Вещная жизнь. Материальность позднего социализма - Алексей Валерьевич Голубев

работе он отмечал, что новые студенты приходят изучать ТРИЗ с упрощенным пониманием технических задач. В ходе обучения студенты постепенно начинали воспринимать объекты, технологии и технологические системы как бесконечно изменяемые, наделенные эффективностью и потенциалом, незримыми для неподготовленного глаза. В результате обучения они должны были выработать умение рационально и систематически мыслить о материи и технике[87]. Несмотря на то, что ТРИЗ была создана бывшим узником ГУЛАГа, а ее последователи регулярно критиковали советскую власть за неспособность модернизировать нацию, они не выбрали путь сопротивления господствующей идеологии и даже не пытались найти пространство «вне» ее. Вместо этого они обратились к сугубо материалистическому проекту модификации социализма снизу и предприняли попытку моделирования образцовых граждан социалистического государства, обучая их придумывать, проектировать и создавать более совершенные вещи.

ТРИЗ как один из заметных диалектов советского техноутопизма определяла социалистическую личность через ее взаимоотношения с материальным миром. Принадлежность к коллективу советских людей играла в этом определении относительно второстепенную роль. Большая значимость придавалось умению видеть в технических системах и объектах гибкость и готовность подчиниться воле своего творца. Так как язык ТРИЗ строился на понимании технических объектов как результатов продолжительного исторического развития, овладение технологиями рассматривалось как ключевой фактор, который позволит социализму занять место на следующем, более прогрессивном этапе истории человечества. В петрозаводской школе ТРИЗ семинары проходили под огромным плакатом: «История человеческой цивилизации – это история изобретений!»[88]. Взгляд на технический прогресс как залог развития личности и общества побудил поборников ТРИЗ в конце 1980‐х – начале 1990‐х годов, когда у них на глазах постепенно рушилась социалистическая экономика, утверждать, что внедрение ТРИЗ в образование и промышленность на национальном уровне быстро и эффективно обновит социалистическое государство[89]. Пока они продолжали говорить на привычном для них диалекте советского производственного языка, публику вокруг увлекали другие, менее рациональные формы взаимодействия с материальным миром. После бакинского погрома в январе 1990 года Альтшуллер, еврей, вместе с семьей бежал из Азербайджана в Петрозаводск, где представители местной школы ТРИЗ помогли ему обзавестись квартирой в тот момент, когда советская система жилищного распределения уже доживала последние дни. В постсоветскую эпоху объединения и школы, обучающие ТРИЗ, постепенно начали позиционировать себя в первую очередь как консультантов в области личностного и карьерного роста и только потом в технической сфере[90].

Податливая материя в советских научно-технических журналах

История ТРИЗ во многом перекликается с траекторией другого диалекта советского производственного языка – дискурсом советских научно-технических журналов, ориентированных на техническое творчество своих читателей. В период позднего социализма такие журналы завоевали небывалую популярность, хотя самый ее пик пришелся уже на перестройку. Впечатляет тираж одного из них, «Моделиста-конструктора», выросший со 140 000 экземпляров в 1966 году (год основания) до 850 000 в 1982 году, а в 1989 году достигший рекордных 1 800 000 экземпляров. Что касается других схожих изданий, в 1989 году их ежемесячные тиражи достигли 1 777 000 экземпляров для «Юного техника» и 1 555 000 – для журнала «Техника – молодежи». Среди журналов, уделявших много внимания навыкам моделирования, можно назвать также «Катера и яхты», «Радио» и русскую версию польского журнала Horyzonty techniki dla dzieci («Горизонты техники для детей»). Значительная доля их тиражей распространялась по индивидуальной подписке, но эти журналы были также доступны в библиотеках, школах и кружках (см. Главу 2), поэтому издания могли похвастаться многомиллионной аудиторией советских конструкторов-любителей. К тому же иногда в киосках или у побывавших за рубежом советских туристов можно было приобрести журналы из Восточной Европы, такие как польский Mały modelarz («Юный моделист»), чехословацкий Modelar («Моделист») и выходившие в ГДР Technikus («Техникус») и Jugend und Technik («Молодежь и техника»).

Первый номер «Моделиста-конструктора», культового журнала советских инженеров-любителей, вышел в январе 1966 года. В своем обращении к читателям редакторы обещали: «Журнал расскажет, как своими руками построить ‹…› настоящие небольшие самолеты, вертолеты, мотопланеры, на которых можно самим подняться в воздух. Будущих покорителей водных просторов „Моделист-конструктор“ познакомит с новинками малого судостроения, даст чертежи и расчеты яхт, катамаранов, глиссеров, катеров ‹…› Поклонники авто– и мототехники найдут на страницах журнала подробные материалы о любительских конструкциях спортивных моделей и микроавтомобилей»[91]. Журнал выполнил обещание. На протяжении следующих десятилетий в нем были напечатаны сотни чертежей и инструкций, обучающих, как сделать своими руками практически что угодно – от сверхлегкого летательного аппарата с мотоциклетным двигателем до плота из шин грузового автомобиля.

«Моделист-конструктор» был не единственным культурным каналом, занимавшимся популяризацией любительского моделирования в СССР. «Катера и яхты», специализированный журнал для желающих самостоятельно мастерить лодки, основанный в 1963 году, опубликовал сотни чертежей – от небольших речных лодочек до почти что океанских яхт. С 1960‐х годов еще один крайне популярный журнал, «Техника – молодежи», начал печатать схемы самодельных автомобилей. В 1966 году его редколлегия организовала первую советскую выставку самодельных автомобилей, а в 1970‐е и 1980‐е годы такие выставки стали проходить регулярно[92]. Журнал «Радио» публиковал электронные схемы и чертежи, с помощью которых можно было собрать сложные электронные приборы или починить почти все, что производила советская радиоэлектронная промышленность. Помимо периодических изданий, с 1960‐х и вплоть до 1980‐х годов тиражами в сотни тысяч экземпляров выходили книги, учившие, как построить дачу, собрать автомобиль, лодку или электронный прибор[93]. С начала 1970‐х по 1991 год на центральном советском телевидении транслировали передачу «Это вы можете», знакомившую многомиллионную аудиторию с разнообразными предметами, сконструированными и собранными в домашних условиях – от кухонных приборов до автомобилей и небольших самолетов.

Невероятная популярность журналов и книг для инженеров-любителей объяснялась – по крайней мере, отчасти – товарным дефицитом в странах Восточного блока. Например, советская промышленность не производила мини-тракторы, так как для колхозных работ требовались более габаритные машины, а частные хозяйства не имели права заниматься обработкой крупных сельскохозяйственных участков ради прибыли. Однако можно было найти множество советов, как, используя запасные части мотоцикла, автомобиля и даже газовой пилы, собрать мини-трактор. Пытаясь компенсировать недостатки слаборазвитой системы автосервиса, журнал для автолюбителей «За рулем» публиковал инструкции по ремонту и отладке практически любого механизма в машине. Наконец, на страницах журналов печатались многочисленные чертежи, позволявшие сконструировать самые разные бытовые приборы: пылесосы, системы автоматического освещения, сигнализацию, обогреватели – все, что трудно было найти в советских магазинах.

Несмотря на сугубо практическую, казалось бы, направленность, за такими журналами стояла своя идеология. Советские технические издания, как и ТРИЗ, стремились воспитать человека, чувствующего себя хозяином материального мира. Они учили, как по чертежам собрать автомобиль из фанеры или приспособить электрический генератор к парусу, чтобы обеспечить себя электроэнергией во время туристических поездок; из подшипников, металлических труб и пластика можно было смастерить что угодно – от веломобиля до лодочного мотора, от планера до трактора, от вездехода до снегохода[94]. Едва ли существовало