Свой, чужой, родной - Татьяна Полякова

— Да уж…

— Не возражаешь, если я тебя провожу? Ясное дело, девушка ты самостоятельная, если по вечерам бегаешь в парке в одиночестве, но как-то неспокойно на душе после таких находок.

— Бегаю в одиночестве, потому что компании нет, — пожала плечами я.

— Ну, теперь-то есть, — засмеялся он и весело мне подмигнул.

Мы как раз проходили мимо дома с колоннами. В другое время я бы непременно притормозила, чтобы на него взглянуть, а тут вдруг возникло желание перейти на другую сторону улицы, что я, собственно, и сделала, игнорируя отсутствие «зебры» на асфальте, чем вызвала легкое недоумение Вальки. Вопросов он не задавал, но взглянул удивленно, а я зачем-то сказала:

— Дом с колоннами… Не обращал на него внимания?

— А что в нем такого?

— Как-нибудь расскажу, — пообещала я.

— Заинтересовала, — улыбнулся он. — Буду ждать.

Вскоре мы подошли к моему подъезду, о чем я, притормозив, и сообщила Вальке. Он оглядел дом и задал вопрос:

— С родителями живешь?

— Родители в другом городе.

— Снимаешь квартиру?

— Ага.

— Одна или с кем-то?

— Одна.

— А если в гости напрошусь, чаем угостишь?

— Конечно. Могу даже блинами накормить.

— Здорово. После пробежки у меня всегда лютый голод. Но я держусь. На вечер — ничего, кроме кефира.

— Ты стойкий парень.

— Не всегда…

Я открыла дверь, и мы поднялись на второй этаж.

— С соседями повезло? — обозревая нашу импровизированную гостиную, спросил Валька.

— Как видишь. Один из соседей как раз в парке.

— Понятно.

Дверь Людкиной квартиры была закрыта. Значит, дома она так и не появилась.

Мы прошли на мою кухню, и Валька предложил:

— Тебе с чаем помочь?

— Нет, спасибо.

Я собрала на стол, а он прошелся по кухне и стал разглядывать магнитики на холодильнике.

— Много путешествуешь?

— Стараюсь.

— А это что? — Он указал на пожелтевший листок с адресом.

— Это… — замялась я. — Адрес.

— Я понял.

— Тот самый дом с колоннами. Мимо него мы сейчас проходили…

— И от которого ты рванула в легкой панике?

— Это выглядело именно так?

— Похоже.

— Записку я нашла, когда затеяла генеральную уборку. Она за гарнитур завалилась. Можешь сколько угодно смеяться, но… Дом мне кажется… странным. В нем есть что-то… зловещее.

Валька присвистнул, а я вздохнула:

— Думаешь, я чокнутая?

— Присяжные еще совещаются, — серьезно ответил он. Я весело фыркнула, а он засмеялся. — В детстве я любил Стивена Кинга, так что продолжай.

— Записка заинтересовала. Оказывается, ее написала сестра моей хозяйки. Хозяйка узнала почерк. Шесть лет назад сестра исчезла. И до сих пор ее не нашли.

— А дом здесь при чем?

— Пока не знаю. Но то, что она туда ходила, наводит на размышления…

— В полиции об этом знают?

— Как, по-твоему, стоит им сообщить?

Он пожал плечами.

— Наверное. Сколько лет назад она пропала? Шесть? Не удивляйся, если они не особо впечатлятся твоей находкой.

— Я собираюсь Глазкову рассказать, соседу. Пусть он решает.

— Разумно, — согласился Валька, и мы сели пить чай.

Разговор не клеился. Мысленно я то и дело возвращалась к недавней находке, мой гость это, должно быть, чувствовал и не хотел быть навязчивым. А может, решил, что девица я странная. Кто же меня за язык-то тянул, могла бы соврать, мол, угодил листок нечаянно в компот, оттого и желтый…

— Спасибо за чай, — поднимаясь, сказал Валька и улыбнулся.

«Удивительные у него все-таки глаза, — подумала я. — Надо было не в чашку пялиться, а развлечь гостя беседой. И что теперь?»

— Теперь, — точно отвечая на мой вопрос, сказал Валька, — я знаю, где тебя искать, если ты вдруг охладеешь к пробежкам. Но на всякий случай дай свой телефон и мой запиши.

— Да, конечно! — вскакивая из-за стола, воскликнула я.

Валька как раз шагнул навстречу, и мы едва не столкнулись лбами.

— Опа, — сказал он, подхватив меня за руки.

— Я не нарочно, — глупо хихикнула я.

Лицо его было совсем близко от моего лица и в свете лампы вдруг показалось старше. И суровее, что ли.

— Слушай, а у тебя парень есть?

— Нет.

— Слава богу, — он отступил на шаг, картинно вытер лоб. — Камень с души сняла.

Я засмеялась. И внезапно возникшая неловкость разом исчезла.

Мы направились в прихожую. Валька продиктовал номер своего мобильного, записал мой и с усмешкой заметил:

— Про девушку ты не спросила.

Я пожала плечами:

— Как-то неловко…

— Ага, — кивнул он, глядя на меня.

— Что «ага»? Так она есть?

— Нет, конечно. Я парень с принципами, и будь у меня девушка, не стал бы напрашиваться в гости.

— Похоже, мне повезло.

— Еще бы. Дверь внизу можно просто захлопнуть? Тогда не провожай. Пока. Надеюсь, что до завтра.

Он спустился по лестнице, открыл дверь, махнул рукой и вышел на улицу.

Дверь закрылась, а я вздохнула. Затрудняюсь описать чувства, которые меня переполняли, если честно, их было слишком много. Даже в моем отношении к Вальке все оказалось далеко не однозначно. Сочетание насмешливой нежности и дерзкой самоуверенности действует безотказно. На девиц вроде меня — совершенно точно. Но в нем было еще что-то, беспокоящее, будоражащее воображение… Интересно, а что он думает обо мне? Не зря Стивена Кинга вспомнил. Должно быть, решил, что я книжек начиталась и мне везде чудовища мерещатся.

Я вернулась в квартиру, оставив дверь открытой, в надежде, что Людка и Глазков вскоре появятся. Однако ни того ни другого так и не дождалась. Людка, как выяснилось, ночевала у подруги, а Тимка полночи провел на работе.

Зато утром, когда я встала, они паслись в общей гостиной. Людка только что пришла, а Глазков вливал в себя кофе чашку за чашкой, готовясь к очередным героическим будням. Оба по неведомой мне причине на работу не спешили.

— Не слышала, когда ты вернулся, — налив кофе, сказала я Тимке, устраиваясь напротив.

— Неудивительно. Кстати, большое тебе спасибо.