Как принцесса из сказки - Кэтрин Коултер

Савич кивнул доктору Ларчу и улыбнулся жене. Ее светло-голубые глаза подозрительно ярко поблескивали, и он знал почему. Она что-то задумала.

— Как насчет машины?

— Ничего. Ее пустили под пресс.

— Быстро. Слишком быстро, не находишь?

— Да, что-то вроде кремации тела до того, как назначено вскрытие.

— Именно. Кстати, доктор Ларч считает, что душевно Лили вполне здорова. Лично мне кажется, что он в нее втрескался. Кстати, он сообщил, что доктор Розетти и Теннисон вместе учились. Колумбийский пресвитерианский медицинский институт.

— А вот это крайне интересно. Ладно, Шерлок, мне знаком этот взгляд. Либо добиваешься, чтобы я потащил тебя в ближайшую ванну и сделал с тобой все, что так и подмывает сделать, либо уже что-то натворила. Жаль. Но ничего не поделаешь. Итак, ты пустилась во все тяжкие?

— Нет, всего лишь прикрепила ма-а-а-ленький «жучок» к перекладине койки Лили и уже услышала кое-что занимательное. Пойдем, сейчас все услышишь сам. Кстати, насчет той ванны, Диллон…

Они вошли в палату Лили и увидели, что она по-прежнему спит в мирном одиночестве. Шерлок прикрыла дверь, подошла к окну, повозилась с крошечным приемником и магнитофоном, поставила на перемотку и нажала кнопку «пуск».

— Черт возьми, ей нужно больше морфина.

— Кто это? — спросил Савич.

— Доктор Ларч.

— Я снизил дозу, как вы велели, но это уж слишком. Нет никакой необходимости заставлять ее так страдать.

— Она не слишком хорошо реагирует на болеутоляющие, сколько раз повторять? От них окончательно крыша едет. Она и без того безумна, к чему усугублять ее состояние? Нет, снижайте дозу. Не хочу еще больше ей вредить.

Шерлок остановила запись.

— Теннисон Фрейзер. Что, по-твоему, это означает? Она сунула миниатюрный магнитофон в карман жакета.

— Все это может быть вполне невинно, — пожал плечами Савич. — С другой стороны, «эксплорер» пустили под пресс. Парень на кладбище машин сказал, что это доктор Фрейзер велел им оттащить сюда машину и тут же сплющить. Скажи, а эта штука включается каждый раз, когда кто-то говорит?

— Да, она включается голосом. И выключается, когда пауза составляет больше чем шесть минут. Я взяла ее у Дики, в отделе кадров. Он просто помешан на подобных безделушках. Кроме того, он у меня в долгу. Я засадила в кутузку дружка его сестры — знаешь, того мачо, торговца наркотиками, который к тому же ее поколачивал.

— Шерлок, я когда-нибудь говорил, что ты не перестаешь меня удивлять?

— Уже не помню. Нет, с прошлой ночи ни разу, но тогда, боюсь, у тебя были иные намерения.

Муж рассмеялся, прижал ее к себе и поцеловал. Курчавые волосы щекотали ему нос и щеки.

— Давай позвоним ма и поговорим с Шоном.

Юрика, Калифорния

Кларк Хойт, глава нового офиса ФБР в Юрике. открывшегося менее года назад, вручил Савичу пузырек с таблетками.

— Простите, агент Савич, это всего лишь обычный антидепрессант. Так называемый элавил.

— Плохо, — буркнул Савич, глядя из окна на небольшой парк. Деревья просто пылали осенними красками. Если чуть повернуть голову направо, можно увидеть район Старого города, неподалеку от пристани. Прекрасный город, застроенный викторианскими домами…

— Могу я чем-то помочь, агент Савич? Похоже, вы расстроены.

Савич покачал головой.

— Мне очень хотелось что-то обнаружить. Жаль, что ничего не вышло. Все было бы значительно легче, окажись в таблетках что-то вроде наркотика. Я уже говорил, что машину, на которой ехала моя сестра, пустили под пресс. Вот я и возлагал большие надежды на эти таблетки. Кстати, зовите меня просто Савич.

— О'кей, а я — Хойт. Насчет машины… уж чересчур быстро это было проделано.

— Тут вы правы, но, с другой стороны, такая у меня работа — всех подозревать. Может, это слишком примитивно. Но пока что я в тупике. Думаю, самое время покопаться в прошлом моего зятька, доктора Теннисона Фрейзера.

Кларк Хойт, наслышанный о приключениях Савича, Шерлок и «Макса», лэптопа-трансвестита Савича, даже удивился немного:

— Только не говорите, что вы не выискали всю подноготную этого парня еще до того, как он женился на вашей сестре. Уж кажется, брат должен был пересчитать даже пломбы в его зубах.

— Да, конечно, я провел расследование, но не слишком тщательное. Узнал только, что у него не было неприятностей с законом, не имел дела с алкоголем или наркотиками, все в таком роде.

— А он, случайно, не двоеженец?

— Вот это мне не известно. По словам Лили, он сразу же сообщил о том, что уже был женат и что его жена умерла. Знаете, Хойт, теперь мне вдруг пришло в голову, что неплохо бы узнать, что с ней стряслось. И сколько времени прошло от свадьбы до похорон.

Глаза Хойта заблестели.

— Савич, вы действительно считаете, что он пытается убить свою жену? Но таблетки оказались вполне невинным лекарством.

— Да, и я ни в чем не уверен. Но вы ведь знаете: информация — самое важное в работе копа. — Савич взволнованно потер ладони. — Вот и работа для «Макса». Он такие вещи просто обожает.

— Надеюсь, вам известно, что Фрейзеры в здешних местах считаются большими людьми. У папаши Фрейзера деловые связи по всему штату.

— Да. Прежде у меня не было нужды копаться в его финансах и сделках, но, думаю, пора все просеять сквозь сито.

— Надеюсь, ваша сестра поправится.

— О да, ничего серьезного.

— Я, как вы просили, добыл список лучших женщин-психиатров в стране. Надеюсь, кто-нибудь сумеет помочь вашей сестре.

— Дай Бог. Но знаете, несмотря на то что доказательств нечестной игры мы так и не нашли и все действительно выглядит, будто она специально разбила машину, я просто поверить не могу, что Лили пыталась покончить с собой. И кто бы меня в этом ни убеждал, я снова и снова возвращаюсь к тому факту, что ее характер и мировоззрение просто не вписываются в общую картину.

— Люди меняются, Савич. Даже те, которых мы горячо любим. Иногда мы просто не видим перемен, потому что рассматриваем родных со слишком близкого расстояния.

Диллон снова окинул взглядом уютный парк.

— Когда Лили было тринадцать, она буквально держала в руках все игорные операции в округе. Принимала пари на все, от результатов футбольного чемпионата между местными колледжами до имени лучшего игрока в профессиональный баскетбол. Родители на стенку лезли. И поскольку мой па был агентом ФБР, местные копы палец о палец не ударяли, только ехидно посмеивались. Думаю, втайне они восхищались ее ловкостью, но причиняли отцу немало неприятностей, называя ее яблочком, недалеко укатившимся от яблони. Но в восемнадцать лет она вдруг осознала, что любит рисовать, и притом совсем неплохо. Знаете, она ведь художница, и очень талантливая.