Лавка ведьмы «Сладкая жизнь» - Надежда Соколова

В глазах Рональда появилось снисхождение. Так… Похоже, меня только что записали в умственно отсталые.

– Это не пластина, дарна Орская, а лоринтар. Я сейчас говорю не о ваших магических умениях, а о тех способностях, что были даны вам при рождении.

Я недоуменно моргнула. И что именно от меня хотят услышать?

– Как долго вы прожили в этом мире, дарна Орская? – последовал неожиданный вопрос.

– Три месяца, – не понимая, к чему Рональду об этом знать, ответила я.

– Основная черта характера гномов?

– Жадность.

– Эльфов?

– Мне показалось, что самолюбование.

– Кикимор?

– Они очень закрытые, сдержанные, так сразу и не поймешь.

– Именно, закрытые. Вы можете представить себе щедрую гномку или отзывчивого эльфа? А постоянно болтающую кикимору?

     Я честно попыталась. Не получилось.

– А такое разве возможно?

– Мне тоже казалось, что нет, – кивнул Рональд. – А потом в местное охранное отделение обратились две почтенные гномки, заявившие, что их околдовали, и они на две серебрушки купили внукам игрушек.

Я представила себе картину, несчастных гномок, так сильно потратившихся на внуков, и мои губы против воли расползлись в улыбке.

– Это не смешно, дарна Орская, – покачал головой Рональд. – Гномки больше серебрушки в месяц стараются не тратить. А тут сразу две, в один день.

– Простите, – покаялась я. – Но при чем тут я?

– Выяснилось, что за час до трат гномки пили чай с пирожными из вашей лавки.

Я не понимала, смотрела на своего собеседника и ничего не понимала. Гномки, серебрушки, пирожные, моя лавка – все вместе никак не желало укладываться в одну схему.

– Ваши изделия, дарна Орская, заставляют существ делать то, что им не свойственно, – сообщил Рональд с прежней снисходительностью во взгляде.

– Всех? – уточнила я удивленно.

Рональд качнул головой:

– Мы еще не выявили закономерности, но нет, влияют только некоторые изделия.

– Кроме меня, здесь готовит и Сандра.

– Вчерашние пирожные, которые вы приготовили сами. Одно отправилось в лабораторию. Второе получил один из моих сотрудников, добровольно согласившихся на эксперимент. Сотрудник – гном. Уже через полчаса после того, как пирожное было съедено, он почувствовал желание сорить деньгами.

М-да. Тут мне сказать было нечего. Что называется, убойный аргумент.

– Вы закроете мою лавку? – стараясь говорить спокойно, спросила я.

– Нет, но вам необходимо будет написать и выставить на прилавок разъяснение, связанное с действиями ваших изделий. Все, кто не захочет рисковать, смогут заказать продукты у вашей помощницы, подобным даром не обладающей.

Справедливо.

– А теперь перейдем к другому интересующему меня вопросу, – продолжил Рональд.

Я мысленно вздохнула. Ну вот что еще ему нужно от скромного кондитера?

– Дарна Орская, расскажите обо всех непонятных ситуациях, которые происходили с вами с тех пор, как вы попали в этот тело.

– Метаморф в лавку влезть пытался, – не подумав, ляпнула я.

Рональд мгновенно напрягся. В глазах появились непонятные мне огни красного цвета.

– Вы уверены, что это был метаморф? – уточнил он.

– Я – нет. Так Сандра говорит.

Приключения Барсика в лавке Рональд слушал внимательно. Едва я замолчала, он нахмурился:

– С сегодняшнего дня за вашей лавкой будет установлено круглосуточное наблюдение.

Поднялся и вышел из комнаты, не пожелав ничего мне объяснить.

Сандра бойко торговала в лавке, предлагая красавицам эльфийкам попробовать нашу новинку – корзиночку с нежнейшим кремом. И то, и другое готовила ночью она, под моим руководством, правда, и все же я к продуктам не прикасалась. А потому я спокойно наблюдала, как эльфийки покупают две корзиночки и россыпь мармелада и уходят из лавки. Кроме них, других покупателей не было. Я со спокойной душой повесила на дверь табличку «Перерыв пять минут» и повернулась к Сандре:

– У нас новые проблемы. Подробности расскажу вечером. А пока беги в дом, принеси картон и какие-нибудь яркие кисти с красками.

Объявление-объяснение писала Сандра, – у нее почерк был лучше моего – изредка кидая на меня любопытные взгляды. Ну еще бы, настоящая Мари Орская вряд ли могла похвастаться подобными умениями. Все же ее магия, если я правильно поняла Рональда, была ближе к некромантии. Да и готовить она, судя по дневниковым записям, терпеть не могла.

Затем мы с Сандрой рассортировали приготовленное и расставили на разных полках. Теперь, предупрежденные, посетители больше не могли утверждать, что съели тот или иной продукт случайно.

Объявление я поставила у кассы, на самом видном месте.

Сандра отправилась разносить заказы, я же встала у стойки.

Высокий зеленокожий детина в черных штанах и серой рубашке, зашедший в лавку, однозначно принадлежал к расе троллей. Он внимательно огляделся, оценил обстановку в лавке, затем подошел к кассе, сделал вид, что читает объявление, а сам негромко проговорил:

– Верни кольцо. Или будет хуже.

Повернулся и неспешно вышел из лавки.

Я в изумлении смотрела ему вслед. И вот что это было? Какое кольцо и у кого забрала или украла Мари? Где его искать?

От мыслей меня отвлекли очередные клиенты, на этот раз настоящие. Две высокие брюнетки вампирши, ознакомившись с объявлением, решили не рисковать и выбрали пирожные, приготовленные Сандрой. Я тщательно их упаковала, взяла деньги и снова погрузилась в свои мысли.

Вечером, за ужином, я набралась смелости:

– Сандра, Ева, я – не Мари Орская.

На меня посмотрели, как на душевно больную, все, включая Барсика. Разве что температуру измерять не полезли.

– Мари, ты переработалась, – сочувственно произнесла Сандра.

– Магические способности никуда не исчезают в течение всей жизни, – вспомнила я слова Рональда. – Мари не могла лишиться своей магии. У меня же ее никогда не было, поэтому книги Мари меня и не подпускают к себе. Сандра, твоя наставница терпеть не могла готовить – об этом она постоянно писала в своем дневнике. Я же готовить люблю, как ты успела заметить. Можно привести уйму других доказательств. Но факт остается фактом: я не Мари Орская, меня закинули в ее тело без моего на то желания, и я понятия не имею, где сейчас находится настоящая Мари.

– А кто же тогда ты? – по глазам Сандры я видела, что она не до конца верит в услышанное.