Вкус греха. Долгое прощание - Ксения Васильева

Пришла Вера скоро и принесла лимон, будто выбежала именно за ним.

Митя вдруг бросился целовать ей руки.

Она чуть оторопела и попыталась отстраниться, Митя удержал ее и сказал: «Вера, милая, верь мне! Ну неужели ты не понимаешь, что ты — единственная женщина, которую я люблю? Тебе это не ясно?» И боль сквозила в его глазах. Он страдал истинно: казалось, что если Вера его покинет, то больше ничего хорошего, светлого, доброго в его жизни не будет…

Она слушала, и слова эти западали ей в душу, и постепенно его шепот проник в ее захолодевшее со вчерашнего вечера сердце, и все вернулось, разве только крошечной темной точкой обозначилась эта история в Вере.

Довольно-таки неспокойную ночь провели они. Во-первых, рядом брат, во-вторых, ему полночи кто-то звонил по телефону и он говорил громко, а они вынуждены были слушать все его переговоры с друзьями и девицами.

Непривычная для Мити тьма в комнате угнетала — деревья совсем заслонили окна и часть комнаты вообще была в темноте. Но вместе с тем Мите и нравилась Верина комната, но была совершенно непривычной и очень чужой, наверное, так же как Вере его квартира. И вдруг он подумал: какая «его»? Стоит чему-нибудь не понравиться Нэле или ее папаше, как его вышибут на улицу и «прощай» не скажут. И из джентльмена Мити, высокомерного любимца женщин и начальников, он превратится в бомжа. И это чистая правда.

Но у него есть Вера! Вера, открывшая ему совсем другую сторону женской души, — гордой, независимой, но нежной, доверчивой и доброй. О Боже, отчего так нелепо сложилась у него жизнь?..

Он не спал всю ночь, и Вера не спала.

И в рассвет, в серой тьме комнаты, Митя прошептал ей всю свою историю. ВСТАВИТЬ Вера была потрясена этими вроде бы простыми событиями, которые, сцепившись звено за звеном в цепочку, организовали судьбу… И одним из звеньев была она, Вера, и ей нельзя ни в коем случае выпадать, так она вдруг решила и обняла крепко Митю, сказав: все хорошо, все прошло… Только ты не падай с пьедестала, на котором стоишь, ладно?

И он торжественно поклялся: если только застрелюсь.

Была суббота, Вера совершенно свободна, и они весь день провели вместе.

Вера тоже была весела и счастлива. Тяжелое ощущение от Митиных историй жизни ушло, но Вера ловила себя на том, что думает о неизвестной ей девочке Анечке, ее семье… Вспоминает Лелю… Или начинает представлять жизнь Мити и Нэли, их Митеньку-ангела, как говорит Митя.

До этих откровений Вера как-то не задумывалась о чем-то его личном — он как бы плавал в пространстве, лишенном каких-нибудь бытовых признаков. Жизнь его в Америке вообще казалась ей неправдоподобием, то есть она знала, что это было, но как?

Вот теперь она примерно представляла как, и оттого, что она узнала, — лучше ей не сделалось. Может, не стоило ему рассказывать?..

Работы было невпроворот, подходило время ее эфира — она делала программу «От сердца к сердцу» и сама вела ее — полчаса не мало, поэтому эти дни она просила Митю звонить в определенное время, днем, и предупредила, что, возможно, будет приходить позже.

Он высказал желание каждый день ее встречать, но она не разрешила: а если она задержится?..

Но Мите стало казаться, что Вера стала хуже к нему относиться…

Он знал о ее программе, даже как-то они вдвоем слушали ее, но поганая мыслишка не уходила.

Именно поэтому этим вечером он был беспредельно внимательным. На столе стоял букет прелестных чайных роз, на плите разогревался обед.

Митя встретил ее одетый, ну не для приема, так для коктейля — точно.

У них был веселый, естественный, радостный вечер и прекрасная, скорее романтическая, чем сексуальная, — ночь. Это сделал Митя, не посрамив мужского достоинства и прикрыв все флером изысканности, красивых слов и нежности.

Вера была благодарна Мите — его чуткость граничила с чудодейственностью, он ощущал все! и тут же становился таким, о каком на данную минуту она мечтала…

Утром Митя сказал ей:

— Подожди меня на углу минуту, я провожу тебя.

Она подождала, он вышел, и они пешком дошли до Пушкинской. По дороге ели мороженое, хихикали над прохожими и составляли меню на ужин…

Днем Вера забежала в комнату именно в то время, на которое они договорились, но телефон молчал. Она посидела полчаса и снова умчалась в студию, решив, что если он не прозвонится, то она просто приедет…

В конце рабочего дня она забежала в комнату за сумкой, и раздался телефонный звонок. Она была уже у двери и сначала решила трубку не брать… Но в последний миг все-таки взяла.

Это был ее Митя.

Странно хриплым голосом он сказал, что позвонили от мамы, и он уже взял билет на самолет… Что произошло, он не знает. Самолет через час… И что он обязательно позвонит ей оттуда, если только…

Он не сказал, что такое «если», она поняла и не стала ничего спрашивать, а только упавшим голосом произнесла:

— Митечка, желаю тебе, чтоб все было хорошо… И буду ждать тебя.

— Я тоже, — откликнулся он, — целую тебя, дорогая…

В трубке раздались короткие гудки.

«…Вот и все, — подумала она, — наверное, я его больше не увижу никогда…»

Митя прилетел в родной город в полной уверенности, что с мамой случилось что-то страшное и он живой ее не увидит. И стал терзаться тем, что так мало бывал с ней… Терзался и из-за того, что, проводя дни и ночи с Верой, он не мог сюда собраться, легкомысленно полагая, что все всегда в порядке и ничего страшного, если он приедет попозже. А вот случилось.

Пока он ехал на такси до их дома, все в нем тряслось и дрожало, и он даже не заметил: изменился ли родной город. Еще одна мысль не давала ему покоя, — пришла вдруг и осела, — наверное, не надо ему было идти на первую встречу с Верой, не надо было заводить серьезный роман с такой чистой женщиной — он тоскует по ней, и в тревогу о маме врывается она, Вера.

Зачем он это сделал? И как все решится?

Вера — не мадам Беатрикс, Риточка или, к примеру, Анна Шимон. Это все бестелесные тени. Кроме Ритки…

Но ее можно утихомиривать деньгами и разовым сексом, что противно, однако ничего другого не придумаешь!

Вера — другая, и относится он к ней по-другому… Пожалуй, он любит ее по-настоящему, а это значит… Значит, не нужно лезть в огонь и других тащить за собой.

Дверь ему открыла… тетка Кира. Он автоматически вспомнил, как тетка выгнала его, студента-первокурсника МГИМО, из своего дома, прекрасно зная, что, кроме нее, у Мити в Москве никого нет… Но сейчас это не важно.

— Что?.. Что с мамой? — испуганно повторял он.

Кира смотрела на него недобрыми глазами, что-то, видно, желая бросить ему злобное, но сдержалась и ответила:

— Ее сбила машина.