виде», а дала фото общего механизма — «канистры», внутри которой полагалось находиться искомой ракете. Шульц и главный американский переговорщик Кампельман потребовали фотографии собственно ракеты, а не капсулы, внутри которой она находится. И лишь в половине восьмого утра следующего дня противостоявший Кампельману Обухов привез фотографию указанной двухступенчатой ракеты. Теперь все было готово к подписанию Договора о ракетах средней дальности. Последнее слово советской военной технологии было отдано бездарно и глупо за пустые слова и ненадежные гарантии блоку, чьи границы через полтора десятилетия дойдут до внутренних границ России.