Чисто русское убийство - Марина Серова

– Иди, конечно, – вздохнула старуха. – А я сейчас умру от жажды! Неужели тебе так трудно принести мне воду?

– Господи, тетя Ярослава! Конечно же, нетрудно! Но откуда же мне знать, что ты хочешь пить? Ты ведь мне не сказала.

– А сама не можешь сообразить? Все тебе говорить надо!

– Я сейчас. – Арина снова метнулась на кухню и, наливая в стакан воды из кувшина, шепнула мне: – Сейчас она попьет и уснет, она всегда после еды засыпает.

Не прошло и нескольких секунд, как из комнаты раздался визг:

– Что ты мне принесла?

– Воду, – испуганно ответила Арина.

– Ты ее прокипятила как следует?

– Конечно, тетя, а как же!

– А ты мне туда ничего не подсыпала, а?

– Да что ты, тетя Ярослава! Ничего я туда не подсыпала! Вот, смотри, я пью эту воду.

– Ладно, – смиренно произнесла старуха, – давай сюда воду, если тебе так трудно приготовить мне чай. Я все понимаю, теперь я все про тебя знаю: ты хочешь, чтобы я поскорее умерла, вот и держишь меня на хлебе и воде.

– Тетя, – со слезами в голосе взмолилась Арина, – давай, я сейчас сделаю тебе чай.

– Нет уж, спасибо, не надо. Заботливая какая! Оставь меня в покое!

Арина понуро вошла на кухню и без сил опустилась на скамейку-уголок у стола.

– Мне кажется, вам стоит быть построже со своей тетушкой, – заметила я. – Совсем необязательно бросаться к ней по первому ее зову. Так и до эмоционального выгорания недалеко. Вы слишком мягкосердечны.

– Ах, Татьяна, – всплеснула руками Арина, – я бы и рада, да не могу! Чуть что не так – тетя сразу выбегает из квартиры, звонит всем соседям подряд и кричит, что я хочу сжить ее со свету. Представляете? Жалуется, что я морю ее голодом. – Арина махнула рукой. – И ведь соседи верят ей! У нас живет одна такая особа, Виолетта Ивановна, так она периодически приносит тетушке булки и приговаривает: «Покормите вашу тетю, вот, принесла ей булочку. Нельзя же, в самом деле, доводить человека до голодной смерти!» А тетя Ярослава поддакивает ей и еще больше на меня напускается!

– Сочувствую, – кивнула я. – Вам надо почаще выбираться из дому, подальше от вашей тетушки. Хорошо, что вы тогда слетали в Таиланд!

– О да, – вздохнула Арина мечтательно. – Там была совсем другая жизнь. Как в сказке.

– Кстати, вы сказали, что к вашему соседу надо стучать как-то по-особенному, чтобы до него достучаться, – напомнила я, пользуясь возможностью наконец-то сменить тему разговора. – А почему?

– Понимаете, Мишка неплохой мужик, но со своими тараканами, как все компьютерщики. А в последнее время он совсем умом тронулся, все свою бывшую жену хочет вернуть. Вчера пришел ко мне как полоумный: глаза бешеные, весь трясется. Я думала: «Может, напился?» – нет, алкоголем не пахнет.

– Может быть, наркотики? – предположила я.

– Да нет, непохоже. Такое впечатление, что натворил чего-то. И говорит мне: «Ты, Арин, если что надо будет, стучи мне три раза». Так что пойдемте, постучим вместе.

Мы вышли на лестничную клетку. Из квартиры нам вслед донесся громкий храп – старуха после обеда действительно уснула. Арина подошла к квартире Михаила и постучала три раза. Вскоре послышались шаги и мужской голос спросил:

– Кто там?

– Миш, это я, Арина. Открой.

Дверь открылась только наполовину, но мне и этого было достаточно. Я быстро поставила ногу на порог и, оттолкнув мужчину, юркнула в прихожую и молниеносно захлопнула дверь.

– Ой! – воскликнула из-за двери Арина.

Я оттеснила Сидельникова из прихожей в комнату.

– Сидельников Михаил Михайлович?

– Да, это я, – сдавленно произнес он. – А вы кто?

Я окинула его взглядом. Не такого уж он крепкого телосложения, как предположил Василий Павлович. Но в состоянии аффекта такой человек вполне мог как следует приложить свою бывшую женушку.

– Я из прокуратуры, Татьяна Иванова, – отрекомендовалась я. – Будете признаваться в убийстве Олимпиады Сидельниковой, своей бывшей жены?

Михаил молча отвел глаза. Потом затравленно посмотрел на меня:

– Я думал прийти к вам и сознаться. Могу я рассчитывать на смягчение меры?

– Я не судья, поэтому ничего обещать не могу, – предупредила я. – Но чистосердечное признание, готовность идти на контакт со следователем, правдивые и четкие ответы – все это вам, несомненно, поможет. Вы меня поняли?

Он кивнул.

– Хорошо, тогда начнем. С какой целью вы пришли к своей бывшей супруге Олимпиаде Сидельниковой?

– Я хотел уговорить ее снова жить вместе. Честное слово, я ничего плохого не замышлял! Просто очень люблю ее, без нее мне жизни нет. Пожалуйста, выслушайте меня, очень вас прошу! Я вам все расскажу, с самого начала, и все объясню.

– Попробуйте, – согласилась я.

И Сидельников начал рассказывать. Причем многое из того, о чем он говорил, не совпадало с тем, что я слышала ранее от Виктории Артемьевны.

Олимпиада, по словам Михаила, родилась не в Пензе, а в Волгограде. Родители ее действительно были простыми людьми: мать работала в библиотеке, а отец – на мебельной фабрике. Достаток в семье был ниже среднего, и Липа очень болезненно воспринимала это. Когда мебельная фабрика закрылась и финансов стало не хватать уже просто катастрофически, отец с горя запил. Мать же в одиночку изо всех сил старалась прокормить семью и при этом неустанно внушала Липе, что не все в мире измеряется деньгами. Однако у девушки было собственное мнение на этот счет, подкрепленное жизненным опытом. Она видела, что у ее одноклассниц, которым посчастливилось иметь более состоятельных родителей, есть все: дорогая одежда, элитная косметика, заграничные поездки на каникулах (причем дважды в год, зимой и летом), курсы английского и бальные танцы. Ей казалось, что она заслуживает всего этого не меньше, чем они, и отчасти это было правдой. Природа щедро одарила ее красотой, которая при более благоприятных обстоятельствах позволила бы ей блистать в самом изысканном обществе. Именно к этой цели и устремилась Олимпиада всей душой.

Поскольку у нее не было богатых родственников, она сделала ставку на свою внешность, рассчитывая удачно выйти замуж за очень обеспеченного мужчину. Однако в провинциальном Волгограде богатых женихов не водилось. Разумеется, за юной красавицей ухаживали многие – сначала одноклассники, потом молодые люди лет двадцати пяти – тридцати. Но все ухаживания ограничивались приглашениями в кино или дешевое кафе. На меха и драгоценности рассчитывать не приходилось.

Олимпиада окончила школу и объявила матери (отец к тому времени уже окончательно спился), что уезжает в столицу. Мать уговаривала ее остаться, но тщетно: Олимпиада была уверена, что крутого жениха можно найти только в Москве или в Питере. Тот уровень, который мог предложить ей родной Волгоград, ее совершенно не устраивал.