Бриллиантовый дождь - Марина Серова

— Теперь пошли, — я вернулась к Графу.

— Во дает! — услышала я в спину восхищенный голос Сэма.

Мы покинули «Карамболь». Что там станет с двумя трупами, Графа, видимо, не касалось. Он оставил их на попечение Сэма, не сомневаясь в том, что тот разрешит данный вопрос собственными силами.

Мичиган, слышавший выстрел внутри игорного заведения, но не осмелившийся нарушить приказ босса, в сильном волнении топтался возле «Мерседеса» помахивая верным «стечкиным». Виолетта стояла рядом с ним.

— Все нормально, Мичиган, — сразу же успокоил его Граф. — Расслабься.

Затем он обратился к Виолетте:

— Садись на переднее сиденье.

Она молча последовала его совету. Граф бесцеремонно затолкал кожаного на заднее сиденье, и мы сели по правую и левую руку от него.

— Поехали, — как в известной песне, Граф махнул рукой. — Поколеси немного по городу.

«Мерседес» тронулся с места, оставляя позади злачный район Москвы.

— Тебя как звать-то, придурок? — обратился Граф к нашему пленнику.

— Стасом, — ответил тот.

— Короче, Стасик. — Граф убрал «пушку» под пиджак, демонстрируя тем самым полное бесстрашие перед кожаным качком. — Расскажешь все, что знаешь, — останешься жив и здоров, решишь в несознанку уйти — считай, тебе крышка. Отправишься рыб кормить с камнем на шее.

— Вы легавые, что ли? — Стас для чего-то покосился в мою сторону.

Мичиган, не оборачиваясь, громко хмыкнул. По лицу Графа тоже пробежала улыбка.

— Кто мы, тебя не должно колыхать, — произнес он. — Лучше поведай-ка нам, Стасик, чего задумал ваш Кабеш.

— Да мне ничего не известно, — руки пленника выбивали легкую дрожь. — Я — человек маленький. Нам было велено отираться неподалеку от «Карамболя» и, если позвонит Мишель на трубу, подгребать к заведению и хватать тех, кто будет интересоваться Израильтянином.

— Мишель — это бармен? — вклинилась я с вопросом.

— Угу, — кивнул Стас. — Он позвонил и сказал Рубероиду, что пришли два человека, то есть вы, и ищут Израильтянина. Рубероида вы застрелили, а он знал больше нас всех. Хотя тоже немного. Кабеш никогда не делится своими замыслами. Отдает приказ и баста. Могу сказать только одно. Это дело пахнет большими бабками.

— С чего такие выводы? — Граф задумался о чем — то, и я перехватила инициативу допроса в свои руки.

— Кабеш никогда в жизни не стал бы так суетиться ради мелочовки, — привел веский довод Стас. — Израильтянин — он кто? Мелкий жулик, картежник. Посудите сами, зачем он мог так понадобиться Кабешу. Ответ напрашивается сам собой. Тот нашел способ срубить хороший куш, а Кабеш жаждет отобрать его.

Видимо, Стас был любителем мыслить логически. Натуральный сыщик. Только вот не той дорогой он пошел.

— Что известно Кабешу об Израильтянине? — продолжала допытываться я.

— Не знаю, — замотал головой Стас. — Мамой клянусь, не знаю. Но полагаю, что очень мало. Он рвет и мечет от безысходности. Рубероид говорил нам.

— Ладно, — неожиданно подвел черту Граф. — Мичиган, останови машину.

Приказание было выполнено мгновенно.

— Отваливай. — Граф вышел из салона, выпуская пленника. — И вот что, Стасик. Передай Кабешу, чтобы он сворачивал свою деятельность и сматывался куда подальше. За дело взялись серьезные люди, и, если он не хочет, чтобы его постигла та же участь, что и вашего гребаного Рубероида, пусть линяет в сторону. Запомнил?

— Я передам, — Стас выбрался из «мерса», до сих пор не в силах поверить, что ему даруют не только жизнь, но и свободу.

— Вот и ладушки, — Граф оттолкнул его в сторону и снова разместился на заднем сиденье рядом со мной, захлопнув дверку. — Трогай.

Стас остался стоять у обочины, а мы уехали. Некоторое время Граф молчал. Мы с Виолеттой тоже не спешили вступать в дискуссии. Наконец, первой нарушила молчание я.

— Куда двинемся теперь, Граф?

Он вышел из задумчивого состояния и сказал скорее для Мичигана, чем для меня:

— К Риксу.

И после этого продиктовал адрес. Мичиган тут же крутнул руль влево и вопреки всем правилам дорожного движения развернулся на сто восемьдесят градусов прямо по центру дороги. «Мерседес» тут же начал набирать скорость.

— Кто он такой, этот Рикс? — спросила я Графа. — И что с тобой происходит? С чего ты вдруг так переменился?

— Ничего особенного, — улыбнулся Граф. — Просто я пытаюсь сопоставить услышанное за сегодня и понять, что же в действительности затеяли Израильтянин и Пуля. В одном прав этот Стасик. Кабеш — отмороженный придурок и дегенерат, но размениваться по мелочам он не станет. Ему резона нет. Поверь мне, Женя.

— И что же? — не поняла я. — О чем это говорит? Это как-то затрудняет наши поиски?

— Еще бы, — ответил он. — Кабеш меня волнует мало, но в этой игре есть и другая фигура, о которой упоминали и Пастор, и Сэм.

— Шекспир? — уточнила я.

— Он самый, — последовал мрачный кивок. — У Шекспира хватка будь здоров. А если пирог и в самом деле жирный, то он будет биться не на жизнь, а на смерть.

— Ты боишься? — хитро прищурилась я.

— Не в этом дело. Шекспир, движимый какой-то конкретной целью, разыскивает ваших клиентов уже полторы недели как минимум. И результат, судя по всему, нулевой. А он далеко не простачок, Женечка. Значит, наши шансы и вовсе сводятся к нулю. Понимаешь, о чем я?

Я поняла причину беспокойства бывшего московского смотрящего. Ему здорово не хотелось ударить в грязь лицом перед нами. Может быть, в глубине души он уже сожалел, что взялся оказать помощь в деле, в котором и сам рискует запутаться по уши. Но отступать он уже не имел права. Я знала, что Граф всегда слыл принципиальным человеком.

Чтобы отвлечь его от невеселых мыслей, я вернулась к первой части своего изначального вопроса.

— Ну а кто такой Рикс?

— Рикс — пустышка, — недовольно бросил он, но я достигла цели. Мысли Графа переключились. — Я, если честно, направляюсь к нему без особой надежды на какой-либо успех. Сэм правду сказал. Обычно Рикс только треплется, не располагая конкретной информацией.

— А откуда ты его знаешь?

— Рикса-то? — переспросил он, и на губах вновь заиграла усмешка. — Рикс в свое время был авторитетным пацаном. Не вором в законе, конечно, но вес имел. Затем он пристрастился к бутылке и в итоге добился того, что на нем и вовсе поставили крест как на ненадежном человеке. В общем, сейчас он для всех не более, чем мусор под ногами.

Мичиган остановил машину. Ни слова не говоря, достал сигареты и закурил.

— Мне снова подождать здесь? — поинтересовалась Виолетта, обернувшись назад.