Бумажные призраки - Джулия Хиберлин

Я украдкой поглядываю на Карла, который сидит в машине рядом со мной. Мы уехали от Линнет десять минут назад.

Год назад я повысила ставки. Наняла человека – специального человека, который пугал меня до смерти. Он подвешивал меня вверх тормашками, с завязанными глазами, и швырял вниз, при этом я понятия не имела, что случится со мной в следующий миг: то ли я упаду в ледяную воду, то ли отскочу от упругой сетки батута, то ли кубарем покачусь по бесконечному склону холма.

Он часами держал меня связанной в шкафу, сбивал с ног на темных подземных парковках, преследовал на «Мерседесе» с тонированными стеклами. Я училась стрелять в упор. Конечно, все эти опыты не проходили для меня даром. Но суть не в этом. Суть была в том, чтобы переосмыслить свой взгляд на смелость. Я поняла, что смелыми не рождаются (и я не родилась трусихой) – слава богу! Адреналин, двигательные навыки и контроль сознания – вот и все, что необходимо.

Мы на всех парах несемся к первой красной точке на карте – мосту на 17-й улице в восточной части Уэйко. Глаз у Карла дергается, когда он окидывает взглядом якобы незнакомую картину: проржавевшую насквозь заброшенную промзону. Если он и помнит, что находится под тем самым мостом, то виду не подает.

– Потеешь, как свинья, – заявляет Карл и врубает кондиционер на полную. Что еще за новости? На моем теле и лице нет ни капли пота.

Впрочем, прохлада и свежесть «Бьюика» даже радуют после колбасно-кофейных запахов и птичьего гвалта закусочной. А может, Карлу просто нужен белый шум. Он по очереди переводит в мою сторону все воздуховоды. Волосы щекочут лицо, попадают в глаза. Руки начинают покрываться мурашками – крошечный отголосок страха, пережитого минувшей ночью. Я вижу Карла, который сидит в темной морозилке номера и прислушивается к звяканью дверной цепочки.

Страх, подобный этому, давным-давно гложет меня изнутри, как стая крыс. Говорят, с самого рождения мы боимся двух вещей: громких звуков и высоты. Младенцы и котята отказываются ползать по прозрачному стеклянному столу, а вот утка запросто по нему пройдет: она ведь умеет летать. Это инстинкт. Говорят. Лично мне кажется, что мы с рождения боимся всего на свете. И только притворяемся храбрыми до поры до времени. Пока чудовище не проснется.

Карл терзает радио, мечется от станции к станции, оглашая салон обрывками музыки, болтовни спортивных комментаторов и метеорологов…

Любит или нет… вероятность дождя… аллилуйя!.. мяч летит… о, мой цветок…

Хочется шлепнуть его по пальцам. Пальцы у него длинные и тонкие. Такими можно играть на гитаре, вырезать аневризмы, затягивать крепкие узлы. В суде Карл утверждал, что этими руками он исключительно печатал фотографии да пил «Виски сауэр» – и уж точно никого не убивал. А несколько минут назад в закусочной рассказывал, как перерезать человеку горло. Такие мелочи упускать нельзя.

– Господи, да врубай уже свой говнокантри! – ворчит Карл. – Только заткнись.

Мы переехали мост. За последние две минуты я не произнесла ни слова и уж точно не говорила ничего о своих музыкальных предпочтениях. За обедом Карл был весьма убедителен… Может, он со мной играет? Что-то задумал?.. «Не теряйте бдительности, – предостерегала миссис Ти. – Деменция – хитрая тварь. Как кошка – уходит так, будто ей и дела до мышки нет. Но всегда возвращается. И уймется она только тогда, когда слопает добычу».

Я останавливаю машину в зарослях на обочине. Карл молчит.

Совсем не обязательно туда спускаться, говорю я себе. Достаточно просто показать ему этот мост. Однако в нужном месте без колебаний съезжаю на узкую заросшую дорожку, уходящую вниз. Так просто ее не увидишь, о ней надо знать – видимо, этим она и приглянулась Карлу.

Наша машина ползет по пологому склону. Хрустит гравий. Внизу я останавливаюсь. Перед нами раскинулись джунгли из бетонных столбов и буйной растительности.

Я достаю с пола под задним сиденьем две белые тряпки. Подготовка. Паранойя. В этих местах бывают рыбаки, они могут заметить нас и запомнить машину. На всякий случай прикрою номера тряпками.

– Что ты забыла сзади? – Лицо у Карла красное и злое, взгляд мечется от заднего стекла к белым тряпкам у меня в руках.

Что ты спрятал под моим заднем сиденьем, Карл?

Из глубин подсознания всплывает имя сестры.

Рейчел.

Рейчел, Рейчел, Рейчел. Условное словечко для моего тренера, которое я должна была произнести, если станет слишком страшно. Вот только он все равно бы не услышал – его почти никогда не было поблизости.

Шарф внезапно превращается в петлю. Под насмешливым взором Карла я стягиваю его с шеи и запихиваю в консольный ящик.

– Чего уставился? – огрызаюсь я. – Вылезай из машины! Пора встряхнуть твою память.

Карл плетется за мной следом. Мы идем под мост.

Я надеялась, что он пойдет первым. Это сильно упростило бы задачу – если бы он сам привел меня к первой точке на карте. Тогда я сразу поняла бы, что Карл все помнит. Помнит свои частые визиты сюда с драгоценной камерой, которую он называл Джорджем. С камерой, которая провела необыкновенную и насыщенную жизнь в путешествиях по Техасу, а потом очень долго пылилась в ящике для улик.

О, сколько сил и времени я потратила на то, чтобы найти загадочного Джорджа, способного пролить хоть немного света на прошлое Карла (это я еще молчу об Элисон, его старинном пикапе).

Карл послушно идет за мной и останавливается, когда я останавливаюсь. То ли издевается надо мной, то ли в самом деле ничего не помнит. Я с трудом выманила его из машины. От былого кокетства и веселья не осталось и следа. Пока я закрывала номера тряпками, он пересел на заднее сиденье и что-то бормотал себе под нос. Если за нами кто-то наблюдает, то полиция уже наверняка предупреждена о странной парочке под мостом.

Жаль, я не додумалась взять удочки и прислонить их к багажнику машины, хорошая была бы маскировка. Впредь буду умнее. День второй – а я уже оказалась под заброшенным мостом в компании Карла и даже не обыскала его сперва (хотя миссис Ти точно посоветовала бы это сделать). Но нет. Прикасаться к нему, выворачивать его карманы, зная, какое он получает удовольствие от происходящего… Нет, немыслимо.