"Посмотрим, кто кого переупрямит...". Надежда Яковлевна Мандельштам в письмах, воспоминаниях, свидетельствах - Павел Нерлер

Наиболее масштабным из них было празднование в Киеве Первомая 1919 года – впервые в условиях советской власти. Сама Александра Александровна находилась в тот момент в Одессе, но ее многочисленные студийцы были привлечены к изготовлению и развешиванию всевозможных элементов оформления.

Как рассказала впоследствии Н. Мандельштам: “У нас были жесткие малярные кисти, мы тыкали их в ведра с клеевой краской и размазывали грубыми пятнами невероятные полотнища, которые потом протягивали поперек улицы, чтобы под ними прошла демон страция”[70]. Кинорежиссер Сергей Юткевич, свидетель этих киевских событий, вспоминал: “Фасады всех зданий Крещатика и фонарные столбы расцветились полотнами, лозунгами и эмблемами. Получилась гигантских масштабов уличная выставка всех направлений в искусстве с преобладанием, конечно, царивших тогда футуристических, кубистических, супрематических, конструктивистских и других «авангардистских» тенденций, но справедливости ради надо отметить, что все художники искренне и вдохновенно старались, используя приемы народного лубка и национальной орнаментики, пропагандировать революционную тематику и поэтому, в целом, им удалось создать радостную и победную атмосферу Первомайского праздника”[71].

Центром торжества и праздничного парада оказалась Софийская площадь, на которой в то время размещалась резиденция правительства советской Украины. Посередине площади, рядом с памятником Богдану Хмельницкому, установили временный обелиск в честь Октябрьской революции и фанерную триумфальную арку.

Одним из ключевых мероприятий киевского Первомая была премьера спектакля по пьесе испанского драматурга Лопе де Веги “Фуэнте Овехуна” (“Овечий источник”). Так называлась испанская деревня, жители которой восстали против сеньора, надругавшегося над прекрасной Лауренсией. Постановку специально к празднику подготовил талантливый режиссер Константин Марджанов (Котэ Марджанишвили) на сцене Второго государственного драматического театра УССР им. В. И. Ленина. Этот коллектив был организован на базе бывшего театра “Соловцов”, популярнейшей русской труппы дореволюционного Киева.

В спектакле были заняты ведущие актеры театра: В. Юренева, Н. Светловидов, Н. Соснин и другие. Рисунки декораций и костюмов выполнил И. Рабинович. Согласно воспоминаниям Н. Мандельштам: “Марджанов ставил пьесу испанского классика: деревня взбунтовалась против сеньора, потому что он нарушил старинные права. Народ побеждает, женщины вздымают руки над головами и ритмически поводят боками, актеры кричат хором: «Вся власть советам», а зрительный зал ревет от восторга. Для апофеоза художник Исаак Рабинович придумал неслыханное изобилие: через всю сцену протягивалась гирлянда бутафорских фруктов, овощей, рыбьих и птичьих тушек подозрительно фаллического вида. Овация нарастала. Исаак выходил раскланиваться. Он вел за руку двух сво их помощниц: одна была я, другая – моя подруга Витя, служившая раньше подмалевком у Экстер. Это мы с Витей раскрашивали фруктообразные фаллосы, уточняя форму, халтурно сделанную в бутафорской. Нас забрасывали грудами дешевых киевских роз, и мы выходили из театра с огромными охапками”[72].

Быть может, на премьерном первомайском спектакле, уже по окончании сценического действия, возглас “Вся власть советам” и прозвучал, но в режиссерский замысел он, насколько известно, не входил. На самом деле финальная сцена, согласно воспоминаниям актрисы Веры Юреневой – исполнительницы роли Лауренсии, – выглядела так: “Все персонажи двигались к рампе радостные, с криками: «Да здравствует Фуэнте Овехуна!», в зале зажигался и с движением актеров всё разрастался свет”[73]. На зрителей, преимущественно рабочих и красноармейцев, эта постановка с “ударным” финалом производила эффектное впечатление, и они расходились с пением “Интернационала”.

4

Поздним вечером того же 1 мая, когда в Киеве впервые показали “Фуэнте Овехуна”, отмечал свой день рождения Александр Иосифович Дейч – литературовед и деятель театра, в то время сотрудник репертуарного отдела Всеукраинского театрального комитета (Вутекома). Он помогал Марджанову в постановке, снабжал его литературными материалами. Друзья и знакомые Дейча поздравляли его неподалеку от Второго гостеатра, в так называемом Хламе (ХЛАМе) – клубе-кафе художников, литераторов, артистов, музыкантов.

“Хлам” находился в гостинице “Континенталь”, в доме № 5 на улице Карла Маркса, бывшей Николаевской (ныне улица Архитектора Городецкого). Гостиница, основанная в 1897 году, считалась самым фешенебельным и престижным отелем города, она располагала роскошным ресторанным залом в два света. Что же касается “Хлама”, то он занимал скромное подвальное помещение с несколькими столиками, которое обслуживал буфетчик. Клуб действовал, скорее всего, с конца февраля 1919 года. В начале марта было сообщено, что в “Хламе” организованы “ежедневные общие собрания начинающих поэтов и литераторов для совместного чтения новых произведений” – с тем чтобы “помочь молодым силам выйти на литературную дорогу”[74]. Это колоритное заведение упоминается во многих мемуарных источниках; обзор его истории приведен в исследованиях М. Петровского[75] и М. Рыбакова[76].

Среди тех, кто оказался в “Хламе” на дне рождения А. Дейча, была и Н. Хазина. Но в тот же вечер клуб посетил Осип Мандельштам, остановившийся в “Континентале”. Случайная встреча поэта и юной художницы стала для обоих решающим событием. А. Дейч отмечал в своем дневнике, что Мандельштама просили почитать стихи, он “плыл по ритмам” с закрытыми глазами, а “открывая глаза, смотрел только на Надю Х…”[77]. Согласно “Второй книге” Н. Мандельштам, “мы легко и бездумно сошлись. Своей датой мы считали первое мая девятнадцатого года”[78].

Надежда Яковлевна упомянула “Континенталь” в качестве “главной гостиницы города, куда поселили приехавших из Харькова правителей второго и третьего ранга. Мандельштаму удалось пристроиться в их поезде, и ему по недоразумению отвели отличный номер в той же гостинице”[79]. По-видимому, такая оказия представилась Осипу Эмильевичу благодаря тому, что он некоторое время занимал официальную должность в Отделе искусств Наркомпроса Украины. Еще в начале марта 1919 года киевская пресса сообщила о том, что во временной столице республики – Харькове – “для руководства литературно-художественной жизнью Украины при Отделе искусств образован Всеукраинский Литературный Комитет”; целью его деятельности являлось “создание условий, при которых со всей полнотой и силой могло бы проявиться творчество пролетариата и всего трудового народа”[80]. Председателем Всеукрлиткома стал харьковский поэт Григорий Петников. При комитете были организованы секции: поэтическая, журналистская, художественной прозы и критики, лекционно-инструкторская, а также бюро пропаганды. Заведующим поэтической секцией назначили О. Мандельштама[81].