Тайна трех сироток - Лариса Соболева

Разгребая пальцем золотишко, Филонов вздохнул:

– Стало быть, не ограбление.

– Ограблением не пахнет. Если мы нашли клад за то время, что ты отсутствовал, то грабитель отыскал бы его в два счета. И вот смотри, любопытный список. Некоторые фамилии встречаются по два, по три и даже по шесть раз. Интересно, что они означают, особенно цифры?

Филонов взял школьную тетрадку в клеточку, раскрыл, полистал и – брови его поползли вверх.

– Фамилии с инициалами списком – это некий учет, – предположил он. – Здесь одни мужчины?

– Несколько женщин есть, – сказал другой опер, большой и качественный, к тридцати годам набравшийся не только опыта, но и самостоятельности, на все у него свое суждение. Филонов недолюбливал парня за принципиальность, которая часто мешала работе. – А цифры с нулями под фамилиями что?

– Подожди, Эрнст. Сорок пять тысяч… – читал Филонов, листая тетрадь. – Пятьдесят… Шестьдесят… Ага, вижу, женщина есть… Тридцать пять… Двадцать пять… И ни цифрой больше или меньше. Напрашивается одна стандартная мысль: это суммы, то есть деньги.

– В таком случае в список внесены должники или те, кому должна убитая, – высказал свою точку зрения криминалист.

– Для пенсионерки суммы слишком крупные, чтобы брать или давать в долг, – озадачился Филонов.

– Однако у этой пенсионерки мешочек золотишка имелся и стопочка купюр, – заметил криминалист.

– А какое количество банкнот в стопочке? – спросил Филонов.

– Не успели подсчитать. Ты у нас бездельничаешь, возьми и пересчитай.

Филонов придвинул стопочку, принялся считать, а чтобы не сбиться со счета, складывал по двадцать купюр в отдельные стопки.

– Сто семьдесят пять штук, – подвел он итог.

– А каждая штука по пять тысяч, одна купюра – месячная пенсия нашей убитой дамы, – уточнил Ким, доставая телефон. – Сейчас умножу…

– Не трудись, это будет восемьсот семьдесят пять тысяч, – сказал криминалист и поддел парня: – Тренируй мозги счетом в уме, избежишь склероза в старости.

– Я думаю, тетка была злой и алчной ростовщицей, давала бабки под проценты, а пришил ее должник, – подал идею Ким.

– Суммы в списке недостаточные, чтобы из-за них убить, – сказал Филонов. – Даже неполный миллион рублей – не мотив для убийства, тем более деньги оставили на месте.

– Убивают из-за сотни, – возразил Эрнст.

– На улице, – согласился Филонов. – Не зная, что станет добычей. А сюда пришли, не взломав замок. Ксению Макаровну убили зверски, попросту искромсали ножом. Охотничьим, между прочим, а не кухонным. Но искать концы ножа бесполезно, так как он самодельный…

– То есть убийца принес его с собой, – закончил мысль Ким. – Значит, он готовился к убийству.

– Возможно, готовился, а может быть, стечение обстоятельств вынудило, – задумчиво произнес Филонов. – Количество ударов можно трактовать и как спонтанные, бесконтрольные действия, поэтому убийца, придя в себя, бросил нож на месте преступления. А не забрал ценности потому, что не преследовал цели ограбить жертву. Короче говоря, делать выводы пока рано. Но у нас есть много улик…

– Пожалуй, улик чересчур много, как ни в каком другом деле, – проворчал криминалист. – И тебе нож, и груда золота, и стопочка денег, даже количество ран годится в улики! Но главное, список. А каждый внесенный в список – потенциальный преступник. Не утонуть бы в этом обилии улик.

Во время дискуссии третий оперативник продолжил обыск и к концу диалога положил на стол пачку фотографий:

– Смотрите, что я нашел. Не обратил бы внимания, если бы фоток было не так много, к тому же на всех одна и та же девушка.

Филонов перебирал их, откладывая в сторону, фото брал криминалист, внимательно рассматривал, одобрительно выпятив нижнюю губу.

– Красивые фотки, – высказался Ким. – Старые.

– Под старину сделаны, – определил криминалист. – Так сказать, в стиле ретро, но не все. Снимал мастер, причем утонченный, большой знаток красоты. Ребята, посмотрите на всякий случай, есть ли профессиональная аппаратура в доме. – Он вторично перебрал фотографии и добавил: – Все же снимал мужчина, женщина изойдет ядом, глядя на бесподобную красоту, и обязательно выберет неудачный ракурс.

– Вы не любите женщин, – хихикнул Ким.

– Как можно их не любить, – обиделся криминалист. – Но мне известно, что женщина не прощает другой женщине, когда та красивей, умней, талантливей, удачливей. Это аксиома. Ох, эти три фотографии просто шедевр. Обратите внимание, девушку снимали мокрой. Эти капельки на теле, лбу, плечах… и влажный взгляд… Наяда, честное слово!

– Вы тоже исходите, – захихикал третий опер. – Слюной.

– Так ведь не ядом.

Нашли цифровой аппарат, но бытовой, какой имеется у большинства граждан, им не сделаешь высокохудожественных кадров. А фотографии художественные, явно модель снимали в студии, одевая ее в различные наряды, драпируя тело тканями, украшая цветами, ветками, листьями, даже обливая водой. Над моделью трудился и стилист, судя по гриму и прическам, без сомнения, в студии хорошая световая аппаратура, ибо светотени, контражур не сделаешь при помощи настольной лампы.

– Ну и что? – поднял плечи Эрнст. – Чего мы уперлись в эти снимки? Я думаю, фотки подарила сама модель. Снималась с юности, на снимках она в разном возрасте, и дарила. А Ксения Макаровна хранила их, потому что дороги ей были. Например, девушка-родственница…

– Вот именно, – подхватил Филонов, сгребая фотографии со стола. – Родственница, говоришь? Сейчас узнаем.

Он позвонил в квартиру женщины с собакой, та вышла, получила пачку фотографий со словами:

– Не знаете ли вы эту девушку?

– Ой, как красиво… – просматривая фото, ахнула женщина. – Так это же Лора. Племянница Ксеньки. Она здесь просто неузнаваема, в жизни проще… А это Лана…

– Лана?

– Младшая сестричка. Тоже замечательно вышла… как в журнале. А это Лика, средняя сестра.

– То есть на фото разные девушки?

– Разные, разные, – заверила та. – Все три сестры.

– Неужели они так похожи? – не верилось Филонову. – Мы думали, на снимках одна девушка фотографировалась по мере взросления.

– А вы не знали, что они похожи? – Филонов усмехнулся: откуда ему знать? – Да, девочки, словно близняшки, только возраст разный. Все же четырнадцать лет не спутаешь с двадцатью пятью годами. Но это первое впечатление, а если приглядеться, сестры отличаются друг от друга.

– Еще вопрос: девушки молоденькие, они где-нибудь учатся, может быть, кто-то из них работает?

– Да как-то не заходила речь об учебе или работе… Я только знаю, что после смерти родителей Лора, старшая, не отдала девочек в интернат, сама управлялась. Наверно, Ксения им помогала, племянницы все же. Лана учится, она же еще школьница, Лора училась в институте, а Лика… не знаю.