Авиатор: Назад в СССР 2 - Михаил Дорин

— Если надо сам зайдёшь. Как к старшему по званию обращаются? — включил босса сержант.

— Ну, или нагнись в окошко. Отблагодарить же хочу. Да чтоб другие не видели, — ответил я и полез в карман, взять несколько монет.

— Вот это другое дело. Дедушку советской армии надо уважать, а то совсем вы, курсачи оборзели, — сказал он, нагибаясь к открытому окошку. — Порядков армейских не знаете, дедов... ох!

Сержант только успел слегка высунуть нос, как был за него схвачен и ещё сильнее вытянут наружу из своей дежурки.

— Ты чего творишь? — спрашивал он, пытаясь вырваться, но не мог просунуть руки за голову, чтобы отмахнуться.

Я же, продолжал удерживать шнобель и периодически прокручивать его, убавляя и прибавляя стенания сержанта.

— Дедушка, я вам сливу сейчас такую накручу, в цирке клоуном сможете без грима выступать. Мы поняли друг друга?

— Понял, понял. Нос брось! — сказал он и был отпущен. Окошко тут же закрылось, а сам сержант сел на стул, ощупывая свой посиневший пятачок.

Женя всю дорогу до остановки ругала меня за это рукоприкладство. Наверное, она права, но нельзя было этого хама оставлять без ответочки.

— Нельзя, Сережа, так с людьми. Ничего обидного он не сказал, а ты ему нос чуть не открутил. Кто так делает?

— Да я наоборот ему только поправил его. Он мне ещё спасибо сказал и рукой помахал, — ответил я, но Женя принялась грозить мне пальцем.

— Родин — людей обижать нельзя. Понял?

— Так точно, товарищ Женя. Разрешите вас поцеловать? — спросил я, прикладывая руку к голове.

К родителям своей девушки я не горел желанием так сразу ехать. Несколько месяцев встречаемся и пока всё устраивало. Рано мне ещё хомут на шею вешать!

Поехали мы к родителям Жени в деревню Сметановку. Там у них дача, и на лето родители всегда уезжают из города. Совсем недавно я наблюдал и рассматривал дома этого населённого пункта с высоты полёта по кругу или на возврате из зоны. А сейчас еду в жёлтом «попрыгунчике».

Называли так автобус марки ПАЗ. Это прозвище как нельзя лучше могло передать впечатление и сам стиль езды на этом общественном транспорте. Даже я в детстве застал эти желтые автобусы в своём Владимирске.

Жарко и душно, а единственным источником прохлады были открытые окна и щель в дверях. Только надо, чтобы водитель ехал чуть быстрее, чем я бегаю, иначе естественный «кондиционер» не работает.

Трое мальчишек толкались рядом с входной дверью, в борьбе за самое крутое место во всём автобусе — одиночное переднее сиденье сразу за капотом. Она находится почти напротив водителя и с него открывается самый лучший вид на дорогу. Также можно наблюдать

за тем, как он крутит «баранку».

— Давай на заднее сиденье? — спросил я, когда мы зашли в салон автобуса.

— Хочешь попрыгать? — посмеялась Женя.

— Пошли. Я лет... давно короче не ездил в «попрыгунчике».

В Союзе не везде были ровные дороги, а где-то их вообще не было. Что-то в этой жизни никогда не меняется. В нашей стране две главные проблемы так и не исчезли. Но сейчас это даже хорошо.

Когда автобус ехал по неровной дороге, любая неровность, а по меркам Советского союза их глубина и высота были явно больше, чем в современной России, позволяла на несколько мгновений почувствовать себя в невесомости.

— Ты... чего... такой весёлый? — спросила Женя, подпрыгивая чуть не до самого потолка.

— Весело же! — улыбался я, не сдерживая восторга от такой поездки.

— Как... маленький, Серёж!

Дача у семьи Жени оказалась самая простая, что ни есть, советская. Небольшой участок на 6 стандартных соток, огород с помидорами, капустой и прочими овощами, а также абрикос, яблоня и груша, несколько кустов малины и, собранная из подручных средств теплица под огурцы. Летний душ, где роль ёмкости с водой выполняет подвесной топливный бак. И как же без умывальника. Нажал на рычажок — вода пошла. За сегодняшний день так много ностальгии!

Родители Жени приняли меня очень хорошо. Общение проходило стандартно — где родился, что умеешь и что думаешь о будущем. Конечно, семья у Горшковых профессорская. Константин Юрьевич преподаёт литературу в институте. Каждый из вопросов он подкреплял какой-то цитатой из произведений русских писателей.

А вот мама, Наталья Александровна, преподавала иностранный язык в том же институте, где училась Женя.

— Сергей, а какой язык учили вы в школе? — спросила она.

— Учил немецкий, но сейчас изучаю английский, — сказал я.

— И как у вас успехи? — спросила она на языке британцев.

Ладно, Серый, пока можешь не стесняться своих знаний!

— Всё хорошо. Пока всё понимаю, — ответил я на английском практически без запинки, поймав недоумевающий взгляд Жени.

Не ожидала она от меня таких познаний. Я сам-то думал, что уже начинаю забывать языки.

— Прекрасное произношение, Сергей. А что у вас с учёбой в целом? — продолжала спрашивать Наталья Александровна.

— Наша Женечка отличница и мы этому очень рады. Говорили ей поступать в один из институтов Москвы, но она не может без нас..., — вступил в разговор Константин Юрьевич, снимая с головы кепку-аэродром. Мне он чем-то напомнил Кикабидзе из «Мимино». Усы только не такие густые.

— Это правда, пап. Мне дома хочется быть. Здесь и вы, и друзья. Теперь вот Серёжа. А как же Сонечку я брошу, — начала спорить Женя, но мама её сразу остановила.

— Евгения, успокойся. Вот, молодой человек выдержан. И нам очень даже понравился, правда Костя? — спросила Наталья Александровна.

Так, так, так! Ну, точно на смотрины меня пригласила Женя. Сейчас спросят, а долго ли мы встречаемся.

— Вот сколько вы встречаетесь? — спросил Константин Юрьевич. — Полгода или чуть больше, а рассказала нам про вас Женя, только когда вы что-то там с самолётом сделали.

— Мы ещё подумали, что за разгильдяй такой? Сломал самолёт! И как такие в военно-воздушные силы только попадают, подумала я, — сказала мама Жени, пододвинув ко мне тарелку с бубликами. — Вы кушайте. Так вы нам про учёбу и не сказали.

— Всё у меня хорошо с учёбой. Отличник. Сейчас заканчиваем полёты на первом курсе. Перехожу на второй. Кстати, очень вкусное варенье. И вообще, очень давно не был на даче, — сказал я, осматривая участок и откусывая бублик.