📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаБезгрешность - Джонатан Франзен

Безгрешность - Джонатан Франзен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 182
Перейти на страницу:

Она попятилась, чтобы Игорь смог ее увидеть из-за своего стола. Он скользнул этим своим Взглядом сверху вниз по ее грудям, на которых, показалось ей в этот момент, гигантскими цифрами был написан размер: восемь дюймов, – и остановился на ногах. Пип было ясно как божий день, что ее ноги для Игоря – точно нерешенная головоломка. Именно с таким видом он сейчас, глядя на них, сосредоточенно хмурился.

– Что? – спросила она.

Теперь он посмотрел ей в лицо.

– Как обстоят дела с Ранчо-Анчо?

– Есть позитивный сдвиг. Сейчас у нас примерно тридцать семь процентов.

Он покачал головой на русский манер, уклончиво.

– Позволь тебя спросить. Тебе нравится эта работа?

– Ты имеешь в виду – не хочу ли я, чтобы меня уволили?

– Мы думаем о реструктуризации, – сказал он. – Ты, может быть, получишь возможность проявить другие свои способности.

– О господи. Другие способности? Ты и правда создаешь атмосферу.

– Скоро будет два года – по-моему, первого августа. Послушай, голова у тебя хорошая. Сколько времени мы еще отводим на эксперимент с привлечением клиентов?

– Разве это я решаю?

Он снова покачал головой.

– У тебя есть устремления? Планы?

– Вот если бы ты не затевал сегодня игру в вопросы и ответы, мне было бы легче воспринимать этот разговор всерьез.

Он поцокал языком.

– Ух какая сердитая.

– Скорее усталая. Можешь это себе представить? Давай я пойду, а?

– Не знаю почему, но ты мне нравишься, – сказал он. – Я был бы рад, если бы у тебя что-то начало получаться.

Она не стала ждать, что он еще скажет. В вестибюле три сослуживицы шнуровали кроссовки: в понедельник после работы женская пробежка, повышает чувство локтя. Кому за тридцать, а кому и за сорок, все замужем, у двух дети, и чтобы узнать, что они думают о Пип, суперсил не требовалось: нытик, неудачница, считает, что все ей должны, юный магнит для Игорева Взгляда, использует его снисходительность во вред делу, особа без детских фотографий на стенках отсека. Во многом, признавала Пип, это справедливо: едва ли какая-нибудь из них могла бы так грубить Игорю и не быть уволенной, – и все-таки она обижалась, что ее никогда не приглашают на пробежку.

– Как день прошел, Пип? – спросила ее одна из них.

– Даже не знаю. – Что бы такое сказать, что не прозвучало бы как жалоба? – Кто-нибудь из вас знает рецепт веганского торта из цельнозерновой муки, чтоб не очень много сахара?

Все три уставились на нее.

– Да, понимаю, понимаю, – сказала она.

– Все равно что спросить: как устроить хорошую вечеринку без выпивки, сладостей и танцев, – заметила другая сослуживица.

Сливочное масло можно? – спросила третья.

– Нет, масло – животный продукт, – сказала первая.

– А топленое? Это же просто жир без молочного белка.

– Животный жир, животный.

– Хорошо, спасибо, – промолвила Пип. – Приятной пробежки.

Спускаясь по ступенькам к велосипедной стоянке, она была почти уверена, что слышит их смех над собой. Почему? Разве попросить рецепт – не в добрых женских традициях? По правде говоря, у нее оставалось все меньше друзей даже среди сверстников. В больших компаниях Пип все еще ценили за умеренную остроту сарказма, но для того чтобы подружиться с кем-нибудь, ей было слишком трудно проявлять интерес к твитам, постам и бесчисленным фоткам довольных жизнью девиц, которые не могли взять в толк, почему она живет на птичьих правах в таком доме; а для девиц, недовольных жизнью, ведущих себя саморазрушительно, для девиц со злыми татуировками и паршивыми родителями Пип была недостаточно ожесточена. Она уже чувствовала, что ступила на путь, в конце которого, как у матери, полное отсутствие друзей, и Аннагрет была права: это заставляло ее больше, чем следовало, интересоваться носителями Y-хромосомы. Четыре месяца воздержания после случая с Джейсоном стали тяжким испытанием.

