Оборотни в погонах - Сергей Алов

огромным трудом сдержал приступ смеха. Он представил себе голого и босого толстяка-Альпенгольда в генеральской фуражке, проходящего четким строевым шагом и отдающего ему честь.

— Не дождетесь! — брызгал слюной генерал. — Выплюньте эту идею из вашей головы. Это вы мне, голый и босый, будете честь отдавать!

— Никак нет, товарищ генерал, — вставил Крюков. — Голым честь отдавать у нас по уставу не положено. Мы не в Америке, это там к пустой голове руку прикладывают.

Генерал посмотрел на Крюкова, словно только что раскусил его, а до этого считал родным и близким по духу человеком. А тут бац — такое разочарование!

— Вы, Крюков, не с того конца жизнь начинаете. Но мы это вам поправим. Хочу вас поздравить. Ваш дружок, заместитель начальника главка генерал Шабанов сегодня снят с должности и уволен по неслужебному соответствию за развал работы. С одним единственным киллером, с Дворником каким-то, не смог справиться. Позор. Так что покрывать вас, Крюков, больше некому. И после первого же замечания я вас выгоню в четыре руки.

Альпенгольд, вероятно, представил себе эту картину, так как его настроение вдруг изменилось к лучшему. Он даже перестал кипеть и ругаться. Тон его стал сдержанным и даже сочувственным.

— Вы, Крюков, хороший профессионал, компетентный офицер. Вы изобретательны и упорны там, где вам это надо. И с серыми шариками вас все в порядке. Не окончательный дурак. Но о субординации дисциплины не имеете зеленого понятия. Так что я ни под каким видом не хочу видеть такого сотрудника в составе вверенного мне управления. Короче, или уйдете вы или одно из двух. Можете ступать вон! — в подтверждение серьезности своих намерений он грозно нахмурил брежневские брови.

«Обнадежил, что и говорить! — подумал Крюков и вылетел из кабинета окрыленным. На один бок.

В приемной прогуливался Тэтэ. Видимо, ждал, пока Крюков уйдет, чтобы выложить генералу очередную порцию доносов. Сыщик решил не упускать случая и использовать нечаевскую осведомленность. Он дружески хлопнул стукача по плечу и наградил его обаятельной улыбкой.

— Говоришь, мисс Швабра мной интересуется? Кстати, откуда она взялась? С такими данными ей бы не полы драить, а на Тверской клиентов окучивать.

Нечаев не смог удержаться, чтобы не продемонстрировать свою осведомленность.

— Так она же у нас срок отбывает. «Два по двадцать».

Кажется, ситуация начала понемногу проясняться. Красавица-уборщица за какие-то прегрешения получила два года условно с обязательным привлечением к труду и отстежкой по двадцать процентов от зарплаты в доход государству. По идее, ее должны были направить в больницу или на завод. Но вместо этого она оказалась здесь, в секретном управлении. Что это — простое совпадение?

Крюков задумался и не сразу понял, что Тэтэ продолжает ему что-то говорить. Он прислушался.

— Поэтому следователь Кибальчич и выпустил твоих отморозков, — закончил Нечаев.

— Постой, я не въезжаю. Как так выпустил? — возмутился сыщик.

Тэтэ терпеливо, как для тугодумов, повторил.

— Я же говорю. Задержали вы их незаконно, с применением недопустимых методов. Способом, опасным для жизни и здоровья третьих лиц. От показаний своих они отказались, побои зафиксировали. Волкову, можно сказать, повезло, а то бы под суд пошел. Ты тоже готовься в прокуратуре показания давать. Посадить, может, и не посадят, но уволят — сто пудов. Ну, бывай! — Стукач остался доволен обескураженным видом Крюкова и без стука прошел в кабинет генерала.

Крюков поплелся к себе. Открыв дверь в кабинет оперсостава, он увидел, что ослепительная уборщица снова крутится возле его стола. Заметив Крюкова, она как ни в чем не бывало начала порхать между столами с веником в руке. «Эту порочную практику пора прекратить» — подумал сыщик.

Подождав, пока красотка с веником отвернется, он извлек из щели между шкафом и сейфом большой бумажный пакет и решительным шагом направился к экспертам.

Селимов был, как всегда, страшно занят. Он даже не вышел навстречу Крюкову и общался с ним из-за закрытой двери фотолаборатории.

«Ловушку я поставил, — крикнул он, — теперь первый, кто залезет в ящик твоего стола, об этом пожалеет. Я скоро буду, подожди!».

Через пару минут он и в самом деле появился перед Крюковым собственной персоной.

— Гони пузырь.

— Молодец! — Крюков протянул эксперту пакет с обещанным гонораром в виде бутылки «Джонни Уокера» с черной этикеткой.

Селимов скорчил брезгливую гримасу. Крюков возмутился.

— А ты бы что хотел за свою самодельную конструкцию? Синюю!

— Ну, хотя бы золотую.

— Перебьешься. Кстати, за ловушку спасибо, но в следующий раз когда поставишь, предупреждай. А если бы я сам туда залез?

Селимов уже открыл бутылку, понюхал, налил в мензурку, посмотрел содержимое на свет и попробовал на язык. Почмокал.

— Ладно, сойдет. А насчет предупредить… Ты же всегда, как минимум, на полчаса опаздываешь. А у меня ни минуты свободной нет.

Крюков окинул взглядом рабочее место эксперта-криминалиста. В центре стола стоял раскрытый серебристого цвета кейс-футляр с восхитительным набором кухонных ножей и прочих поварских аксессуаров. Рядом с кейсом лежал обычный пластиковый пакет, из которого торчали один ствол и две рукоятки пистолетов. Кажется, это были новенькие тэтэшники.

— Откуда дровишки?

Селимов неохотно оторвался от экспертизы виски.

— Эти? Стволы из мусорника возле того дома, где убили Тодорковских. А кейс с ножами из квартиры Тодорковского секретарши. Ее с мужем и ребенком тоже зверски зарезали сегодня ночью. А потом кто-то замочил троих потрошителей и добил их жертвы выстрелами в голову из «нагана». Возможно, это был четвертый член банды. Кстати, потрошители оказались бывшими сотрудниками одного частного охранного предприятия. Название у него такое банальное… «Щит и меч», кажется. Выводы — не мое дело, но думаю, что и Тодорковского с семейством убили они же. Там их спугнули, вот они стволы и сбросили.

Крюков с сомнением покачал головой.

— А ножи оставили?

— Ножи в данном случае к делу не подошьешь, — возразил Селимов. — Ими не кололи, а резали, так что это не доказательство. Я их себе заберу. Такой комплект долларов на пятьсот потянет.

— А стволы? — поинтересовался Крюков.

— Что стволы? Нет, стволы тоже не доказательство. Там если и есть отпечатки, то только того, кто их нашел. Слушай, кто у нас работает? Их Нечаев в мусорном баке обнаружил. Забрал и принес. Ни протокола, ни свидетелей. Даже рапорта не оставил. Из отпечатков пальцев — только его собственные.

— Так давай его и посадим, — предложил Крюков. — Отсидит, выйдет на свободу другим человеком. Умным и наученным горьким опытом.

Он почувствовал, что стоит на пороге разгадки. Связь Воронова с Машей Тодорковской, его подозрительная осведомленность о действиях преступников и загадочная смерть сначала убийц, а потом и самого Волкова — все это