А может, это любовь? - Рейчел Гибсон

— Точно не знаю. Думаю, они заедут сюда, в Бойсе, чтобы забрать Бизер[2], а потом отправятся к деду.

— А кто это — Бизер?

— Мамина кошка, — ответила Габриэль.

Ей становилось не по себе от чувства вины, когда она смотрела в знакомые голубые глаза своего друга. Ему недавно исполнилось тридцать, а выглядел он на двадцать два: на несколько дюймов ниже Габриэль, с выгоревшими на солнце пшеничными волосами. Он был бухгалтер по профессии и торговец антиквариатом по призванию. Кевин занимался делами «Аномалии», а Габриэль предоставил свободу воплощать в жизнь ее творческие замыслы. Он не был преступником, и она ни на секунду не верила, что он мог использовать их салон в качестве «крыши» для скупки и продажи краденых вещей. Она открыла рот, чтобы произнести ложь, отрепетированную в полицейском участке, но слова застряли у нее в горле.

— Сегодня утром я буду работать в кабинете, — сказал он и исчез за дверью.

Габриэль взяла зажигалку и зажгла тонкую свечку в маленьком испарителе, снова пытаясь убедить себя в том, что помогает Кевину, хоть и без его ведома, а вовсе не отдает его на растерзание детективу Шанахану.

Это самовнушение по-прежнему не действовало, но главное было в другом. Совсем скоро в салон явится детектив, и ей придется сказать Кевину, что на ближайшие несколько дней она наняла человека для подсобных работ. Она сунула зажигалку в карман своей легкой юбки и, миновав заставленный всякой всячиной передний прилавок, прошла в кабинет. Кевин сидел за своим письменным столом, склонившись над бумагами. Она взглянула на его светло-русую голову и глубоко вздохнула.

— Я наняла человека, он передвинет полки из боковой части салона к задней стене, — сказала она, с трудом выдавливая из себя ложь. — Помнишь, мы с тобой как-то говорили об этом?

Кевин поднял голову и нахмурился:

— Я помню, что мы решили подождать до следующего года.

Нет, подождать было только его решением.

— Мне кажется, что тянуть нельзя, вот я и наняла человека. А Мара ему поможет, — сказала Габриэль, имея в виду молодую студентку колледжа, которая работала у них в дневное время. — Джо будет здесь через несколько минут. — Ей понадобилась вся воля, чтобы не отвести взгляд от лица Кевина.

На несколько мучительных мгновений в кабинете повисла тишина. Кевин смотрел на нее, сдвинув брови.

— Этот Джо — твой родственник?

Сама мысль о том, что у нее с детективом Шанаханом могут быть общие гены, раздражала почти так же сильно, как обязанность играть роль его девушки.

— Нет. — Габриэль с преувеличенным старанием выровняла пачку накладных. — Уверяю тебя, что Джо мне не родственник. — Она сделала вид, что заинтересовалась лежащим перед ней документом, потом произнесла самую трудную ложь: — Он мой друг.

Кевин перестал хмуриться, но выглядел явно озадаченным.

— Я и не знал, что у тебя есть друг. Почему же ты раньше молчала?

— Не хотела говорить до тех пор, пока не удостоверюсь в своих чувствах, — сказала она, все больше увязая во лжи.

— Понятно. И давно ты с ним встречаешься?

— Недавно. — По крайней мере это было правдой.

— А как вы с ним познакомились?

Она вспомнила руки Джо на своих бедрах, ягодицах и между грудями. Вспомнила его бедра, прижатые к ее бедрам, и волна жара залила ее шею и щеки.

— Мы вместе бегали в парке трусцой, — виновато пробормотала она.

— Вряд ли мы можем позволить себе переустройство в этом месяце. Нам надо заплатить за новую партию товара. Пусть приходит в следующем месяце, так будет лучше.

Лучше для них, но не для полицейского департамента Бойсе.

— Работы надо выполнить на этой неделе. Я заплачу сама, и не спорь.

Кевин откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— Почему тебе вдруг загорелось сделать это сейчас? Что случилось?

— Ничего. — Лучшего ответа она не придумала.

— Ты что-то недоговариваешь.

Габриэль посмотрела в удивленные голубые глаза Кевина и уже не в первый раз подумала, не сказать ли ему всю правду. Они смогли бы объединить усилия по спасению его доброго имени. Она вспомнила подписанное ею соглашение о работе тайным осведомителем. Нарушение этого соглашения влекло за собой очень серьезные последствия. Но к черту последствия! Она верила Кевину, он заслуживал откровенности как ее партнер по бизнесу, а главное, как ее друг.

— Ты вся красная, и вид у тебя какой-то взволнованный.

— Это прилив.

— Ты не настолько стара, чтобы страдать приливами. Здесь что-то не так. Ты сама не своя. Может, влюбилась в своего дружка?

Габриэль чуть не задохнулась от ужаса:

— Нет!

— Значит, это похоть.

— Нет!

В заднюю дверь постучали.

— А вот и твой приятель, — сказал Кевин.

Она видела по его лицу, что он в самом деле думает, будто она влюблена в своего «дружка». Кевину порой казалось, что он все про всех знает, хоть в большинстве случаев ошибался. Впрочем, насколько она могла судить, почти все мужчины страдали излишней самоуверенностью. Она положила накладные на свой письменный стол и вышла из кабинета. Мысль о том, чтобы сыграть роль девушки Джо, тревожила ее. Она прошла через заднюю кладовую, одновременно служившую маленькой кухней, и открыла тяжелую дубовую дверь.

Он стоял перед ней в потертых джинсах «Левис» и белой футболке; от него исходила черная аура. Темные волосы были коротко пострижены, глаза прятались за огромными солнечными очками, а лицо казалось совершенно непроницаемым.

— Ты пришел вовремя, — сказала она своему отражению в очках.

Он приподнял темную бровь.

— Я всегда прихожу вовремя. — Одной рукой он взял ее под локоть, а другой закрыл за собой дверь.

Перед ее деревенской блузки был отделен от его торса лишь узким пространством воздуха. Девушка вдыхала запахи сандалового дерева, кедра и еще чего-то неуловимого, но очень интригующего. Как жаль, что она не может распознать этот аромат и упрятать его в пузырек!

— Да, — сказала она, выдернула свой голый локоть из его руки и, прошмыгнув мимо, вышла на улицу, все еще ощущая на коже его пальцы.

— Что ты ему сказала? — тихо спросил он, шагая рядом.

— То, что мне велели сказать, — ответила она вполголоса. — Мол, я попросила своего приятеля передвинуть полки.

— И он тебе поверил?

Разговор с собственным отражением выводил ее из себя. Она опустила глаза с его очков на изгиб его верхней губы.

— Конечно. Он знает, что я никогда не лгу.