Пепел перемен, Том 4: Ни богов, ни королей - Илья Витальевич Карпов

бывшие учитель и ученик проговорили до глубокой ночи, перебрасывая друг другу огонёк горевшей рядом свечи. Маркус был очень удивлён, узнав, что Игнат до сих пор владеет магией и лишь горько усмехнулся, когда тот заявил, что злополучный посох всё ещё при нём.

Юноша рассказывал о том, как жил все эти годы, как встретил Таринора с Драмом, как они одолели невесть откуда взявшегося дракона. На этой части рассказа Маркус нахмурился, но промолчал. И вот, когда Игнат дошёл до битвы под Лейдераном, маг неожиданно сказал:

— Прости меня, мой мальчик.

— О чём это ты? — недоумённо спросил Игнат, протирая глаза. Час уже был поздний, а Драм, спавший неподалёку, то и дело недовольно ворочался.

— Я знаю, ты держишь на меня обиду. За то, что не заступился тогда, не сумел оставить тебя в Академии.

— Да брось! — юноша махнул рукой. — Столько лет прошло, не изводи себя. Теперь всё иначе. Пока тут поживём, а потом… А потом что-нибудь придумаем.

Юноша замолчал, а Маркус не переставал смотреть ему в глаза с той же тёплой отеческой улыбкой.

— Ладно, ты прав. Я на тебя тогда в самом деле крепко обиделся, — выдохнул, наконец, Игнат. — Особенно поначалу, в первые месяцы. Потом как-то прошло. Не забылось, притупилось просто. Хотя я и сам тогда был хорош… Как вспомню, так удивляюсь, что ты мне уши не оторвал ещё тогда, в Академии.

— Там и без меня хватало желающих это сделать. Помнишь Хьялду Гвидбен?

— Деканшу Земли? Как же не помнить, — поёжился Игнат. — Я думал, в тот раз она меня по стене размажет.

— Ты был единственным, кто вывел её из себя за последние двадцать лет. Ни до, ни после тебя она даже голос ни на кого не повысила.

— Да уж… — вздохнул юноша. — Тебе, наверное, из-за меня тогда влетело?

— Разумеется, — согласился маг.

— Но ты ничего мне не сказал.

— Не сказал, — кивнул он.

— Да уж. Разбаловал ты меня, Маркус, — сказал Игнат, многозначительно подняв вверх палец, и засмеялся. Драм перевернулся на другой бок и проворчал что-то сквозь сон.

— Пусть и так, но я не жалею. Посмотри, каким ты стал. Вингевельд, должно быть, не верил, что ты вообще выживешь после отчисления, но старый козёл не знал того, что знаю о тебе я.

— Старый козёл? — усмехнулся юноша. — Удивительно слышать такое от тебя. Думал, ты его уважаешь.

— Я растерял к нему всякие остатки уважения, когда тварь, что пыталась меня убить, произнесла его имя. Это Вингевельд отправил демонов на охоту за огненными магами. В том числе и ту мерзость, с которой столкнулись вы.

— Вот уж действительно старый козёл, — задумчиво проговорил Игнат. — К слову, давненько их не было видно. Если архимаг желает извести магов огня, вряд ли они остановятся на одном нападении.

— Сейчас нам они не грозят, — сказал Маркус. — Мы под защитой драконьей крови. Тот венатор сказал, они её боятся. На тебя она, по всей видимости, попала, когда вы убили дракона, поэтому ты и не сталкивался с ними больше.

— Да, меня знатно забрызгало той пакостью, до сих пор не отстиралось… А как же ты? Может, тебе стоит одеться в мои старые вещи? Если нужно, я могу клочок ткани оторвать…

— Побереги одёжку, сынок, — улыбнулся маг. — Я порядком испачкался в драконьей крови, когда работал на Рейнара в Пламенном замке. А вот зачем она ему, этого Раухель не сказал…

— Что ещё за Раухель? Знакомое имя, вот только не припомню, откуда.

— Один неприятный тип, глава тайной службы лорда Рейнара. Но заплатил, надо сказать, прилично. Хотя заточение Тиберия я ему не прощу. Бедняга до сих не пришёл в себя полностью, просыпается по ночам. Боится однажды открыть глаза и вновь увидеть эти сырые каменные стены.

— Как вы вообще там оказались?

— Долгая история, — махнул рукой Маркус. — Мы ехали с торговым обозом, который охраняли наёмники. Тиберий играл с ними в карты и, на свою беду, выиграл. Серебро оказалось фальшивым, но узнали мы об этом только когда попытались расплатиться им в Дракентале. Тиберий взял вину на себя, и его бросили в темницу. Ну, а мне ничего не оставалось, как сделать всё, чтобы вызволить его оттуда.

