Лапти болотного князя - Дмитрий Щеглов

– В воеводы!

– А что для этого надо? – подмигнул ему лейтенант.

Данила обвел автобус долгим, плутоватым и одновременно заговорщическим взглядом.

– Совсем немного. Как приедем называй меня при всех «княже».

– Так я могу и здесь тебя начать называть.

– Тогда считай, что тебя повысили и ты старший над ними всеми.

В автобусе разнесся молодой, здоровый смех.

– Поздравляем Кольцов!

С шутками, прибаутками мы выехали на дальний конец озера, где сегодня по плану намечались съемки. Когда все вышли из автобуса, оператор спросил насчет остальных пассажиров, артистов и режиссера. Оказывается, они должны били ехать вместе с нами. Милиционеры непонимающе уставились на нас, а потом вытолкали вперед веселого лейтенанта.

– С ним разбирайтесь, он у нас, Кольцов, старший воевода.

Автобус вновь ушел в гостиницу. Через час приехали злые, как черти, уже загримированные и одетые Князь и Княгиня, сам Михалыч и его помощница Наталья Сергеевна.

– Почему нас не подождали?

– А вы не на джипе разве?

Вопрос повис в воздухе. Вон в чем дело, оказывается, у Михалыча ночью угнали новый джип. Данила, давший водителю указание ехать, благоразумно спрятался за спинами милиционеров, надеясь на их профессиональную взаимовыручку и спаянность. Он правильно рассчитал, никто его выдавать не собирался. Только веселый лейтенант пошутил:

– Не тебя ли спрашивают княже? Порка публичная предстоит.

– Я как князь, неприкасаемый, – вызывая смех, огрызнулся Данила. И шепнул мне: – Надо бы уластить чем-нибудь главного режиссера, а то еще выгонит чего доброго, желающих на наше место знаешь сколько?

Здесь он был прав. Мы видели, как начали подтягиваться обутые в лапти бабки Меланьи мальчишки и девчонки. Но дальше ленточного ограждения их никто не пускал. Молодец Михалыч, у него милиционеры тоже выступали в двух ипостасях, и стражами порядка и массовкой.

Данила вытащил из кармана записную книжку в кожаном, тисненом золотом переплете, подарок мой, на его день рождения и направил стопы к Михалычу.

– Дайте пожалуйста мне автограф, – подъехал он к нему с восторженно-подобострастной улыбкой. С той стороны он подъехал, именно там была натянута струна обычного человеческого тщеславия. По ней и вжикнул Данила.

– По наследству передам автограф, может быть мои дети или внуки, в ваш музей его передадут.

С музеем мой дружок, конечно, здорово придумал, от души что называется, не скупясь плеснул ведро лести на впечатлительное сердце кинорежиссера. Судя, по тому, какая самодовольная улыбка растеклась по лицу продюсера фильма, я понял, что мой приятель попал в цель.

Данилины внуки должны были бы отнести, как минимум, этот автограф не в местный краеведческий мужей, и даже не в музей кинематографии, а в персональный, в свой собственный музей кинорежиссера. Так или иначе, но, несмотря на утреннюю накладку, Данила мог теперь рассчитывать на непременную поддержку во многих вопросах главного человека на съемочной площадке.

Мой дружок развил кипучую деятельность, со всеми перезнакомился, все потрогал собственными руками, помогал устанавливать осветительную аппаратуру. А от главного героя – Князя вообще не отходил и вел с ним долгие беседы.

А нас всех прибывших, по указанию Натальи Сергеевны разделили на две части и стали одевать и гримировать. Одну часть под дружину князя, а вторую под свиту татаро-монгольского посла. Дружина князя еще оделась с горем пополам, а вот в одежду маленьких ростом степняков накачанные плечи милиционеров не хотели влезать.

Взор Натальи Сергеевны обратился в нашу сторону. По росту мы подходили. Нас быстро загримировали и приклеили нам усы, дали красивые шальвары и цветные рубашки. Так мы попали в сопровождающие дипломатического представителя монгольского хана. Данила был на седьмом небе. А Настя сама себе строила роль. Где-то там, на далеком заднем плане, у самой воды, стояла девчушка с корзинкой белья. За утренним туманом – дымом от шашек, ее практически не было видно. Она и бегала туда-сюда, стараясь попасть в разрывы тумана и объектив кинокамеры. Честное слово, мне кажется, что про нее просто забыли.

А выше, на берегу озера живописно раскинулась стоянка русского князя, один большой шатер. На всем экономил деньги Михалыч, дыма правда не жалел. По сценарию именно здесь, а не в Кремле, Великий Князь должен был принять татаро-монгольское посольство и дары хана. Играл посла наш вчерашний, злоязычный знакомец, каскадер Андрей. Везде сплошное совместительство.

Наталья Сергеевна пояснила нам нашу бессловесную роль в эпизоде – «подношение даров князю». Впереди, сразу за послом, два воина вели под уздцы красивого коня, а следом за ним с подарками двигались мы – остальная немногочисленная свита, я да Данила. Первым нес шкатулку с драгоценностями мой дружок, за ним шел с блестящей штукой материи я. Репетиция прошла удачно. Нас даже похвалили. Но когда началась съемка, и кинорежиссер крикнул; «мотор» и все пошли – по ходу движения Данила залез одной рукой в шкатулку. Сапфир крупный ему понравился.

– Стоп! Стоп! Стоп! – заорал даритель автографа, Михалыч, – кто этому идиоту дал нести шкатулку? Срочно поменять!

Пришлось срочно менять. Помощник режиссера, Наталья Сергеевна сунула в руки новоявленному, отечественному Бельмондо, моему приятелю Даниле, кусок материи, а мне отдала шкатулку. Мое лицо, в отличие от плутоватой рожицы Данилы ей показалось честным. Как бы не так. Мы вышли из доверия. Сам кинорежиссер вообще лишил нас соблазна, отобрал, и то и другое и заставила нас вести под уздцы коня.

Лучше бы он этого не делал. Когда вторично послышался крик; «мотор» и вся процессия во главе с послом двинулась, то на этот раз мы с Данилой вели под уздцы красавца коня, а сзади нас два монгола несли жидкие дары, шкатулку с каменьями и кусок материи. Застоявшийся красавец конь неожиданно взвился на дыбы. Данила повис на поводе и заставил коня снова стать на передние ноги. Мы услышали, как кинорежиссер похвалил нас в микрофон:

– Красиво! Замечательно!.. Пошли!.. Пошли!

Поторопился он хвалить. От излишнего усердия Данила решил совсем приструнить коня и стеганул его уздой по глазам.

– Ходи смирно, скотина!

На этот раз Данила героем не был. Конь оскалил зубы, взбрыкнулся и выбил у бедного монгола-милиционера идущего вслед за нами шкатулку с драгоценностями. В разные стороны брызнули перстни, кольца, бусы. Завидующая нам толпа мальчишек и девчонок до этого смирно стоявшая за ленточным ограждением, как сумасшедшая кинулась подбирать золото и алмазы – налетела, прямо, как стая воробьев на хлебную корку. Схватив добычу, каждый старался тут же упорхнуть.

– Стойте – это бижутерия! – лающим голосом кричала вслед исчезающей детворе помощник кинорежиссера.

Сам ханский посол, переодетый и загримированный каскадер Андрей, до этого торжественно вышагивающий впереди, перехватил повод у Данилы, успокаивая хрипящего коня.