Продавец цветов - Марина Серова

И сейчас мне предстояло поплатиться за это. Потому что метнувшаяся ко мне тень была не чем иным, как кулаком азиата. И этот кулак в следующее мгновение ударил меня в грудь чуть-чуть пониже горла. Азиат явно был профессионалом своего дела.

Я снова была отброшена к стене. По старой привычке я широко, как птица крыльями, взмахнула руками и со всего размаха ударила ими по стене, амортизируя удар от падения. В результате подъезд огласился грохотом, сравнимым со звуком, когда из рук подвыпивших грузчиков на лестницу падает тяжелый несгораемый шкаф. Но вся тонкость как раз и заключалась в том, что чем громче звук, тем безболезненней само падение — энергия столкновения вместо того, чтобы ударить в тело, превращалась в громкое, но неопасное сотрясение воздуха.

Однако со стороны это создавало очень впечатляющий эффект. Казалось, что человек, упавший с таким грохотом, уже не должен подняться никогда. И я, чтобы не разрушать достигнутого впечатления, послушно сползла по стене и сложилась на полу бесформенной тряпичной куклой. И мне удалось обмануть азиата. Его бесстрастное лицо с узкими щелями раскосых глаз вновь повернулось к Соболеву.

Но на какое-то время ему все же пришлось отвлечься, чтобы нанести мне удар, и его пальцы, сжимавшие волосы на голове у Соболева, слегка ослабили свою хватку. Соболев за этот краткий отрезок времени успел немного прийти в себя и попытался выскользнуть из цепкого захвата. Но реакция азиата значительно превышала возможности Соболева двигаться быстро, и поэтому кончики прядей опять попали в капкан пальцев. Волосы мгновенно до самых корней натянулись, как струны, и азиат начал наматывать их на указательный палец. Одновременно его рука стала совершать напряженный, чтобы не ослабить натяжение, подъем вверх и в сторону по направлению к стене.

Соболев попытался было обеими руками схватить запястье азиата, но в этот момент натяжение волос увеличилось резким рывком. Лицо моего клиента исказила болезненная гримаса, и он начал мелко передвигать по полу коленями, послушно следуя в указанную сторону. Его мучитель также поворачивался всем телом, ведя его за собой. Я уловила легкое движение его свободной кисти. За этим наверняка должен был последовать удар в качестве наказания за недавнюю попытку сопротивления и для профилактики дальнейшего неповиновения.

Мой живот судорожно напрягся, моментально скручивая все тело в гигантскую пружину. И как только напряжение достигло своей вершины, все сдерживающие его зажимы были разом отпущены. Я буквально взмыла с пола. Не рассчитывая на все еще непослушную после удара в плечо руку, я вложила всю свою силу в выброшенную вперед ногу. Однако мой противник был умелым и опытным бойцом. Или же обладал мистической способностью видеть на триста шестьдесят градусов вокруг.

В ответ на мой рывок он быстро развернулся в мою сторону. Его левая рука находилась ближе ко мне, но она была занята волосами Соболева, отпускать которые он не собирался. Он закрылся правой рукой от летящей ему в лицо ступни. И успел выставить, как щит, раскрытую ладонь на пути моего удара. Единственное, что он не рассчитал, это то, что я тоже была бойцом. Причем не из последнего десятка.

Еще до завершения удара наши глаза встретились во второй раз. Его взгляд по-прежнему оставался бесстрастным и непроницаемым, а на губах играла легкая улыбочка, наглядно демонстрировавшая его оценку моих достоинств как противника. Но в этот момент моя ступня соприкоснулась с его ладонью, закрывавшей лицо. И защита азиата не выдержала: умело поставленная ладонь, которая, по его замыслу, должна была отклонить направление удара в сторону, не выдержала моего стремительного напора.

Моя ступня смачно припечаталась азиату прямо в переносицу. Улыбочка мигом соскочила с его лица. Узкие щелки глаз невероятно расширились в неподдельном удивлении. Из разбитого носа хлынула кровь. Моя ступня продолжила свое движение, как утюгом прогладив лоб азиата. Азиат наконец выпустил волосы Соболева и начал падать назад. Мой же удар оказался настолько силен, что я тоже не смогла удержаться и, как кошка, извернувшись в воздухе, приземлилась в исходное положение для отжимания от пола.

В следующее мгновение я была уже на ногах и заносила здоровую руку для добивающего удара. Азиат корчился на полу передо мной, закрывая обеими ладонями разбитую переносицу. Его глаза были широко раскрыты, и в них полыхал какой-то страстный немой призыв. Он беззвучно зашевелил губами, видимо, взывая о помощи к своим воинственным духам. Но они в этот момент скорее всего были заняты другими неотложными делами, и ни один из них не снизошел до его просьб.

Вместо помощи свыше его глаза увидели летящий в лицо кулак. И он принял единственно верное действие: его сознание благоразумно отключилось, прежде чем второй удар снова разбил бы ему лицо. Глаза азиата как бы подернулись мутной полупрозрачной пеленой. Но, несмотря на большой боевой опыт, у меня не было повышенной кровожадности, столь свойственной мужчинам. Буквально в нескольких сантиметрах от его лица я резко согнула руку в локте, и вместо сокрушительного удара в лицо азиат получил не очень сильный толчок локтем по скуле.

Конечно, я не могла остановиться мгновенно, и нельзя сказать, что удар локтем был похож на ласковое заигрывание пушистого котенка, но все же это было несравнимо с тем взрывным эффектом, который мог бы превратить его плоское лицо в кровавую кашу.

В это время сверху донесся какой-то неопределенный шум. Вполне возможно, что кто-нибудь из жильцов закрывал дверь своей квартиры. Но могло оказаться и так, что один из нападавших или даже они оба пришли в себя и теперь стремительно спешили вниз, чтобы взять реванш за свое недавнее поражение.

Я быстро повернулась к Соболеву. Мне показалось, что схватка с азиатом растянулась на долгие минуты, но на самом деле в реальности прошло не больше нескольких секунд. Во всяком случае, Соболев по-прежнему находился в той же позе на коленях. Шум сверху усилился и превратился в отчетливый топот человека, бегущего вниз по лестнице. Я быстро схватила Соболева за ворот и, немилосердно тряхнув, подняла его на ноги. Следующим моим движением было весьма бесцеремонное подталкивание его по направлению к выходу.

От резкого рывка и не сильного, но жалобного треска ткани мой подопечный пришел в себя. На его лицо начало возвращаться выражение владельца крупной торговой фирмы, которое, впрочем, очень быстро, если не сказать мгновенно сменилось возмущением и негодованием по поводу столь неуважительного отношения к его персоне. Он только было раскрыл рот, чтобы облечь свое недовольство в словесную форму, но я одним движением опять развернула его лицом к двери.

— Быстро в машину! — прошипела я. — Заводи мотор!

Для большей убедительности я добавила ему легкого пинка коленом под зад. Однако, учитывая характер наших взаимоотношений по типу хозяин — наемный работник, я сделала это со всем возможным в данной ситуации уважением: корректно и вежливо, показывая, что полностью признаю его главенство. Пинок быстро вернул моего работодателя с высоты его начальствующего положения в земную обыденность с ее реальными опасностями, и он, уже не задавая лишних вопросов, устремился на улицу.