Том 1. Стихотворения 1813-1820 - Александр Сергеевич Пушкин

class="v">«Зоя, Зоя, не страшись, мой свет.

Не пугать тебя мне хочется,

Не на то сюда явился я

С того света привидением.

Весело пугать живых людей,

Но могу ли веселиться я,

Если сына Бендокирова.

Милого Бову царевича,

На костре изжарят завтра же?»

 Бедный царь заплакал жалобно.

Больно стало доброй девушке.

«Чем могу, скажи, помочь тебе,

Я во всем тебе покорствую».

– «Вот что хочется мне, Зоинька!

Из темницы сына выручи,

И сама в жилище мрачное

Сядь на место королевича,

Пострадай ты за невинного.

Поклонюсь тебе низехонько

И скажу: спасибо, Зоинька!»

 Зоинька тут призадумалась:

За спасибо в темну яму сесть!

Это жестко ей казалося.

Но, имея чувства нежные,

Зоя втайне согласилася

На такое предложение.

 Так, ты прав, оракул Франции2,

Говоря, что жены, слабые

Против стрел Эрота юного,

Все имеют душу добрую,

Сердце нежно непритворное.

«Но скажи, о царь возлюбленный! –

Зоя молвила покойнику, –

Как могу (ну, посуди ты сам)

Пренестись в темницу мрачную,

Где горюет твой любезный сын?

Пятьдесят отборных воинов

Днем и ночью стерегут его.

Мне ли, слабой робкой женщине,

Обмануть их очи зоркие?»

 «Будь покойна, случай на́йдется,

Поклянись лишь только, милая,

Не отвергнуть сего случая,

Если сам тебе представится».

– «Я клянусь!» – сказала девица.

Вмиг исчезло привидение,

Из окошка быстро вылетев.

Воздыхая тихо, Зоинька

Опустила тут окошечко

И, в постели успокоившись,

Скоро, скоро сном забылася.

К Батюшкову*

 Философ резвый и пиит,

Парнасский счастливый ленивец,

Харит изнеженный любимец,

Наперсник милых аонид!

Почто на арфе златострунной

Умолкнул, радости певец?

Ужель и ты, мечтатель юный,

Расстался с Фебом наконец?

 Уже с венком из роз душистых,

Меж кудрей вьющихся, златых,

Под тенью тополов ветвистых,

В кругу красавиц молодых,

Заздравным не стучишь фиалом,

Любовь и Вакха не поешь;

Довольный счастливым началом,

Цветов парнасских вновь не рвешь;

Не слышен наш Парни российский!..

Пой, юноша! – певец тиисский1

В тебя влиял свой нежный дух.

С тобою твой прелестный друг,

Лилета, красных дней отрада:

Певцу любви любовь награда.

Настрой же лиру. По струнам

Летай игривыми перстами,

Как вешний зефир по цветам,

И сладострастными стихами,

И тихим шепотом любви

Лилету в свой шалаш зови.

И звезд ночных при бледном свете,

Плывущих в дальней вышине,

В уединенном кабинете

Волшебной внемля тишине,

Слезами счастья грудь прекрасной,

Счастливец милый, орошай;

Но, упоен любовью страстной,

И нежных муз не забывай;

Любви нет боле счастья в мире:

Люби – и пой ее на лире.

 Когда ж к тебе в досужный час

Друзья, знакомые сберутся,

И вина пенные польются,

От плена с треском свободясь,

Описывай в стихах игривых

Веселье, шум гостей болтливых

Вокруг накрытого стола,

Стакан, кипящий пеной белой,

И стук блестящего стекла.

И гости дружно стих веселый,

Бокал в бокал ударя в лад,

Нестройным хором повторят.

 Поэт! в твоей предметы воле!

Во звучны струны смело грянь,

С Жуковским пой кроваву брань2

И грозну смерть на ратном поле.

И ты в строях ее встречал,

И ты, постигнутый судьбою,

Как росс, питомцем славы пал!

Ты пал и хладною косою

Едва скошенный не увял!..[5]

 Иль, вдохновенный Ювеналом,

Вооружись сатиры жалом,

Подчас прими ее свисток,

Рази, осмеивай порок,

Шутя, показывай смешное

И, если можно, нас исправь,

Но Тредьяковского оставь

В столь часто рушимом покое;

Увы! довольно без него

Найдем бессмысленных поэтов,

Довольно в мире есть предметов,

Пера достойных твоего!

 Но что!.. цевницею моею,

Безвестный в мире сем поэт,

Я песни продолжать не смею.

Прости – но помни мой совет:

Доколе, музами любимый,

Ты пиэрид горишь огнем,

Доколь, сражен стрелой незримой,

В подземный ты не снидешь дом,

Мирские забывай печали,

Играй: тебя младой Назон,

Эрот и грации венчали,

А лиру строил Аполлон.

Эпиграмма (Подражание французскому)*

Супругою твоей я так пленился,

Что если б три в удел достались мне,

Подобные во всем твоей жене,

То даром двух я б отдал сатане,

Чтоб третью лишь принять он согласился.

К Н. Г. Ломоносову*

И ты, любезный друг, оставил

Надежну пристань тишины,

Челнок свой весело направил

По влаге бурной глубины;

Судьба на руль уже склонилась,

Спокойно светят небеса,

Ладья крылатая пустилась –

Расправит счастье паруса.

Дай бог, чтоб грозной непогоды

Вблизи ты ужас не видал,

Чтоб бурный вихорь не вздувал

Пред челноком шумящи воды!

Дай бог под вечер к берегам

Тебе пристать благополучно

И отдохнуть спокойно там

С любовью, дружбой неразлучно!

Нет! ты не можешь их забыть!

Но что! Не скоро, может быть,

Увижусь я, мой друг, с тобою

Укромной хаты в тишине;

За чашей пунша круговою

Подчас воспомнишь обо мне;

Когда ж пойду на новоселье

(Заснуть ведь общий всем удел),

Скажи: «Дай бог ему веселье!

Он в жизни хоть любить умел».

На Рыбушкина*

  Бывало, прежних лет герой,

Окончив славну брань с противной стороной,

Повесит меч войны средь отческия кущи;