Прелюдия к очарованию - Энн Мэтер

Видя отразившуюся на лице тревогу, граф спросил:

– В чем дело? Вы уже раскаиваетесь, что сошли здесь?

– Не знаю, – честно призналась Санча, крепче сжав пальцами сумочку.

– Позвольте вашу руку, – слегка улыбнувшись, сказал граф. – Обещаю не набрасываться на вас в первом же темном переулке.

Санча понимала – граф шутит, и когда он вновь взял ее за руку, все ее страхи исчезли. От твердого прикосновения его прохладных пальцев по спине пробежала дрожь, и Санче вдруг стало ясно, что нет смысла скрывать от самой себя: ей хотелось от него большего, чем простое прикосновение.

Они шли сквозь лабиринт улиц и мостов. Граф, видимо, знал город как свои пять пальцев и без труда находил дорогу, несмотря на отсутствие вывесок и дорожных указателей. Хотя Санча была без куртки, она не чувствовала холода в темных узких улочках, куда не проникал луч солнца даже в самые ясные дни. Во-первых, воздух был сравнительно теплый, и во-вторых, было жарко от волновавших ее странных ощущений. Если бы кто-нибудь сказал Санче днем, что она этим вечером будет прогуливаться с графом Малатестой по улицам Венеции, то она ни за что бы не поверила. И вот она не только шла с ним, но и делала это с явным удовольствием.

По пути граф указывал Санче на различные интересные места, на которые она иначе не обратила бы внимания, и ей подумалось: насколько все кажется интересней и загадочней с наступлением темноты. Его непринужденный разговор убаюкивал, порождая обманчивое чувство полной безопасности, но когда граф остановился у лестницы, ведущей в расположенный в подвале бар, беспокойство вновь овладело ею, и она поспешно отдернула руку.

– Ну, что еще? – спросил граф с легким раздражением.

Санча с трудом проглотила застрявший в горле комок.

– Куда вы меня ведете? – спросила она с тревогой.

Граф погладил рукой затылок, под распахнувшимся пиджаком виднелась белая шелковая рубашка.

– Вполне приличный бар, его владелец – мой приятель, – коротко информировал граф. – Здесь не бывает женщин легкого поведения или наркоманов. Обыкновенный бар… и все. – Граф холодно взглянул на Санчу. – Когда у меня появляется потребность в подобном стимулировании, я не беру с собой женщин!

Санча ужаснулась, но, как она понимала, именно этого граф и добивался. Без дальнейших слов он взял Санчу за руку и потянул по ступенькам вниз, в подвал.

Они очутились в полутемном помещении, где находились бар и ресторан. Было тепло, слегка пахло табачным дымом, но общая атмосфера была приятной. Бар освещали разноцветные лампочки, вдоль стен стояли деревянные полированные столы, между ними решетки с вьющимися растениями. В центре – небольшая площадка с деревянной мозаикой, на которой, по всей видимости, танцевали. В другом конце помещения группа из трех музыкантов исполняла легкие мелодии, которые вполне соответствовали хорошей пище и располагали к задушевной беседе.

Санча взглянула на графа Малатесту, который отпустил ее руку, но он смотрел в другом направлении. К ним приближался приземистый юркий человечек с закрученными усами. По-видимому, сам хозяин.

– Чезаре! Чезаре! – повторял он. – Чезаре! Е meraviglioso, come sta?[2]

Граф ответил на родном языке, причем говорил так быстро, что Санча с ее скудным знанием итальянского ровным счетом ничего не поняла. Судя по тому, как владелец бара-ресторана называл графа Малатесту по имени, они были большими приятелями. И Санче на какой-то момент показалось, что они не заметят, если она потихоньку уйдет; однако тут же она убедилась в ошибочности своих выводов; не успела она повернуться, чтобы немного осмотреться, как граф снова взял ее за руку.

– Джулио, – проговорил граф, – хочу представить тебя моему другу, синьорине Форрест. Она приехала из Англии.

Просиявший Джулио, понявший намек графа, тоже перешел на английский язык.

– Очень счастлив познакомиться с вами, синьорина, – воскликнул он, сжимая ее ладонь обеими руками.

– Джулио – хозяин этого заведения, – объяснил граф, – и очень уважаемый гражданин, не правда ли, Джулио?

– О, ты совершенно прав, Чезаре, – ответил, усмехнувшись, Джулио. – А теперь столик, да?

– Конечно.

Не интересуясь мнением Санчи, граф слегка подтолкнул ее, и она была вынуждена следовать за Джулио через все помещение к столику между решетчатыми ширмами, густо поросшими вьющейся зеленью. Оба сели на скамейку, и Санча постаралась отодвинуться от графа подальше. Прислуживать им взялся сам Джулио.

В качестве аперитива граф Малатеста заказал «Кампари», предварительно не спросив Санчу, нравится ей это вино или нет, и затем некоторое время изучал обширное меню, которое ему подал Джулио.

Маленький итальянец время от времени вставлял свои замечания относительно конкретных блюд, но решал главным образом граф. Санча молча наблюдала за ним, без особой охоты попивая вино и содовую воду, и могло показаться, что граф совсем забыл о ее существовании.

Но вот, однако, с меню было покончено, и Джулио отправился передать заказ повару. Отхлебнув из бокала, граф положил руки на стол и искоса взглянул на Санчу.

– Ну как, синьорина, ведь здесь вовсе не так уж и страшно? – пробормотал он вполголоса.

– А я и не говорила, что мне страшно! – с возмущением отвергла упрек Санча. Она торопливо пила вино, чувствуя, как под его пристальным взглядом усиливается ее смущение. – Про… Просто я не ожидала ужина в ресторане. Мой туалет…

– Ваш туалет я нахожу очаровательным, синьорина, – заметил граф, прищурившись так, что густые черные ресницы скрыли от Санчи выражение его голубых глаз.

Санча глубоко вздохнула.

– Мне трудно поверить, что у графа Чезаре Альберто Вентуро ди Малатеста нет более серьезного дела, чем приглашать самого заурядного младшего репортера на ужин в ресторан, – заявила она с пылающими щеками.

– Вы вовсе не самый заурядный младший репортер, – возразил он, мягко улыбаясь. – И очень рад слышать, что вы запомнили мой полный титул.

Санче сразу же стало стыдно за свою грубую реплику, и, стараясь скрыть смущение, она сказала:

– Вы забываете, граф, что я пишу статью о вашей книге, и мне, естественно, приходится иметь дело с подобными деталями.

– Ах, вот как. – Граф приподнял бокал, с рассеянным видом поглаживая стройными пальцами его край, и Санча совершенно неожиданно для себя всем существом ощутила чувственный характер их движений. – И никаких других причин, мисс Форрест?

У нее пересохло в горле.

– Какие еще могут быть причины?

Граф перевел взгляд на ее полные губы.

– Вы, должно быть, очень жалели, что отказались пообедать со мной на прошлой неделе, – вкрадчиво заметил граф. – Возможно, я невольно заинтересовал вас. – Его глаза оставили губы и перекочевали ниже, на выступающую из открытого ворота блузки белую шею. – Я уверен, что пробудил ваш интерес, Санча. Вас и сейчас мучает любопытство. Именно поэтому вы здесь.