— И из-за этого вас чуть не угробил демон, — нахмурился Игнат. — Ох попадись мне те засранцы с фальшивым серебром…

— Брось. Главное, что теперь всё позади, — улыбнулся Маркус, и от морщинок в уголках его глаз стало как-то по-домашнему тепло и уютно.

— И то верно, — Игнат положил руку на плечо учителя. — Плевать на всё. Я просто чертовски рад тебя видеть, папаша.

Сказав это, он крепко обнял Маркуса и проговорил ему в плечо:

— Не оставляй меня больше.

— Не оставлю, — ответил тот дрожащим голосом.

Жить в старой караулке оказалось не так безрадостно, как казалось поначалу. Маркус с Игнатом проводили время за беседами и даже выпросили у кастеляна Бреона Ашербаха кое-какую сломанную мебель, чтобы починить её и поставить у себя. Бывший декан огня шутил, что история знает случаи, когда бывшие плотники становились магами, но чтобы маг стал плотником — такого он не припомнит. Впрочем, спинку стула он приколотил вполне сносно, а стол после ремонта почти перестал шататься.

Тиберий вдруг нашёл в Драме интересного собеседника. Эльф рассказывал аэтийцу об Аркобанде, народе этельдиар и Обсидиановом городе, а аэтиец старательно записывал это на раздобытые Игнатом обрывки листов. Следующим вечером к ним заглянул Дунгар и рассказал, что случилось с банком и почему Рие и Карлу пришлось поселиться в замковой лечебнице.

— Король уговорил этого хирурга, Эббена Гальна, остаться в замке. Мол, не помешает здесь такой опытный врач, да и война ещё не совсем окончена. Ну, а раз вскоре здание банка придётся освободить, Рия упросила Гальна выхлопотать им с Карлом занятие. Они меня с собой звали, да только я пока у себя поживу, покуда не погнали. Да и кое-какие дела уладить ещё нужно.

— А потом как? — спросил Игнат.

— Поищу какое-никакое занятие, хоть в трактир какой вышибалой напрошусь, чтоб без работы ни торчать. Знакомых-то полгорода, а как подумаю, что я, здоровый крепкий гном, сяду на шею к девчонке и старику, так тошно становится, тьфу! Ну да ладно, хватит о себе трепаться… Так значит, это и есть твой папка, Игнат?

— Можно и так сказать, — с улыбкой ответил Маркус.

— Парень у тебя что надо. Не робкого десятка. Правда совсем себя не бережёт, но оно по молодости всегда так. Сам был таким же, хе-хе. Ну, бывайте, ещё загляну. А ты, Игнат, заглянул бы в лечебницу. Уверен, Рия уже остыла.

С этими словами гном скрылся за дверью, что-то напевая себе под нос.

Новость о назначении Верховным магом застала Игната врасплох. Поначалу они с Маркусом решили, что это, должно быть, чья-то издёвка, может быть даже самого вернувшегося на днях Рейквина. Потом, когда в караулку принесли роскошный красный бархатный костюм с изображением золотого грифона Одерингов и таких же золотых языков пламени, они подумали, что это может быть подарок его величества Игнату как герою битвы под Лейдераном.

И только когда вернувшаяся около часа спустя пожилая служанка посетовала, что, дескать, его милость верховный маг ещё не одет, хотя церемония вот-вот начнётся, юноша понял, что это всё взаправду. И даже когда он в большом тронном зале в окружении десятков придворных и приглашённых преклонил колено перед Эдвальдом Одерингом, принимая из рук короля брошь в виде серебряной звезды с красным камнем, его не покидало странное ощущение нереальности.

— Пред ликом богов и людей, Троих и многих, клянёшься ли ты, Игнат, верно служить короне, стране и её людям? — голос короля звучал строго и торжественно, а сам он был обряжен в красно-белый церемониальный наряд. Слева от него стояла матриарх в бело-серебряном одеянии, скрадывающем фигуру.

— Клянусь, — без тени сомнения ответил юноша, до конца не веря в происходящее.

— Я, Эдвальд Одеринг, король Энгаты, владыка Хартланда, лорд Чёрного замка и Одерхолда, призываю в свидетели Холара, Тормира и Сильмарета. Твоя клятва непреложна и свята, — воздел руки король. — Встань же, Игнат, верховный маг Чёрного замка. Отныне, ты верный слуга своей страны и короны, и свидетели тому боги и люди, Трое и многие.

Юноша выпрямился и, обернувшись, увидел множество взглядов, направленных на него. Некоторые из них были восторженными, другие недоумевающими: всё-таки