Любовь по наследству - Вайолетт Медоу

В первую секунду я совершенно теряюсь. Потом, ощущая себя обязанной подчиняться этому неодолимо влекущему парню, отвечаю на поцелуй и совсем теряю голову.

Сознаю, что лифт остановился, и только теперь отстраняюсь от Кеннета. От возбуждения и ошеломления я вся дрожу. Господи!

Перед глазами мелькает искаженное гневом лицо девицы, оставшейся внизу, и обжигает стыд. Выхожу из лифта и быстрыми шагами устремляюсь по коридору к своему номеру. Кеннет идет рядом.

Пропащая женщина! — стучит у меня в висках. Изменница, бессердечная разлучница! Задумайся, что ты делаешь. Остановись, пока еще не слишком поздно!

Кеннет берет меня за руку, но я резко вырываю ее.

— Рейчел, — исполненным нежности и недоумения голосом бормочет он.

Мы останавливаемся у двери номера. Я смотрю в сторону. Кеннет берет меня за подбородок и поворачивает к себе лицом. Я опускаю глаза и поджимаю губы.

— Что с тобой? — шепчет Кеннет.

Качаю головой.

— Ничего.

— Ведь тебе же… тебе же понравилось… — еще тише произносит он, и слова врезаются в мое сердце холодным кинжалом.

Как чудовищно запутанна и коварна жизнь. На каждом шагу испытывает тебя, подставляет подножки, загоняет в тупик. Бывает, кажется, ты кукла в ручонках познающего мир жестокого ребенка. Ему доставляет удовольствие обливать ее то холодной, то горячей водой, неестественно выкручивать ей руки и ноги, привязывать веревкой к ветвям садового дерева или, того хуже, закапывать в куче песка.

Понравилось ли мне целоваться с Кеннетом? Не то слово! Когда прошло ошеломление, мне показалось, что все эти годы я только готовилась жить, а теперь вдруг окончательно родилась и все, что во мне есть, наконец расцвело и восторжествовало.

— Понравилось? — настойчивее и с вопросительной интонацией, но в то же время без особого нажима произносит Кеннет.

— Да, — отвечаю я, упорно не глядя на него.

Он смеется негромким счастливым смехом, в котором ясно слышится облегчение и благодарность судьбе.

— Значит, все остальное не в счет.

Вскидываю голову.

— Как это «не в счет»?

Лицо Кеннета серьезнеет, с губ слетает вздох.

— Тебя тревожит Вероника, точнее то, что она там болтала?

— Болтала… По сути, она права, — усмехаюсь я.

В дальнем конце коридора открывается дверь и из номера выходят мужчина и женщина. Я принимаюсь искать ключ в сумке. Лучше скрыться с глаз посторонних, хоть меня здесь и не знают. Публичными неприятными сценами я, ей-богу, сыта по горло.

Пытаюсь вставить ключ в замочную скважину, но рука дрожит и ничего не выходит.

— Позволь, помогу, — говорит Кеннет и без труда открывает дверь.

Вхожу в номер и тяжело опускаюсь на кровать. Кеннет садится рядом и кладет руку мне на плечо, но я, дернувшись, отодвигаюсь дальше.

— Вероника, хоть и выглядела нелепо, все верно сказала, — горячо повторяю я.

— Вероника известная сводница, безмозглая дура, к тому же врушка, — говорит Кеннет. — Это она познакомила нас с Анабелл. Если бы ты знала, сколько она для этого приложила усилий!

— Дело не в Веронике, — говорю я. — А в нас. У меня есть муж, у тебя — подруга. Ты на глазах у всех целый вечер беседуешь со мной одной…

Кеннет усмехается.

— Мне что, даже разговаривать с другими нельзя? Может, еще надеть паранджу и пояс верности?

— Сейчас ты в моем номере, на дворе ночь… — устало произношу я.

— Хорошо, если тебе так будет спокойнее, я сейчас же позвоню Анабелл и скажу, что между нами все кончено, — решительно говорит Кеннет, доставая из кармана сотовый телефон.

— С ума сошел?!

— Вовсе нет. Я очень даже в себе и полностью отдаю отчет в том, что делаю. — Он открывает мобильный и уже начинает нажимать на кнопки. Я выхватываю у него трубку.

— Не глупи!

Кеннет одной рукой берет меня за запястье, а второй пытается забрать телефон, но я, как могу ловко, кручу его между пальцами, не желая сдаваться. Ни за что ни про что добровольно поломать жизнь молоденькой женщине — на подобное я не согласна даже за райские удовольствия. Кеннет исхитряется и хватается за телефон, снова открывает его, хоть я и уцепилась за край и крепко сжала пальцы.

— Отдай, — говорит он.

— Нет.

Мы продолжаем борьбу. Трубка неожиданно звонит прямо у нас в руках. Я бормочу «доигрались» и одновременно случайно нажимаю на кнопку приема. Из телефона звучит разгневанный женский голос:

— Кто это?!

Я отпускаю телефон, в ужасе расширяю глаза и прижимаю руку ко рту. Хотела как лучше и только все усложнила.

Кеннет как ни в чем не бывало подносит трубку к уху и наклоняется ко мне так, чтобы я слышала все, что скажет его собеседница.

— Анабелл?

— Ах это ты! — восклицает она до того громко, что я могла бы спокойно сидеть у противоположной стены — не пришлось бы даже напрягать слух. — Где ты?! С кем?! — скандальным тоном спрашивает Анабелл. — Свадьба давно закончилась, я прекрасно знаю!

— Положим, не давно, а четверть часа назад, — спокойно поправляет ее Кеннет.

— Какая, черт возьми, разница?! — кричит Анабелл. — Если свадьба закончилась, ты должен ехать домой, а не прохлаждаться с какими-то…

— Замолчи! — рявкает Кеннет.

— Ты ее еще защищаешь? — визжит Анабелл.

Я вдавливаюсь в кровать. Дожили! Меня почти называют распутницей и вертихвосткой, если выражаться мягко, и это в тридцать-то шесть лет, когда пора позабыть о любых проявлениях легкомыслия и начинать потихоньку готовиться к встрече со старостью.

— Кто она?! Сколько ей лет?! — захлебываясь от негодования, требует Анабелл.

— Послушай-ка… — говорит Кеннет, сильно щурясь.

— Ничего я не желаю слушать! — верещит Анабелл. — Ответь на вопросы.

— По какому праву ты разговариваешь со мной в таком тоне? — совершенно другим голосом — жестко и резко — спрашивает Кеннет.

— А по такому! — кричит та. — По праву твоей подруги, которая хочет, чтобы ей хранили верность.

Кеннет смеется.

— Подруга, очевидно, забыла, как три недели тому назад на виду у всех обнималась во дворе дома в Стейтен-Айленде с толстозадым молодцем. Или же наивно верит, что ее бойфренд никогда об этом не узнает. — Он хмыкает. — О том, чем она занималась с толстяком внутри дома, остается только догадываться.

Мгновение-другое из трубки не раздается ни звука.

— Внутри… ничем особенным, — растерянным голосом говорит Анабелл. — Это Грег, мой однокурсник, — смелее добавляет она. — Я ездила к нему за дисками, он мне их дал, а когда я собралась уходить, стал приставать. Бедняга в меня влюблен, все лелеет надежду…