Самая великолепная ночь - Мейси Ейтс

Тарек поднял одну бровь.

– Может быть, вы прочтете речь за меня?

– Сожалею, но люди ждут услышать ее от вас, а не от меня. Если это не речь по случаю открытия нового детского сада или больницы.

– Не вижу разницы, – признался Тарек.

– Мы будем мужем и женой. Я – ваша вторая половина. Нам не обязательно друг друга любить, но я буду вас дополнять. У меня есть навыки, которых нет у вас. Вы отвечаете за безопасность страны. Вы воин. Я же буду нести более спокойные, миролюбивые обязательства.

Произнося эти слова, Оливия ощущала, как ее наполняет чувство удовлетворения от происходящего. Хорошо, что сейчас она находится здесь, а не сидит где-то одна в темной комнате в далекой отсюда стране.

Тарек поднял глаза, и их взгляды встретились.

– Сейчас мне нужна больше, чем половина, – сказал он. – Слишком многое нужно сделать.

– Нет проблем, – ответила Оливия, тяжело сглотнув. Примерно те же слова однажды сказал ей Маркус. Это был романтический ужин на их семейной яхте. В тот вечер Маркус сделал ей предложение.

Будь она той же девочкой, какой была пять лет назад, она бы не осознала всю значимость слов Тарека. Она бы сочла их не более чем формальностью.

Только сейчас Оливия услышала, что Тарек продолжал что-то говорить. Воспоминания о покойном муже в который раз отвлекли ее от реальности.

– Я умею держать клятвы, – говорил Тарек. – Пятнадцать лет я был верен слову, данному брату. Я посвятил себя своей стране. Я помогал ему, когда он просил. И никогда не ставил свои желания выше безопасности страны. В отличие от брата я не ищу земных наслаждений. В жизни есть более важные вещи. Если у человека забрать все, то единственное, чем он станет жить, – это его истинное предназначение. Когда человек посвящает себя тому, что может сгореть, разрушиться, исчезнуть, то от него останется пустота. Если же ты веришь в свою цель и идешь к ней, то ты неприступен, как скала. Моя страна и есть моя скала. Я буду биться за нее до последнего дыхания.

Оливия смотрела в его черные глаза. На мгновение ей захотелось, чтобы он говорил так о ней. Почему в этом мире никто не дорожит ею так сильно?

Она грустно вздохнула:

– Так и скажите. Именно так вам нужно будет говорить там, на балконе. Политические вопросы можно обсудить позже с журналистами. А угнетенный, обиженный народ хочет слышать именно такие слова. Вы тот человек, который сможет исцелить свою нацию.

«А заодно и меня», – чуть было не добавила Оливия. Она даже вздрогнула при мысли, что эти слова действительно едва не сорвались с ее губ. Наверно, она все-таки сошла с ума. Как можно верить, что Тарек может ее исцелить. Маркус любил ее, но не исцелил.

– Я слепо доверюсь тебе, – прервал Тарек мысли Оливии.

– А я сделаю все, чтоб вы об этом не пожалели, – машинально ответила Оливия.

Тарек стоял перед ней все с тем же каменным лицом. Отчего следующие слова прозвучали вдвойне неожиданно.

– Я заказал тебе кольцо, – сказал он.

Сердце Оливии пропустило пару ударов.

– Кольцо?

Но что это за реакция? Она сидит в кабинете будущего мужа. Да, он станет ей мужем на бумаге, а не в реальности, и их брак – скорее удобный союз двух стран, чем отношения между мужчиной и женщиной. И все же сердце Оливии билось так же быстро, как тогда на яхте. Но тогда были розы и шампанское. И совершенно другой мужчина.

Оливия боролась с искушением закрыть глаза и убежать. Но не хотелось выглядеть сумасшедшей. Хотя именно такой она и была. Сама предложила политически выгодный брак незнакомцу. А любой брак подразумевает близость. Секс. Этого она и боялась. Точнее, того, насколько сильно она ждала этого и хотела.

Тарек открыл ящик стола, достал бархатную коробочку и положил рядом с телефоном.

Набрав воздух в грудь, Оливия подошла к столу и придвинула коробочку к себе.

– Кто выбирал? – поинтересовалась она.

– Я.

Оливия подняла на Тарека полный любопытства взгляд. Что мог выбрать человек, всю сознательную жизнь проживший в пустыне?

Она взяла коробочку и медленно открыла. Вдох удивления застыл где-то в горле, так и не добравшись до легких. Внутри было простое кольцо с крупным квадратным камнем цвета кристально чистой воды алансундских озер. Оазис в пустыне.

Свое обручальное кольцо она сняла еще до вылета из Алансунда. И сейчас надеть на палец другое кольцо, такое непохожее по дизайну на прежнее, было и сущим кошмаром, и облегчением одновременно.

Ей хотелось спросить, почему. Почему именно это кольцо? Вместо этого без лишних церемоний Оливия достала кольцо из коробочки и надела на безымянный палец.

– Даже размер подошел.

– Это случайность, – предположил Тарек.

– Или знак.

– Веришь в подобные вещи?

– Иногда, – ответила Оливия. Этот мужчина и впрямь неприступен. Он мгновенно обрывал даже тончайшую связь, которую она пыталась установить между ними.

Оливия сглотнула.

– А вы вообще снимаете стресс?

– Орудуя своим длинным мечом.

Она заморгала, прикусив внутреннюю сторону щеки.

– О каком мече вы говорите?

– О настоящем мече. А ты что подумала?

Оливия зарделась румянцем:

– Ничего.

– Иногда мне кажется, мы говорим на разных языках.

– Возможно, потому, что английский вам не родной, – предположила Оливия.

– Дело не в этом.

Тарек пристально смотрел ей в глаза. Оливию вновь распирало желание спросить, что он имеет в виду. Но ей надоело задавать вопросы, остающиеся без ответов.

– В общем, кольцо очень красивое, – сказала она после недолгой паузы. – И ваш английский очень хорош. Языковой барьер отсутствует.

«В отличие от всех остальных», – добавила Оливия про себя.

– Достаточно хорош, чтобы выразить мысль, но не более того, – возразил Тарек. – И все же как пара мы на верном пути.

– Надеюсь. По поводу свадьбы… – Оливия ненадолго задумалась и продолжила: – План мероприятия, музыку, меню, все эти вещи я возьму на себя. Я обсужу их с персоналом. От вас требуется только улыбаться, когда кто-то улыбается вам.

Тарек засунул руки в карманы и улыбнулся. Это была самая грустная улыбка, какую можно представить. Оливия не нашла ничего другого, как улыбнуться в ответ. И в этот момент изгиб его губ изменился, превратившись в нечто более искреннее.

Сердце Оливии забилось быстрее.

– Отлично! – воскликнула она. – Я же говорила, все получается.

Но получается у него или у нее? Очередной вопрос без ответа.