Дуэль на троих - Михаил Крупин

– Вы их всех допросили? – спросил Наполеон. Великий человек сразу ухватывал самую суть.

– Допрос продолжается в данное время, – не моргнув, солгал я. – Часовые возле арсенала могли бы пролить свет на это дело, но они погибли.

Наполеон прошелся вдоль шеренги.

– Ищите, господа. А на тебя особая надежда, мой хитроумный Пикар. – Он взял меня за плечи и выпрямил сильные руки. – Найди мне русского шпиона!

Хоть я и смотрел завороженно в очи Бонапарта, но почувствовал, как рядом побелел от злости мой сметливый генерал. Если так пойдет дальше, не за горами времена, когда я займу его место!

Затем обсуждались другие вопросы…

Наполеон вдруг стал принюхиваться к воздуху. Мы все тоже начали встревоженно водить носами. Император подошел к окну.

– А это что за дым? – Он опять хмуро повернулся к нам. – Еще что-то взорвали? Признавайтесь!

Мы стояли уже с полчаса и знали ровно столько же, сколь и Наполеон. Выручил дежурный офицер, недавно сменивший товарища.

– Ничего не взорвали, мой император! – отчетливо доложил этот мальчик. – Всюду усилены караулы!

– Откуда же несет этот дым? – недоумевал Наполеон. – Что-то ведь горит…

– Так точно!

– Что именно?

– Москва, мой император!

* * *

Спустя каких-то полчаса я уже вел допрос штатских, превращая собственное плутовство в святую истину. Встав из-за стола, прохаживался перед задержанными. И поймал себя на том, что нечаянно (истинный Бог, совершенно невольно!) копирую повадку Бонапарта.

Я постарался одним движением смахнуть с себя приставучую олимпийскую тень и вернуться к своему иронично-занудному стилю.

– Итак, на первом этапе расследования каждый из вас должен будет сказать, что он поделывал от семи до восьми часов пополудни. После этого он будет немедленно отпущен, если найдет свидетеля своим словам. Не обессудьте, но данный свидетель должен прибыть не из вашей среды, а из господ офицеров и солдат императора. В противном случае, вы остаетесь, и после отделения «зерен от плевел» мы начнем второй этап расследования.

Здесь я позволил себе милую улыбку с оттенком сожаления. Разумеется, сожаление было о том, что мои слушатели пока и не подозревали, что под «вторым этапом расследования» мною нежно подразумевается небольшой походный пыточный станок, собранный в соседней комнате.

В конце концов, все сделали оперативней и проще.

В зал заводили сразу по нескольку человек – офицеров и солдат близстоящих полков. Каждый смотрел на задержанных русских и вспоминал, кого из них и где он видел с семи до восьми вечера…

По очереди наши солдаты двигались вдоль строя и указывали на тех, кому могут обеспечить железное алиби.

– Да-да… Буквально за секунду до взрыва этот человек колол дрова…

– А они несли воду для стирки…

– А аббатиса сразу выглянула из окна. Я точно помню…

Из журнала Таисии (в послушании Анны)

Трубецкой-Ковровой

…В итоге отпустили матушку-игуменью, многих сестер, несколько мещан. Вокруг меня опустели уже оба стула у стенки. Французские солдаты все тянулись вереницей мимо. Они входили в одну дверь и, выполнив свой долг перед тайной полицией, выходили в другую.

Вот, кажется, прошли уже все. Взгляд французского начальника, сидящего за полированным овальным столом, все чаще останавливался на моем лице с выражением какого-то невинного сарказма.

И тут вошел Жан! Почему-то не козырнул дознавателю, как все его предшественники. Пошел вдоль ряда стульев. Дознаватель в тот миг не смотрел на меня, и я попыталась сделать Жану некий знак – глазами и вообще всем, ставшим на секунду самым бедствующим в этом скорбном мире существом. Жан нахмурился, силясь разгадать мой знак…

Но тут резко обернулся дознаватель, и я оставила попытку.

А Жан между тем, поравнявшись со мной, радостно обернулся к следователю:

– Ну, тут совсем просто, месье Пикар. Эта послушница как раз в означенное время ходила к своему дедушке-аббату в Чудов монастырь. Я сам ее сопровождал.

Полковник взял зловещую паузу. Мне показалось, что в его глазках-щелках замерцало что-то вовсе нехорошее… Но в следующую секунду дознаватель уже улыбался.

– Ну-с, давайте заодно отпустим и дедушку. – Как бы в предвкушении доброго дела потирая ладони, Пикар повернулся к оставшимся на стульях русским. – Где же он? Вы его видите? – с улыбкой обернулся он вновь к Жану Бекле.

Жан, косясь на меня, обводил взглядом задержанных. Уж совсем было остановился на одном благообразном старичке… Но старец сам отвел глаза.

– Право, дедушку я не запомнил, – со всем простодушием, какое только мог изобразить, признался Жан Пикару. – Да я его и видел как-то мельком. Мы сразу пошли назад.

Следователь встал из-за стола, тоже простодушно улыбаясь.

– Так может быть, он сам представится, – обернулся он к нашему ряду, – и мы его отпустим вместе с внучкой? Мадемуазель, здесь есть ваш родственник? – участливо спросил он у меня.

Вновь повисла пауза. «Видимо, вот оно, – просквозила мысль, – начало гибели!..»

– Здесь его нет, – ответила я.

Если бы следователь, приковал свое внимание ко мне одной и насел разом с простыми вопросами, он бы выиграл, а я погибла. Но, видимо, месье Пикар решил, что я уже придумала, как отпереться, и оставил меня еще на несколько секунд в покое. Он подошел к игумену Чудова монастыря, сидевшему под изразцами небольшой печурки.

– Ваше высокопреподобие, в вашей обители проживает родственник этой мадемуазель?

Игумен замялся, опустил глаза.

– Вы знаете, вполне возможно. Мы не… не всегда… помним родственные связи своей паствы.

– Но они должны быть зафиксированы в монастырских книгах, не так ли? – Пикар смотрел пронзительно-доброжелательно.

– Вполне возможно, – совсем насупился игумен.

Месье Пикар засмеялся.

Но тут Жан, видимо, успев что-то сообразить, быстро придвинулся к полковнику, почти взял за рукав.

– Господин Пикар, позвольте переговорить с вами без свидетелей?

Полковник глянул на него внимательно.

– Пожалуйста. – Он обернулся к остальным: – Выйдите все в другой зал.

Я выходила предпоследней. И на самом пороге не могла не обернуться, чтобы глянуть еще раз на месье Пикара и Жана Бекле.

Тут Жан самым невинным тоном возьми да и скажи:

– Аня, останься, пожалуйста.

Я даже вздрогнула.

Полковник недовольно напрягся. Едва ли ему пришлось по вкусу, что кто-то раскомандовался тут без спросу. Еще секунда – и он бы одернул нахала. Но Бекле уже вовсю тараторил, взяв дознавателя под руку: