Откровение - Юрий Никитин

Макдональд покачал головой:

— Неделю тому поставили, а вся поржавела. От слюней ихпоганых, что ли?

— Или грызли, — предположил другой рыцарь.

— Да, зубы у них еще те.

Прозвучал дикий волчий вой, огромная стая выла прямо застенами замка. По эту сторону начинали бесноваться собаки, но не бросались кстенам, а пытались забиться поглубже в щели, прятались под крыльцо, старалисьпроникнуть в покои и затаиться под столами среди людей. Над головами почтинеслышно пролетали гигантские нетопыри. Когда Томас вскидывал голову, всякийраз видел красные угольки глаз, устремленных прямо на него.

Макдональд опередил, и когда Томас с рыцарями догнали,старый кастелян задумчиво рассматривал врата, качал головой. Томас смолчал,боялся выдать себя дрожью в голосе. Церковные врата будто опалил языкгигантского пожара. Почернели, медные рукояти расплавились и оплыли будто воскна солнце. Черная нагар закрыл сцены из жизни святого семейства. Томасотмахнулся, уже поздно что-то делать.

Когда переступили порог, холодок страха пробежал по коже укаждого. Томас искоса оглянул лица рыцарей, увидел посеревшие, вытянувшиесялица. Гроб на помосте стал вроде еще массивнее, выше, а иконы совсем почернели,оттуда сверкали только красные искорки, похожие на глаза нетопырей.

— Зажечь все свечи! — раздался властный голосМакдональда.

Рыцари с поспешностью простолюдинов расхватали факелы ибросились вдоль стен. Один носил огромный пучок новых свечей, их ставили рядомс огарками, сразу поджигали, и когда уже факелы бросили под ноги и затоптали, уТомаса в груди стало холодно, будто ведро воды превратилось в лед.

Священники в белоснежных одеждах выглядели серыми тенями иедва-едва маячили в полумраке гнетущего зала. Свечи горели, освещая толькосебя, воздух был с тяжелый запахом ладана, горелого дерева и... серы.

Томас нервно оглянулся, крикнул сорванным голосом:

— Макдональд! Огден!.. Где монахи? Пусть начинают петь.

— Но... еще рано. Голоса сорвут, поди... Охрипнут. Даи, правду сказать, некому уже петь. Трое-четверо ушли еще после второй ночи,никакие деньги им не нужны, трусы, а на эту ночь не пришло больше половины. Вондвое оставшихся пытаются взобраться на хоры... Да, накачали их, но иначе бывовсе не пришли. А так даже не знают, где они. Остальные ушли. Заставить неудастся...

Томас зарычал:

— Я король или не король?

— Но, ваше величество, все страшатся силы, чтопревосходит мощь земных королей. Я не думаю, что их можно заставить.

Томас в отчаянии огляделся:

— Сэр Винстон! Сэр Чосер! Вся надежда на вас. Вы должнызаменить тех трусов.

Олег видел, как отшатнулся рыцарь по имени Чосер, а сэрВинстон сделал шаг назад. Чосер воскликнул:

— Ваше Величество! Да ежели я запою, да еще в церкви,то мне уж точно в аду гореть!.. Томас, ты ж знаешь, что я кроме похабных песенникогда и ничего... Да и то, когда надирался так, что домой за ногиприволакивали.

— Выучишь, — бросил Томас зло. — А ты,Винстон, я слышал твой рев на поле брани! Да неужели ты струсишь?

Винстон пробормотал:

— Я не трушу, но ослиный рев благозвучнее моего пения.Не будет ли это оскорблением небес?

Томас взорвался:

— К черту небеса! Нам надо, чтобы дьявол не утащил этубабку к своей матери. Видишь, той подруга понадобилась. Главное, чтобы мыдержали оборону. Я не думаю, что дьявол такой уж знаток пения. Если надо, явелю прикатить бочку вина. Но только чтобы вы пели церковное, а не солдатское!

Чосер все еще колебался, а Винстон почесал в затылке.Похоже, к бочке вина хотел запросить и гулящих девок, но все же пересилил себя,вздохнул и сказал твердо:

— Сделаем. Только не забудь, ваше Величество, насчетпустующих земель за Верхними Мхами...

— Твои будут, — пообещал Томас твердо. — Хотьони и не совсем пустующие, но... освободим. Только продержитесь, как держалсяты в битве за знамя при Гусьярде.

А Чосер сделал последнюю попытку:

— Ваше величество, тогда бы и тебе с нами, а? Пели бывместе.

Томас содрогнулся, железо на нем мелко зазвенело:

— Ни за что!.. Я хотел сказать, что мой долг с мечом вруке охранять гроб. Там будет самая рубка, как за знамя.

Олег видел, как два рыцаря, обнявшись словно перед последнимбоем, полезли на хоры. Петь начали еще на ступеньках, чело Томаса чутьразгладилось. Правда, пение вскоре оборвалось, монахи совали рыцарям псалтыри,те, судя по их жестам, с негодованием объясняли, что они — благородные рыцари,им грамота вообще до этого места, затем Олег ревниво заметил, что нашлиразумную середину, как водится у англов, после чего все четверо заревели мощнои громко, как водится на Руси.

Поблизости прошел суровый Макдональд, внезапно вперилгрозные очи в коренастого воина, широкого в плечах и с выпуклой, как бок бочкигрудью, которую закрывала роскошная бородища:

— Ты почему ходишь с таким веником?

— Хочу быть похожим на героя битвы под Гусьярдом МакОгона!

Макдональд рявкнул:

— Чтобы к вечеру... ладно, к утру был похож накастеляна Макдональда!

Ворота затрясло. За окнами возник и распространился во всестороны дикий волчий вой. Донесся металлический скрежет, словно зубы или клювыгрызли железные решетки. В церкви стоял такая мгла, что Томас не мог отличить всамом ли деле вдруг заметались крылатые тени, или же усталые глаза видят то,что подсказывает воображение.

— Надо держаться, — процедил Томас сненавистью. — Ему нас не сломить, мохнатому!

Ворота сотрясались, словно в них били океанские волны.Начали вздрагивать стены, мелькнул во мраке и прочертил светящуюся дугу слабыйогонек упавшей свечи. От постоянного неумолчного грохота начало ломить ввисках, в ушах появился настырный комариный звон. Томас ощутил, как занылизубы, будто рядом водили по стеклу гигантским ножом.

Колокольный звон доносился все слабее. И грохот в самомхраме, и, Томас боялся даже представить, что творилось за крепкими стенамицеркви. Камни вздрагивали, свечи одна за другой, а то и целыми светящимисязаборчиками, отлеплялись от стен и падали на каменные плиты. Расплавленнымвоском пахло все сильнее, но волосы зашевелились на загривке Томаса, когданоздри уловили усиливающийся серный запах.

Он видел, как упал ниц священник, как другой распростерсяперед гробом, остальные в ужасе пятились, похожие на призрачные тени. С хорслышалось пение, надсадное и хриплое, Томас различил голоса сера Чосера и сераВинстона, который стойко зарабатывал пустошь за Верхними Мхами. К удивлениюТомаса слышались и голоса двух монахов, не в меру веселые.