Война морей - Эльхан Аскеров

– А что там ещё было? – заинтересованно спросил Ли.

– Не знаю. Рыться мне некогда было. Там дикие лютуют. Те ещё звери.

– Ладно. Разберёмся со складом, потом отправлю тебя с ребятами туда. Пороетесь. Поищете. Может, чего и нароете, – усмехнулся Ли. – Выезжаем завтра, с рассветом, – решительно закончил он.

Услышав о поездке, подростки весело зашевелились. Любое изменение в повседневной рутине было развлечением. И этот поход они воспринимали именно так. Развлечение. И наплевать им было, что это приключение было смертельно опасно и могло закончиться чьей-то смертью. Выросшие в пустыне, они относились к смерти, как к чему-то неизбежному. Главное, прожить текущий день, а завтра будет завтра.

Эту философию пустыня вбила в них с момента их появления на свет. Они впитали её с материнским молоком и были равнодушны к смерти. Зная это, Ли старался приучить их только к одному. Дарить быструю смерть, не ища удовольствия в страданиях врага.

Старшина боевиков принялся отбирать ребят, которые отправятся в экспедицию. Естественно, не обошлось без обид и долгих споров. В конце концов, парню удалось настоять на своём, и все отобранные отправились готовиться к отъезду. Приказав ребятам позаботиться о художнике, Ли отправился к семье.

Усадив сына на плечо и обняв жену, Ли вышел с ними на скалу. Это было их любимое место. С этой скалы открывался чудесный вид на океан. Огромное, бескрайнее море сливалось на горизонте с небом, и казалось, что небо просто вырастает из моря, медленно расходясь по мере приближения. Глядя на это великолепие, даже неугомонный сорванец Рей затихал и мечтательно смотрел на горизонт.

Рассказав им, что собирается выехать в пустыню, Ли в очередной раз выслушал порцию обвинений в невнимательности к семье от Юсты и несколько минут нытья, что он тоже хочет побывать в пустыне, от Рея. Пропустив всё это мимо ушей, он твёрдо указал обоим на несоответствия в их обвинениях и пообещал отсутствовать недолго.

Убедившись в очередной раз, что обвинениями и нытьём от него ничего не добьёшься, Рей и Юста притихли, придумывая каждый свою причину, по которой он должен одновременно остаться дома и взять его с собой в пустыню. Так и не придумав ничего путного, оба дружно вздохнули и в очередной раз смирились с его решением.

Ранним утром караван из шести грузовиков и шести вездеходов выехал из долины и, набрав скорость, понёсся по пустыне в сторону длинного болота. По давно уже отработанной тактике, вездеходы шли не в колонне с грузовиками, а в стороне, тщательно отслеживая любое движение диких.

Как обычно в таких случаях, любую банду, попавшуюся на глаза боевикам, моментально уничтожали. Подростки не ведали жалости, а Ли считал, что покой и мирная жизнь долины должны быть обеспечены любыми средствами. Так же, как и секретность любой операции, которую проводили его ребята.

По пути до длинного болота было уничтожено две банды, одна из которых по собственной глупости попыталась захватить караван, а на вторую они нарвались сами. Банда расположилась на отдых прямо у дороги. Имея чёткий приказ не останавливаться ни при каких обстоятельствах, тяжёлые грузовики просто вкатали колёсами брошенные на дороге мотоциклы в песок и, не снижая скорости, понеслись дальше. Разгром закончили боевики, внеся нужную правку несколькими пулемётными очередями.

Увидев столь короткую и решительную расправу над бандой, Линк растерянно покачал головой и, посмотрев на Ли, нехотя проворчал:

– Знаешь, мастер, если они дальше так будут действовать, то вскоре по пустыне даже девственницы смогут без боязни гулять.

– Именно этого мы и добиваемся, – пожал плечами Ли, продолжая гнать машину по бездорожью.

– Знаешь, по пустыне уже ходят слухи, что муты хотят уничтожить всех чистых.

– Бред. Мы хотим только одного, чтобы нас оставили в покое. До тех пор пока нас не трогают, мы не стреляем.

– Это в долине. А здесь? Ну первая банда, это понятно, сами напросились. А эти? Они же просто устроились на отдых.

– И что? По-твоему, не устрой мы им погром, они не стали бы нас преследовать? Сомневаюсь. Это дикие, Линк. Те, кто признаёт только одно правило. Правило сильного. Они так хотят. Всё остальное их не интересует.

– И тебе всё равно, что говорят в пустыне?

– В пустыне много чего говорят. Так всегда было. Ты ведь и сам видел, в долине много чистых и они мирно уживаются с мутами. Мы не требуем от людей ничего особого. Живи мирно. Работай. И не мешай жить другим. Не считай себя лучше других и не требуй особого отношения к себе. Вот и все правила.

– Я заметил, что в долине много чистых. А самое удивительное, что они приходят семьями. Скажи, мастер, а если кто-то из твоих ребят вздумает сойтись с кем-нибудь из их дочерей поближе, проблем не возникает?

– Нет. На этот случай тоже есть правило. Молодёжь сама решает, кому с кем жить. Семьи, несогласные с этим, могут уходить. Наш город никогда не будет делиться на мутов и чистых. Так и до рабства недалеко. Если ребята решили сойтись и жить вместе, значит, так тому и быть.

– Жёстко. И тебя мнение семьи совсем не интересует?

– Я же сказал, кто не согласен, уходит. Эти правила объясняются каждому, кто желает остаться в долине. И если человек с ними соглашается, то больше вопросов не возникает. Да и принимаем мы далеко не всех. Пастухи, например, редко остаются, хотя во время отёла с большим удовольствием задерживаются у нас. Воды много. Телята успевают набраться сил.

Мы всегда стараемся удержать мастеров. Любой, кто умеет делать что-то, чего не умеют другие, получает у нас дом и мастерскую. Мы уже собрали отличных кожевенников, огородников, кузнецов. К каждому мастеру я приставляю ребят, которые учатся и сохраняют его мастерство.

– Но зачем тебе это всё?

– Когда-то, очень давно, я и мой учитель попали в дом к старому механику. Он долго искал себе ученика, который хотел бы научиться ремонтировать и собирать машины. Но подходящего подростка так и не нашёл. Знаешь, чего он боялся больше всего? Умереть, так и не передав никому свои знания. Это было самым страшным для него. Мастер остаётся жить в своём искусстве. В своих машинах или скульптурах.

– Наверное, ты прав, – задумчиво ответил Линк, после короткого молчания.

Усмехнувшись в ответ, Ли прибавил газу, выводя машину в голову колонны. Двое суток длился этот странный марш. Подростки сменяли друг друга на ходу, не останавливаясь даже на ночёвки. Несколько коротких остановок для еды и оправки, и снова в дорогу.

Все участники этой экспедиции спали короткими урывками, а сам Ли даже не пытался искать себе замену. Он вообще отказался от сна, продолжая вести колонну. Выведя караван к длинному болоту, Ли остановился на вершине очередного холма и, повернувшись к Линку, сказал:

– Отсюда поведёшь ты.

Кивнув в ответ, художник устало потёр красные от недосыпания и встречного ветра глаза и, осмотревшись, уверенно ткнул пальцем куда-то вправо. Приподнявшись, Ли внимательно осмотрел дорогу в указанном направлении и, кивнув, включил передачу.