Погода была прекрасная, но не для нее. Пип была в таком упадочном состоянии, что тащилась вдоль Мандела-паркуэй на первой передаче, не обгоняя еле ползущий транспорт на эстакаде у себя над головой. По ту сторону залива, над Сан-Франциско, солнце еще не опустилось к горизонту, и его свет не приглушала, а лишь слегка смягчала тонкая, высоко поднявшаяся океанская дымка. Пип начинала, подобно матери, предпочитать солнцу дождь и густой туман – они ни в чем тебя не упрекают. Выехав на Тридцать четвертую улицу с домами точно из тетриса, она переключила передачу и прибавила скорость, чтобы не встречаться взглядом с наркоторговцами.

Дом, где она жила, в прошлом принадлежал Дрейфусу: после самоубийства матери он взял ипотеку, заплатив первоначальный взнос из наследства. Из него же он взял деньги на то, чтобы открыть около Пьемонт-авеню букинистический магазин. Состояние жилища соответствовало состоянию его разума: довольно долго дом был более-менее в порядке, потом появился эксцентрический хлам вроде старинных музыкальных автоматов, и наконец весь дом от пола до потолка заполнили материалы его “исследований” и запасы продовольствия на случай “осады”. Книжный магазин, куда раньше заглядывали удовольствия ради, заглядывали поговорить с кем-то умнее себя (ибо не было человека умнее Дрейфуса, он обладал фотографической памятью и в уме решал сложнейшие логические и шахматные задачи), стал средоточием гнилостных запахов и паранойи. Дрейфус рычал на покупателей, пробивая чек, потом стал орать на каждого, кто заглянет в магазин, а там и книгами начал швыряться; затем последовали визиты полиции, нападение на представителей власти, принудительное лечение. К тому времени, как его выпустили, прописав новый набор лекарств, Дрейфус лишился магазина, книги были проданы для покрытия долга по аренде и реального или мнимого ущерба, а дом за неуплату перешел в собственность банка.

Дрейфус тем не менее снова в него вселился. Что ни день, писал десятистраничные письма банку, его представителям и во всевозможные государственные органы. За шесть месяцев четырежды угрожал разного рода исками и в итоге создал патовое положение; то, что дом был в ужасном состоянии, сыграло ему на руку. Но помимо пенсии по инвалидности у Дрейфуса не было ни цента, поэтому он примкнул к движению протеста “Оккупай”, сдружился со Стивеном и согласился в обмен на еду, оплату коммунальных услуг и прочее пускать в дом других сквоттеров. В разгар движения дом походил на зверинец или на перевалочный пункт, полный всевозможных смутьянов. Понемногу, однако, жена Стивена навела какой-никакой порядок. Одну комнату отвели кратковременным жильцам, две другие отдали Рамону и его брату Эдуардо, которые явились одновременно со Стивеном и его женой из приюта Движения католических рабочих, где жили до тех пор.

Пип познакомилась со Стивеном в группе по изучению проблем разоружения за несколько месяцев до того, как Эдуардо погиб, попав под грузовик. Те месяцы были для Пип счастливыми: у нее сложилось отчетливое впечатление, что Стивен с женой чужие друг другу. К Стивену с его темпераментом, с его фигурой кулачного бойца и вихрастой, как у мальчишки, головой Пип потянуло мгновенно, и она чувствовала, что на других девушек в группе он производит такое же впечатление. Но именно она отважилась пригласить его после собрания на чашку кофе (и заплатить за кофе, потому что Стивен не признавал деньги). Он так охотно откликнулся, что она, казалось, не без оснований сочла это чем-то вроде первого свидания.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 182
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?