Орхидея в мотоциклетном шлеме - Дмитрий Лекух

Вообще-то ему, как и всем нам, нравится «Гиннесс», но он считает его чересчур плотным и плохо влияющим на фигуру.

Ха.

Было бы на что влиять…

— Ну, — чешет переносицу над очками, — я слышал, у тебя небольшие проблемы с заказами на предоплате…

Еще раз — ха.

Даже не так.

Трижды — ха!

Небольшие проблемы…

У меня — очень большие проблемы с такими заказами.

После того, как моя фирма отлично отработала с одним известным западным брендом, заказы на нас посыпались, как дождь осенью.

Вот только платят эти чертовы европейцы, да и прочие американцы с азиатами, так, как привыкли у себя дома.

По факту исполнения работ.

И черта с два ты им что объяснишь.

А наши отечественные подрядчики по исконной русской недоверчивости готовы работать только на предоплате.

Извечный спор, что раньше — стулья или деньги.

Вот и приходится сидеть на кредитной банковской игле.

Слава Богу, хоть банкиры, с которыми я работаю, — люди, вроде бы, нормальные и понимающие.

Но — все равно неприятно…

— Есть, — говорю, — такое дело. А твой-то интерес в чем?

Объясняет.

Есть фирма «Икс».

И у этой фирмы есть нужда в срочном исполнении работ как раз по моему профилю.

Где-то на три с половиной единицы.

Ну, на три с половиной миллиона долларов, если по-русски.

Готовы предоплачивать.

И, поскольку работы срочные, — у них совсем нет времени на проведение тендера.

А на этой фирме «Икс» есть менеджер Игрек, которому и поручен выбор подрядчика.

Подрядчик должен быть солидным, с репутацией и готовым откатить менеджеру тридцать процентов от своей прибыли.

В принципе, все должны быть довольны.

Я получаю неплохой бюджет со стопроцентной предоплатой и слегка слезаю с кредитной «иглы».

Фирма «Икс» получает нормального подрядчика.

Менеджер и посредник получают свои проценты.

Здесь даже акционеры «Икса» ни фига не страдают — платить-то посредникам я буду из собственной прибыли…

Стандартная, в принципе, для отечественного рынка операция.

Если откажусь — буду не бизнесменом, а клиническим идиотом.

Вот и тяну, преодолевая брезгливость, руку — пожимать его вялую, вечно потную ладошку…

Правда, под конец все-таки втыкаю шпильку.

— А что, — спрашиваю, — менеджер Игрек знает, на каких условиях я размещаю заказы? Как он прибыль-то считать будет? Или на слово поверит?

— Достаточно, — усмехается, добродушно поблескивая стеклышками очков, Гадёныш, — что эти условия знаю я. До процента. Веришь?

Сглатываю неожиданно ставшую горькой и противной слюну и медленно киваю.

У меня нет ни малейшего желания проверять его слова.

Он не врет.

— Вот и он, — улыбается, — поверит. Ну, пока, я побежал. Он завтра с тобой сам свяжется…

— Счастливо, — выдавливаю. И тащусь к барной стойке заказывать графинчик водки.

Отмечать удачную, блядь, бизнес-сделку…

Когда возвращаюсь, Русланыч уже сидит за нашим столиком.

— Ну что, — спрашивает, — занес тебя в списочек?

— Отстань, — машу рукой, — на хрен. И без тебя тошно…

Русланыч морщится, но молчит.

И правильно делает.

Потому что совсем незадолго до рыбалки Гадёныш снова оказывается у нашего, известного, на хрен, всему «Хардкор-кафе» углового столика.

— Привет, — машет рукой, — ребята. Руслан, ты не поверишь, но теперь я — по твою душу…

Русланыча передергивает.

— Ты поосторожней, — шучу, — Гадёныш. А то ведь тебя и дословно понять могут. А что? Я — не удивлюсь…

— Да ладно, — смеется. — Не тяну я пока на этот уровень. Еще расти и расти. Ты, кстати, Дим, можешь не уходить, от тебя тут секретов никаких нет…

Я все-таки собираюсь свалить, но вижу умоляющие глаза Руслана.

Нда…

Придется и впрямь задержаться.

А этот — чешет себе и чешет…

— Руслан, — говорит, — как ты думаешь, заинтересует твой канал эксклюзивное и почти абсолютно откровенное интервью господина Икс? И — без всяких ограничений в эфире.

И называет фамилию одного из самых таинственных и влиятельных обитателей кремлевского зазеркалья.

Руслан подбирается, прямо как хорошая гончая.

Он все-таки журналист-телевизионщик, а не кисейная барышня.

И — хороший журналист, смею вас заверить…

— Какие условия? — спрашивает деловито.

— Условий два, — улыбается в свою куцую бороденку Гадёныш. — Ты, как интервьюер, задаешь ему один абсолютно нейтральный вопрос. Который ничем не потревожит твою журналистскую совесть. И не комментируешь ответ. После чего можешь задолбать его любыми самыми острыми и нелицеприятными вопросами и комментариями. Он не обидится. Это — первое условие. Второе — двадцать тысяч долларов наличными для посредников. Потому как лично мне плевать, с каким из каналов договариваться…

Рус молчит.

Условия — более чем приемлемые.

Работа журналиста на таком уровне — всегда немного компромисс. Это просто часть профессии, вот и все.

А тема — залог профессиональной удачи.

Потому что сразу же выводит его, как профессионала, на совершенно другой уровень.

И двадцатку эту несчастную канал даст посреднику, не задумываясь.

И больше даст, если потребуется.

Хотя все будут прекрасно понимать, что эта тварь стрижет с обоих концов: и с канала, и с, простите, заказчика.

Все равно заплатят.

Тоже — часть профессии.

Канал-то у нас в стране — не один.

К счастью.

Хотя — для кого как.

Для некоторых, как раз, — ровно наоборот.

К сожалению…

— Когда работаем? — спрашивает Руслан.

— А послезавтра, к вечеру, — улыбается безмятежно Гадёныш. — Я же знаю, что вы через три дня на рыбалку сваливаете. И завидую. Меня-то не зовете. Ну ладно, я побежал. Завтра часиков в пять позвоню, там делов-то на три копейки…

Он уходит, и теперь уже Русланыч собирается двигаться к стойке за водкой, а я провожаю его задумчивым взглядом.

— Ну что, — спрашиваю, когда он возвращается с бутылкой коньяка и тарелкой с тонко порезанными лепестками посыпанного сахарной пудрой лимона, — как ощущения с непривычки?