Шёпот магии - Лаура Кнайдль

– Сейчас принесу тебе чистую одежду, – сказала я и, не дожидаясь ответа, выскочила из ванной. На секс нет времени. Надо срочно позаботиться об артефактах в квартире.

Я направилась в гостиную, которая одновременно служила и спальней, и столовой. Иногда у меня возникал вопрос, как Луиза и Мюррей все эти годы уживались вдвоем в таком тесном пространстве.

В самом нижнем ящике платяного шкафа нашлись вещи, которые могли подойти Риду. Принадлежали они Джессу, моему лучшему другу, отвечавшему за организацию всех Архивов севернее Лидса. Он обеспечивал нас, Архивариусов, не только важными сообщениями вроде экстренного вызова со свечой, но и координировал Архивы, а также контролировал их прикрытие. Большинство Архивов маскировались под антикварные лавки и служили как тайниками, так и источниками дохода Архивариусов. Однако периодически этот камуфляж балансировал на грани рассекречивания, и именно Джесс разбирался с такими ситуациями и все улаживал. Не всегда легальными путями.

Вернувшись к ванной, я приоткрыла дверь на маленькую щелочку. Послышались шум воды и звук открывающейся бутылочки шампуня. С закрытыми глазами я сунула одежду внутрь, стараясь не подсматривать за Ридом, потому что занавески у меня не было. Сколько раз собиралась ее купить и ни разу этого не сделала. Потом я юркнула обратно, прежде чем Рид снова позвал бы меня присоединиться к нему. Потому что нужно еще кое-что подготовить, если он проведет тут ночь.

Я быстро выдвинула из-под кровати старую дорожную сумку и начала складывать в нее все магические предметы в квартире. Среди них оказалась свеча, которую я отобрала у Крейга, мой плащ, не убивающий кинжал, пара элегантных кожаных перчаток, наделяющих владельца даром гениального вора, и кое-какие другие вещички, которые, несмотря на запрет, стали частью моей повседневной жизни. На самом деле Архивариусам не разрешалось использовать артефакты, наша работа состояла исключительно в том, чтобы их собирать. Магию можно было применять только в крайне опасных ситуациях. Но нигде подробно не объяснялось, как именно это толковать. Следовательно, все на усмотрение Архивариуса. А по-моему, идея самостоятельно убираться в квартире и так максимально опасная и пугающая. Поэтому я перепоручала ее магическому предмету.

Мама часто устраивала мне отповеди на эту тему, но ту же самую речь ей приходилось зачитывать и папе. Она плохо понимала наше поведение, но такова уж мама. Архивариус до мозга костей. И только во вторую и третью очередь – жена и мать.

После того как весь шепот, больше похожий на невнятное бормотание, стих и доносился из сумки лишь как приглушенный шум, я побежала по лестнице вниз, в торговый зал. Там все еще горело аварийное освещение, но этого тусклого света мне хватало, чтобы ориентироваться. По своей лавке я могла ходить даже с закрытыми глазами. Я знала ее как свои пять пальцев. Знала каждый уголок, каждый поворот и каждую полку, которые встречались мне на пути.

В дальней части магазина располагалась небольшая кладовка, отделенная шторой. Скользнув туда, я включила свет – одинокую лампочку, безо всякого плафона свисавшую с потолка. Вокруг меня громоздились коробки с пожертвованным антиквариатом и вещами, которые мне удалось дешево купить на барахолке. Они дожидались, пока на прилавках освободится место. Не для продажи здесь только накрытое простыней напольное зеркало справа у стены. От него исходил самый громкий шепот, который я когда-либо слышала и который всякий раз, как я заходила в лавку, сбивал меня с толку. Однако для Архива оно было чересчур большим и громоздким.

На полу в кладовке лежал старый скрученный коврик. Я его развернула. Обычно пару секунд я рассматривала вытканный на нем замысловатый узор из красных и коричневых нитей, но сегодня на это не осталось времени. Вместо этого я быстро поймала один из золотых шнурков и потянула. Появилось и почти сразу пропало ощущение легкого сопротивления, и в центре ковра открылся люк, которого там не существовало еще несколько мгновений назад. Под ним скрывалась лестница, ведущая в мое святилище – Архив.

Я спустилась по ступеням, которые заканчивались в помещении, находящемся одновременно везде и нигде. Таким образом Архив можно было легко перевезти, но тяжелее найти, поскольку образовывался он там, где раскладывали ковер.

Как это часто бывало, когда дело касалось магии, я понятия не имела, как конкретно она работала, но где бы я ни постелила коврик, под ним всегда возникала одна и та же комната. В ней я складировала все предметы, собранные моими предшественниками. То есть сотни, если не тысячи предметов, происхождение которых не представлялось возможным объяснить.

Я поставила свечу на полку рядом с кувшином, который моментально заново наполнялся водой, если ее вылить, и масляной лампой, похищавшей желания и мечты. Об артефактах у себя в Архиве я знала все. До 1995 года воздействие магии регистрировалось в книгах, которые пылились в самой отдаленной части Архива. К настоящему моменту все данные оцифровали и упорядочили в форме библиографического списка, а доступ к нему имели все Архивариусы.

Все остальное я так и оставила в сумке, потому что намеревалась отнести ее обратно в квартиру, когда уйдет Рид.

И все-таки у меня в голове то и дело всплывал вопрос, как мы будем вести себя завтра с утра. После такого бурного вечера казалось маловероятным, что наши дорожки просто снова разбегутся и мы никогда больше друг о друге не услышим. Пускай это именно то, чего я хотела… или, по меньшей мере, то, в чем стремилась себя убедить.

Рид перевернул все с ног на голову. После случившегося в «Банши» я была готова исчезнуть и забыть о Риде и происшествии с моим плащом. Однако после пожара поняла, что это нереально.

Я подумала о его сгоревшей одежде и невредимой коже. Естественно, можно внушить себе, что ему просто повезло или что его уберег ангел-хранитель, как наверняка сказали бы другие. Но я лучше в этом разбиралась и знала недоступную для остальных сторону нашего мира. И хоть я не ощущала на Риде чар, мне никак не удавалось отделаться от подозрения, что за этим фактом таилось нечто большее, чем чистая удача. Вот только я не имела ни малейшего понятия, что именно, и пока не выясню подробнее, не буду посвящать в это ни Джесса, ни родителей. Сперва попробую разузнать побольше о Риде, а там посмотрим. В любом случае от него вроде бы не исходило никакой непосредственной угрозы, что давало мне время.

Выбравшись из Архива, я вновь свернула ковер и погасила лампочку в кладовой. А когда вернулась в квартиру, поняла, что шум воды прекратился. Я вытащила из шкафа свежую простыню для Рида и расстелила ее на раскладном диване, который стоял напротив моей кровати в противоположной стороне комнаты.

– Ты планируешь меня убить?

Я подскочила от звука голоса Рида.

– Что?

Он рассмеялся и прошагал к окну с видом на Грейфраерс – самое знаменитое кладбище Эдинбурга. С утра до вечера сотни туристов бродили там в поисках могилы Тома Реддла[2].