Разведчики бывшими не бывают - Николай Александрович Шварёв
Шрифт:
Интервал:
Тем временем следствие по «делу врага народа» Я. Серебрянского было завершено. 4.10.1940 года следователь Следственной части ГУГБ НКВД П.А. Перепелица составил два обвинительных заключения.
Первое касалось лично Якова Серебрянского:
«10 ноября 1938 года органами НКВД был арестован подозреваемый в шпионской деятельности Серебрянский Я.И. Следствием установлено, что Серебрянский в прошлом эсер, дважды подвергался аресту органами ОГПУ и при содействии разоблаченных врагов народа проник в органы НКВД.
В 1924 году, будучи в Палестине, был завербован эмигрантом Покровским для шпионской деятельности в пользу Англии.
В 1927 году Серебрянский по заданию английской разведки перебросил из Палестины в СССР группу террористов в лице Турыжникова, Волкова, Ананьева, Захарова и Эске, которые впоследствии были подготовлены к диверсионной и террористической деятельности на территории СССР. Через Турыжникова Серебрянский передавал английской разведке шпионские сведения о политическом и экономическом положении Советского Союза.
В 1933 году Яков Серебрянский был завербован врагом народа Ягодой в антисоветскую заговорщическую организацию НКВД.
По заданию Ягоды Серебрянский устанавливал шпионскую связь с французской разведкой, добывал сильнодействующие яды для совершения террористических актов над руководителями партии и советского правительства.
В предъявленном обвинении виновным себя признал.
На основании изложенного Серебрянский Яков Исаакович обвиняется в том, что:
1. С 1924 года являлся агентом английской разведки.
2. С 1933 года по день ареста являлся активным участником антисоветского заговора в НКВД и проводил шпионскою работу в пользу Франции, то есть в преступлениях, предусмотренных ст.п. Iа и II УК РСФСР».
Второе касалось Полины Серебрянской:
«10 июня 1938 года органами НКВД СССР была арестована за соучастие во враждебной деятельности своего мужа Серебрянская Полина Натановна.
В предъявленном обвинении виновной себя признала.
На основании материалов следствия обвиняется Серебрянская Полина Натановна… до ареста сотрудница спецгруппы ГУГБ НКВД, в том, что являлась соучастницей во враждебной деятельности своего мужа, бывшего начальника спецгруппы ГKГБ НКВД Серебрянского Я.И., шпиона английской и французской разведок, то есть в преступлениях, предусмотренных ст. 17–58 П. Iа и II УК РСФСР».
Однако до суда оставалось еще долгих девять месяцев.
3 февраля 1941 года указом Президиума Верховного Совета СССР НКВД был разделен на два комиссариата — внутренних дел и государственной безопасности. Последний (НКГБ) возглавил В.Н. Меркулов, его заместителями стали И.А. Серов (1‐й зам), Б.З. Кобулов и М.В. Грибов. Начальником 1‐го Управления (разведка) НКГБ являлся П.М. Фитин. 25 февраля его заместителем был назначен П.А. Судоплатов.
15 февраля 1941 года Гитлер отдал приказ о проведении широкомасштабной операции по дезинформации руководства Советского Союза по обстановке на германо-советской границе. Было принято решение, что наилучшим прикрытием операции «Барбаросса» по вторжению в СССР должно стать распространение дезинформации о подготовке к высадке на Британские острова (операция «Морской лев»). С этой целью планировалось перебросить на германские авиабазы во Франции несколько авиагрупп люфтваффе, а в порты на германском и французском побережье Северного моря отправить эскадры военно-морских сил.
В марте 1941 года в Германии началось создание особых украинских батальонов «Роланд» и «Нахтигаль» («Соловей»).
«Роланд» был сформирован Венским бюро ОУН. Его основу составляли боевики украинской роты полка специального назначения «Бранденбург-800» численностью около 350 человек.
Батальон «Нахтигаль» формировался краковским бюро ОУН численностью 350 человек. Командный состав батальона состоял из кадровых немецких офицеров из полка «Бранденбург-800».
В своих мемуарах маршал Советского Союза Г.К. Жуков написал:
«Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М. Шапошников, К.А. Мерецков — и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных частей и бросит их в первый же день мощными группами на всех стратегических направлениях с целью нанесения рассекающих ударов…»
Накануне вторжения абвер осуществил вербовку агентов среди армянских, азербайджанских и грузинских политэмигрантов. Особая группа НКГБ начала создаваться 17.06.1941 года по распоряжению Л.П. Берии. Перед этим состоялась встреча Меркулова и Фитина со Сталиным.
Современному поколению трудно понять позицию высшего военного руководства СССР в предвоенный период. Об этом со знанием дела рассказывают начальники внешней разведки Советского Союза.
«16 июня 1941 года, — вспоминает П.М. Фитин, — из берлинской резидентуры пришло срочное сообщение: Гитлер принял окончательное решение совершить нападение на СССР 22 июня 1941 года.
В ночь с 16 на 17 июня меня вызвал нарком и сказал, что в час дня его и меня приглашает И.В. Сталин. Я был уверен, что этот вызов связан с информацией нашей резидентуры в Берлине. У меня не было сомнения в правдивости поступившего донесения. Источник был предан нам.
С мыслями разного рода в час дня мы прибыли в Кремль. Нас пригласили в кабинет Сталина. Он поздоровался кивком головы, но не предложил садиться, да и сам за все время разговора не садился.
Подошел к большому столу с многочисленными сообщениями. Сверху лежал наш документ. Не поднимая головы, Сталин сказал:
— Прочитал ваше донесение. Выходит, Германия собирается совершить нападение на Советский Союз.
Мы молчали. Ведь всего три дня назад — 14 июня газеты опубликовали заявление ТАСС, в котором говорилось, что Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского Пакта о ненападении на Советский Союз.
И.В. Сталин продолжал расхаживать по кабинету и, наконец, остановившись перед нами, он подозрительно спросил:
— Что за человек, сообщивший эти сведения?
Я дал подробную характеристику нашему источнику. В частности, сказал, что он немец, близок нам идеологически, вместе с другими патриотами готов всячески содействовать борьбе с фашизмом, работает в Министерстве воздушного флота и очень осведомлен. Как только ему стал известен срок нападения Германии на Советский Союз, он вызвал на экстренную встречу нашего разведчика, у которого был на связи, и передал настоящее сообщение. У нас нет оснований сомневаться в правдоподобности полученной от него информации.
Сталин, подойдя к рабочему столу и повернувшись к нам, сказал:
— Дезинформация! Можете быть свободны.
Мы ушли встревоженные. Напряженное состояние не покидало ни на минуту. А вдруг наш агент ошибся? А ведь я от имени Управления внешней разведки заверил Сталина в том, что информация не вызывает по существу никаких сомнений».
«В тот день, когда Фитин вернулся из Кремля, — вспоминает Судоплатов, — Берия, вызвав меня к себе, отдал приказ об организации Особой группы из числа сотрудников разведки в его непосредственном подчинении. Группа должна была осуществлять разведывательно-диверсионные акции в случае войны.
Я ему немедленно предложил, чтобы Эйтингон был назначен моим заместителем. Берия согласился, и в канун войны мы стали искать людей, способных составить костяк специальной группы, которую можно было бы перебросить по воздуху в районы конфликта. Военный опыт Эйтингона был значительно больше моего, и поэтому я по нашим вопросам в значительной степени полагался на его оценки — именно он выступал связующим звеном между нашей группой
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!