Счастливый поцелуй - Линзи Стивенс

Джо сказал ей, что никого нет дома, что Кейл и дедушка на работе, Лорелла в гостях, а мама с братом — на спортивном празднике в школе. У Джо на всякий случай хранился запасной ключ, и он впустил ее в дом.

Джасмин расхаживала по многочисленным комнатам, вновь восхищаясь красотой Трокли, и вдруг ни с того ни с сего решила пойти поплавать. На улице было жарко, душно, так что она надела свое бикини и достала из бельевого шкафа махровую простыню.

Предвкушая удовольствие, она с улыбкой спустилась по дорожке к бассейну, который помещался в уголке, тщательно оформленном под дикий австралийский буш: по краям неправильной формы бассейна лежали неотесанные камни и свисали неподстриженные растения, а от нескромных взглядов купальщиков защищала рощица стройных эвкалиптов.

Весь этот участок был окружен высоким забором. Джасмин прошла через калитку и по черным ступенькам спустилась к бассейну. Погрузившись в прохладную воду, она перевернулась на спину и лежала на воде, отдыхая после утомительного пути из Сиднея. Потом она бодро проплыла несколько раз из конца в конец бассейна легким кролем.

Наконец Джасмин вылезла и стала обтираться. Когда девушка принялась растирать руки махровой простыней, по ее спине внезапно пробежала, как ручеек, волна легкой дрожи, и Джасмин в смятении посмотрела вверх. Там кто-то стоял, опершись о калитку. Какой-то мужчина, настолько высокий, что смог сложить руки на верхнем крае калитки и опустить на них резко очерченный подбородок.

Джасмин сглотнула. Кто он такой? Чужой? А она тут одна. Джо Робертс недалеко, да только садовник туговат на ухо и, конечно, не услышит, если она позовет на помощь. Но посторонний человек может этого не знать. Да и того, что она тут одна, тоже…

Стараясь внешне сохранять спокойствие, которого внутренне не ощущала, Джасмин завернулась в простыню, как в саронг, и твердым шагом поднялась вверх по ступенькам. Мужчина открыл калитку перед ней и отступил, чтобы пропустить ее.

— Что вам угодно? — спокойно спросила она, надеясь, что голос ее звучит достаточно уверенно и мужчине не придет в голову позволить себе лишнее.

Губы мужчины дрогнули, и у Джасмин почему-то бешено заколотилось сердце. Ее не отпускало нервное напряжение, но мысли потекли в совершенно ином русле. Этот мужчина, этот залезший сюда посторонний… агент по распространению товаров, или кто бы он там ни был, невероятно привлекателен, сказала она себе и снова сглотнула, посмотрев вверх, ему в лицо.

— Знаете, если вы чем-то торгуете, то должна вас предупредить с самого начала: зря теряете время. Мне ничего не нужно.

Уголки его рта приподнялись в улыбке, а Джасмин будто получила удар в солнечное сплетение: у нее прервалось дыхание.

— Чем-то торгую? — Его голос соответствовал всему его облику: глубокий, чувственный, обворожительный. — Я бы сказал, что, кроме самого себя, мне продать-то и нечего, но думаю, вы бы просто раздавили мое хрупкое «я». — Он засунул руки в карманы брюк. — Я искал свою мать. Я Кейл Крейген. Что же касается вас, могу предположить, что вы и есть та Джасмин, которую никогда и нигде не застать.

— Я прав? Вы Джасмин? — спросил он, прерывая затянувшееся молчание, а Джасмин удалось только кивнуть в ответ. — Ну вот, наконец-то мы встретились, — добавил он. В его голосе звучали низкие, чувственные нотки, эта чувственность, казалось, была осязаемой и, достигнув Джасмин, опутала ее паутинкой смутного желания.

Кейл Крейген. Вот он какой, сын Лореллы. Это и есть «дедушкин протеже».

Джасмин могла только еще раз мысленно повторить, что он безумно привлекателен. Но это не просто привлекательный мужчина. Скорее, он обладает некой самоуверенностью, манерой так держаться, будто покорил мир — и сознает это.

Его наружность лишь соответствовала его манере. Волосы, темные и густые, были зачесаны надо лбом с нарочитой небрежностью, какой не без труда добилась бы женщина, и, открывая уши, спускались сзади на воротничок несколько ниже, чем диктовала мода.

Глаза у него были карие, обрамленные прямыми темными ресницами. Позже Джасмин узнала, что его глаза могут воспламеняться и чернеть до цвета густого шоколада — в минуту, когда его захлестывает чувство.

У него был волевой квадратный подбородок, а когда Кейл, как сейчас, улыбался, две глубокие складки ложились по бокам его рта, а белые зубы делались еще белее на фоне загорелой кожи.

В первые мгновения Джасмин охватило почти непреодолимое стремление бежать: это был самый неотразимый, самый опасный мужчина из всех, с какими ей приходилось встречаться. И все же она знала, что бежать не способна. Влечение к нему с предельной легкостью победило в ней и тревогу, и страх.

С этой первой встречи вся жизнь Джасмин была то исступленный восторг, то неверие. Восторг от близости Кейла и неверие в то, что такая яркая личность, такой красавец мог хоть немного заинтересоваться такой, как она, заурядной девушкой.

Джасмин не обольщалась на свой счет: среднего роста, средних достоинств фигура и миловидное лицо.

На взгляд Джасмин, положение не спасала и копна рыжих непослушных кудрей. У нее была бледная кожа, которую приходилось особенно тщательно защищать от солнца, чтобы не получить ожога. Глаза у Джасмин были голубые, а переносица усеяна веснушками. Короче, хвастаться было нечем.

Искренность этих голубых глаз и сила характера, выраженная в решительно выступавшем вперед подбородке, и то и другое, по-видимому, понравилось Кейлу Крейгену, Джасмин же была вне себя от счастья. Чуть ли не с самой первой минуты их знакомства она влюбилась по уши.

Они проводили вместе почти все время, но Кейл удерживал их отношения в рамках дружеских. Оставаясь одна, Джасмин мечтала об их близости, даже думала, что умрет, если Кейл ее так и не поцелует.

Она стала сомневаться, любит ли он ее так же сильно, как она его, и всегда при этой мысли у нее щемило сердце. Но вот однажды вечером они поехали в кинотеатр на открытом воздухе, где их застал летний ливень.

— До чего же жарко и душно! — воскликнула Джасмин, когда они поднялись на веранду после того, как вернулись из кинотеатра, который покинули в середине сеанса. — Кажется, что дождь совсем не освежил воздух, правда? — Она скорчила гримаску при ярком свете фонарей, которые в целях безопасности оставляли включенными почти на всю ночь. — Фу, я вся липкая. Пойдем поплаваем!

— С минуты на минуту снова пойдет дождь, — заметил Кейл, поворачивая ключ и открывая дверь. Из непроветренного дома пахнуло теплом. Остальные члены семьи ушли на весь вечер и должны были задержаться допоздна.

— Ну и что, если пойдет дождь? — спросила Джасмин. — В бассейне мы и так будем мокрыми. Ах, — простонала она, откидывая пальцами влажные волосы, — я почти ощущаю прохладу воды.

— Джас, по-моему, это не слишком хорошая идея. — Кейл прислонился к дверному косяку.

— Разве тебе не жарко, Кейл?