Клятве вопреки - Карен Хокинс

Расстегнув накидку из тонкой серой шерсти, отделанную темно-красным атласом, Маркейл повесила ее на крючок у двери. Комната даже отдаленно не напоминала тот роскошный дом, который она занимала в Лондоне, но, тем не менее, выглядела совсем неплохо. Мебель была хорошего качества, декоративные банты, украшавшие толстое покрывало на кровати, гармонировали со шторами. Что же касается удобств, то они оказались гораздо лучше, чем Маркейл могла надеяться.

Единственная возникшая трудность состояла в том, чтобы найти место для экипажа и шестерки лошадей. Конюшня при этой гостинице была маленькой, поэтому Маркейл пришлось отправить дорожное снаряжение в менее изысканную гостиницу с большей конюшней, расположенную на той же улице. Но, честно говоря, это было не такое уж большое неудобство.

Когда, носильщик вернулся с ее дорожной сумкой, она указала ему на стул рядом с кроватью.

— Присядьте.

— Хорошо, мисс. Стаканы чистые, а в кувшине свежая вода.

— Благодарю вас.

Восторженный взгляд, носильщика остановился на ее вуали и шляпе, как будто он жалел, что ему не хватает дерзости попросить ее снять их.

— Простите меня мисс, но я удивлен, что такая благородная леди, как вы, приехала в город, когда сезон океанских купаний закончился.

Маленький город, в который ей приказано было прибыть, выглядел зловеще пустым, так как еще несколько недель назад стало холодно.

— Я хочу насладиться спокойствием.

— Но вы все же найдете для себя, чем заняться, если любите гулять по берегу, — услужливо сообщил носильщик. — Это знаменитый маленький город, несмотря на то, что он не так популярен, как Брайтон. Сама королева Шарлотта останавливалась здесь на одну ночь двадцать лет назад! На следующий день после ее отъезда лорд-мэр переименовал два здания и три улицы в честь королевской семьи, надеясь, что кто-нибудь из них может вернуться.

— И они вернулись?

— Нет. — Он погрустнел. — Но мы все равно выросли. Да, наш город теперь вдвое больше, чем был тогда.

Осознав, что ей предстоит выслушать исчерпывающую историю Саутенд-он-Си, Маркейл быстро сунула носильщику в руку несколько монет.

— Еще раз благодарю, что принесли мой багаж.

— Был рад, мисс, — просиял носильщик, направляясь к двери. — Если вам еще что-то понадобится, просто позвоните в колокольчик и кто-нибудь придет узнать, что вам угодно.

— Непременно, — улыбнулась Маркейл, выпроваживая его из комнаты.

— Буду рад почистить вам обувь, если вы оставите ее за дверью, — добавил носильщик, переступая через порог.

— Ну что ж, буду иметь в виду.

Закрыв дверь, Маркейл повернула ключ в замке.

Как только шаги носильщика замерли, она торопливо подошла к своей дорожной сумке, вынула из нее все вещи и, вытащив ложное дно, достала бережно завернутую драгоценность.

— Хорошо, — пробормотала она и, уложив все обратно, поставила сумку на пол.

Теперь все, что ей оставалось делать, — это ждать. Если все будет так же, как во время других встреч, мисс Чаллонер появится. Вот только когда? Часто Маркейл была вынуждена дожидаться ее часами, а иногда и по нескольку дней. Все это лишало ее покоя.

Но самое худшее уже позади. Она раздобыла то, о чем ее просили, теперь надо передать его и покончить совсем.

Однако Маркейл не могла забыть, как горели глаза Уильяма, когда он наблюдал за ней, ловя каждое ее движение. «Не будь глупой, он был одурманен и, вероятно, совершенно не сознавал, что происходит…»

Эта мысль должна была успокоить ее, но только причинила лишнюю боль сердцу.

«Черт побери, сколько можно мучиться из-за того, что произошло, и тем более из-за того, что могло бы произойти? Быть может, мне следовало честно рассказать ему, почему я пришла, сказать, что мне нужна эта драгоценная вещица, чтобы защитить свою семью…»

При этой мысли Маркейл покачала головой. Уильям был слишком вне себя, чтобы выслушать ее. Если бы она горела на костре, он не плеснул бы и стакана воды, чтобы спасти ее. «У меня не было выбора. Я сделала то, что должна была сделать».

С тяжелым сердцем Маркейл сняла вуаль и шляпу и бросила их на кровать, потом, вытащив из волос все шпильки, положила их на ночной столик и прочесала пальцами волнистую массу, рассыпавшуюся по ее плечам.

Маркейл чувствовала себя уставшей, побитой, обессилевшей с головы до ног.

Саутенд-он-Си находился на расстоянии почти двадцати четырех часов пути от Лондона. Почему ее шантажист выбрал этот город, расположенный бог знает где? Это вызывало у Маркейл беспокойство.

Она взъерошила волосы и пошла выглянуть в окно. Город, стоявший на Северном море в устье Темзы, раскинулся на красивом склоне, спускавшемся к морскому берегу. Залитая дождем улица под окном была, можно сказать, пустой, если не считать мужчины в темной одежде, который, очевидно, кого-то дожидался, и бездомной собаки, чего-то искавшей под крыльцом.

По другую сторону улицы вдалеке Маркейл разглядела длинный, выдающийся далеко в море причал, к которому были пришвартованы несколько лодок и большой корабль, а на некотором расстоянии еще два корабля, медленно направлявшиеся к пирсу. Это была красивая картина, достойная кисти художника.

Вздохнув, она опустила штору и оглядела комнату, внезапно почувствовав себя очень одинокой.

— Просто приди и забери эту чертову штуку, — недовольно пробурчала Маркейл. — Я не могу целую неделю ждать тебя.

Тем более что чем дольше не являлась мисс Чаллонер, чтобы потребовать шкатулку, тем больше у Уильяма времени, чтобы найти Маркейл. Здесь, вдали от Лондона, она в безопасности, но все же… Он был страшно, как никогда ранее, взбешен, однако, когда она вернется домой, ей, так или иначе, придется встретиться с ним.

Маркейл вела себя чрезвычайно осторожно, чтобы никто не узнал, что она приехала сюда, и, кроме трех сопровождавших ее слуг, все думали, что она дома, лежит в постели с лихорадкой.

Но все же она не могла находиться здесь слишком долго: предстояло начать репетировать новую мелодраму под названием «Али Паша». Пьеса лежала у нее в дорожной сумке, и Маркейл собиралась прочитать ее в дороге, но тряска экипажа не позволила ей это сделать.

Маркейл раздраженно подошла к серванту, налила себе стакан воды и, сев в кресло, вытянула ноги.

Создавалось такое впечатление, что шантажист намеренно старается растоптать ее волю, унизить. Это была глупая мысль, так как предполагала, что человек испытывает личную неприязнь к ней, но у Маркейл, как она считала, не было врагов. Кому она перешла дорогу?

Это правда, разве нет? Кому же ни с того ни с сего захотелось погубить ее жизнь? С какой целью?

Постукивая пальцами по подлокотникам кресла, Маркейл перебрала в уме всех людей, с которыми была достаточно близко знакома, чтобы они могли желать ей зла или, напротив, добра, и обнаружила, что список на самом деле короткий.