24 дня на любовь - Кира Ланвин

Машина была припаркована со стороны проезжей части. Макс не заехал во двор смежных домов. Это очень хорошо!

— Нет, недолго. Минут двадцать.

— Хорошо. Ладно. Мне пора. Спасибо, что подвёз. И что того придурка успокоил.

— Тебя проводить?

— Нет.

Макс разблокировал двери и я вышла. Не успела сделать и пару шагов, как Максим окликнул меня, опустив стекло со стороны пассажира. Вернулась.

— Что такое? — удивлённо спросила я, заглядывая в машину.

Максим протянул бумажный пакет и тот едва не врезался мне в лицо. От неожиданности я отпрянула, но пакет взяла.

— Что это? — с подозрением спросила, не сводя взгляд с лица Макса.

— Твой ужин. Уверен, ты весь вечер ничего не ела.

Окно закрылось и Макс уехал. Я ошарашенно смотрела вслед удаляющемуся автомобилю. На губах скользнула неуверенная улыбка. Но тут же оказалась стёрта хмурыми мыслями. Надо идти домой.

Я быстро прошла во двор. У моего подъезда стояло двое мужчин и я присела на скамейку через подъезд, осторожно поставив пакет на колени и прислушалась. Рядом были пышные кусты какого-то растения, из-за которых меня точно было не разглядеть. Если что, можно будет спрятаться в них. Но, я надеялась, что этого делать не придётся. Нос пощекотал аппетитный аромат еды и желудок свело. Я была такой голодной. И уставшей. Хоть бы они скорее ушли.

Через несколько минут, на моё счастье, мужчины, переговариваясь, пошли в противоположном направлении. Я бросилась в подъезд, быстро открыла квартиру, вбежала внутрь и заперла за собой дверь. Быстро дыша, скинула обувь, поставила в шкаф, и прошла на кухню, подсвечивая себе путь телефоном. Свет включать не стала. Вымыла руки, поужинала, мысленно миллион раз поблагодарив Макса. Два пластиковых контейнера с едой из кафе были ещё тёплыми и не пришлось греть.

В спальне переоделась в штаны и кофту для сна, достала плед и подушку, бросила на диван. Заперла и эту дверь, поставив между нею и диваном стол. На всякий случай. Наконец-то легла на неразложенный диван, установила будильник, чтобы через пять часов встать, собраться и пойти в коттеджный поселок на подработку, а потом отправиться в город. Этого дня я с нетерпением ждала всю неделю. Скорее бы наступило утро!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

23 дня

Макс

Ещё утром, впервые за шесть лет увидев Лизу, я не хотел сочувствовать ей. Не хотел беспокоиться о ней. Не хотел думать, что происходит с ней, и откуда столько тревоги во взгляде. Но только она не выходила из моей головы ни на секунду. Её образ тенью следовал за мной, шаг за шагом, не исчезая даже в темноте. И когда вечером, не выдержав, я уехал в город, чтобы избавиться от наваждения, отвлечься, то встретил её вновь. Понял — от нее не сбежать, не скрыться. Если она не рядом, то в моей голове. Всю жизнь там живёт, хозяйничает, что в мыслях, что в сердце. То затаится надолго, не показывается. То выпорхнет, перевернет всё вверх дном и оставит после себя хаос.

Днём, на остановке, я, как озлобленный подросток, захотел, чтобы она влюбилась в меня и страдала, ведь всё закончится уже через двадцать три дня. Глупый план, я это осознавал, но вспыхнувшее опасным пламенем сердце — глупее. Когда-то и она плюнула на мои чувства. Почему бы и мне не поступить так теперь? Можно же напоследок получить свой кусок счастья, выгрызть его, забрать у всех. На чуть-чуть. Перестать существовать и окунуться в жизнь… Так я думал, пока был взбудоражен встречей. Но под вечер буря в душе стала тише и мысль о том, что я не в праве её осуждать за тот выбор, что был сделан шесть лет назад, становилась громче и затмевала остальное. Сейчас нет смысла её мучить, мстить. Надо отступить, пока не поздно.

Но ночью, когда мазохистом просидел несколько часов в кафе, не сводя с неё взгляда, когда убрал от нее идиота, едва сдерживая себя, когда вёз домой, а она так беспокойно спала и была так беззащитна, то понял, что проиграл сам себе. Она нужна мне, как вода, как воздух. И пусть это эгоистично и мерзко, но я хотел любить её, пока ещё могу. И быть любимым только ею, как бы наивно это ни звучало. Даже несмотря на то, что после Лизе будет больно. Если, конечно, ей не хватит ума убраться от меня подальше. Как можно скорее.

* * *

Впервые за долгое время я проснулся в нормальном настроении и состоянии. Трезвый, и с желанием что-то делать, а не лежать амебой в ожидании своей участи. Это стало неожиданностью, как и яркое солнце, бесцеремонно проникшее в просвет между темными портьерами и разбудившее меня. Я прикрыл глаза сгибом локтя, а потом и вовсе утопил лицо в мягкой подушке, окончательно просыпаясь.

Не успел встать, как телефон разразился громкой трелью стандартной мелодии. Бывший клиент. Важный человек, один из первых, с кем удалось поработать и тот, кто не побоялся брать парня без опыта, с одним лишь образованием и диким желанием работать. Кажется, это было так давно, но это не так. Просто столько всего произошло после.

Говорить ни с кем не хотелось, но ответить надо было. Из уважения к этому человеку.

— Максим, здравствуй. Ты пропал. Слышал, дорогу перешёл кому-то. Залёг на дно?

— Доброе утро, Геннадий Петрович. Можно и так сказать, но я не прячусь — нет смысла. Вы что-то хотели?

— Даже так? Что ж. Я хотел пригласить тебя поработать. Нам нужен аналитик, а ты хорош. Вознаграждение как всегда, достойное.

— Геннадий Петрович, боюсь, не получится, — ответил я, не желая обнадёживать напрасно.

На той стороне возникла пауза.

— С кем во мнениях не сошёлся?

Я поморщился, называя известную фамилию. Все равно уже ничего не изменится.

Пауза. Тяжёлый вздох.

— Парень, как же тебя угораздило? Ты же умный. Это твоя работа — просчитывать всё наперёд! Что, горячая голова жизни не даёт?

— Что уж говорить. Поздно об этом думать, — ответил я, зажимая большим и указательным пальцами переносицу.

— Здесь я бессилен. Ему мешать не могу — разжует и выплюнет. С ним никто не станет связываться. Жалко, парень. Жалко. Но если всё наладится — я тебя всегда жду.

Я ничего другого и не ожидал. Когда попытался найти решение, не раз услышал подобное. А потом сдался, уехал в этот дом. И лишь недавно смог принять неизбежное и смириться. Только надолго ли? Нервы сдавали.