Обольстительная Джойс - Элис Маккинли

Джойс расположилась на большом валуне рядом с одной из палаток. Отсюда прекрасно была видна площадка и все до единого люди. Нельзя сказать, Чтобы Мартелли как-то выделялся, разве что своей камуфляжной формой. Худощавый, поджарый, с угольно-черными курчавыми волосами… Джойс невольно залюбовалась его слаженными движениями, легкой, почти гимнастической походкой. Интересно, он действительно занимался спортом или это раскопки его так закалили? Даже издали был виден его шоколадный загар. Рукава куртки, закатанные по локоть, обнажали сильные мускулистые руки. Джойс отвернулась и стала смотреть, как работают археологи другого участка. В конце концов, это неприлично так пялиться на мужчину. Еще чего доброго заметит кто-нибудь. Джойс улыбнулась сама себе: но как же объяснить свое желание глядеть в ту сторону, где, кивая и пожимая руки приходящим, принимает поздравления итальянец? Он здесь старший, с ним нужно вести себя осторожно, его надо заранее изучить — все это, конечно, замечательные доводы, объясняющие внимание к незнакомцу. Но Джойс знала, что это только самообман, попытка оправдаться перед собой. Хороша невеста — не успела приехать, а уже заглядывается на мужчин. На деле же объяснение выглядело почти примитивно: он ей понравился. Понравился с первого взгляда, вот и все. Чисто внешне.

— Я смотрю, вы уже заскучали.

Джойс обернулась на знакомый голос. К ней спешил Уоллс, за ним в отдалении следовали Амалия, Феликс и Мауро. И самым последним в гордом одиночестве шел Мартелли, попутно делая записи в своем блокноте.

— И немудрено, — продолжал улыбаясь профессор. — Мы о вас совершенно позабыли. Вы уж простите. Но теперь, кажется, вами займутся серьезно. Сейчас подойдут ваши новые коллеги, а мне разрешите откланяться, я работаю в другом секторе и уже довольно прилично задержался.

Джойс открыла было рот, чтобы сказать, что совершенно не обиделась, но Уоллс уже поскакал дальше, приподняв в очередной раз свою неизменную шляпу в знак прощания.

— Ну и денек! — Амалия вытерла платком пот со лба. — А ведь еще только утро. Уф. Ты нас извини, совсем замотались. — И она присела на корточки напротив Джойс.

Мужчины прошли мимо, в соседнюю палатку. Вместе с ними там скрылся и Мартелли. Амалия проводила его сдержанным взглядом, который говорил: я многое могла бы тебе высказать, но так уж и быть, воздержусь.

— Как тебе наш патрон? — спросила она у Джойс.

Та только руками развела.

— Знаешь, пока никак. Я просидела здесь чуть ли не полдня, а он, по-моему, до сих пор и не подозревает о моем присутствии. — Она через силу улыбнулась. Ну занят, ну работа, но можно уделить одну минутку новому человеку, который ждет поручений и жаждет приступить к выполнению заданий.

Амалия тоже развела руками.

— В лучших традициях Мартелли. Иногда мне кажется, что он людей не замечает вообще. Ни мужчин, ни женщин. Могу поспорить, что, если его не привести сюда, не напомнить, ты пробудешь здесь все два месяца, а он и знать не будет. — Она села на песок и вытянула ноги, подтягивая шнуровку кроссовок. — В этом мире его интересуют только раскопки. Иногда мне кажется, уйди мы все, он и тогда не обратит внимания. Работа — вот смысл его существования. Люди — это расходный материал, не больше. Его надо использовать в интересах дела, а когда станет непригоден, выбрасывать. Такова философия этого фаната археологии. Погоди, ты еще столкнешься с ней нос к носу.

— Неужели настолько неприступен? — удивилась Джойс.

Вообще-то она привыкла доверять своему первому впечатлению о людях, по крайней мере это впечатление редко подводило ее, а Мартелли не казался сухарем. Напротив, когда итальянец проходил мимо, Джойс ощущала нечто новое, волнующее. Загорелое вытянутое лицо, черные брови и задумчивые, устремленные куда-то в даль глаза. Почти черные.

— Нет, ты не поняла, — пояснила Амалия. — Подступаться можно к тому, кто сопротивляется твоему натиску или хотя бы замечает его, а Андреа просто не видит никого вокруг. Для него это так же нормально, как для нас сидеть тут и разговаривать. Ладно, ты подожди, пойду приведу его, а то и вправду забудет. — Амалия поднялась и скрылась в палатке, в которую до этого прошли Мартелли, Феликс и Мауро. Через минуту оттуда вынырнул сам итальянец. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего, он словно был чем-то недоволен, а увидев Джойс, и вовсе помрачнел. Разговор начался не с приветствия и даже не с обычного ритуала знакомства.

— Неужели вам никто не сказал, — начал он, — что сидеть на археологических материалах нельзя? Раскопки не парк отдыха и не беседка, здесь непозволительно сидеть где попало.

Джойс, не ожидавшая такого натиска с первой фразы, не сразу поняла о чем, собственно, речь и потому замешкалась. Тот истолковал ее промедление по-своему.

— Если вы не хотите подчиняться, я попрошу, чтобы вас перевели в другой сектор.

Уяснив наконец суть претензии, она подскочила с камня.

— Ой! Извините, меня никто не предупредил, я не знала.

— Повторяю еще раз, здесь не музей, никто не будет специально для вас расставлять таблички с надписями, что можно делать и чего нельзя. Знать это — ваша прямая обязанность.

Джойс почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Да, не таким представляла она себе свой первый день на раскопках. Похоже, зарекомендовать себя здесь с положительной стороны будет не просто сложно, а невозможно вообще. Этот итальянец в лучшем случае доверит ей варить кофе. Джойс опустила глаза и не знала, что ответить. На выручку неожиданно пришла Амалия. Вероятно, она слышала весь недолгий разговор.

— Андреа, ты невыносим. Ну разве можно так обращаться с людьми! Человек первый день на новом месте, а ты уже нападаешь!

— Я не нападаю, я требую элементарного, — возразил Мартелли, громко захлопнув свою папку-блокнот.

— Неважно, так не начинают знакомства, — настаивала Амалия. — Хотела бы я на тебя посмотреть в первый день!

— По крайней мере я не сидел на памятниках. Почему ее не проинструктировали?

— Потому что это твоя обязанность, — сделав акцент на слове «твоя», парировала Амалия.

Вероятно, ей не в первый раз приходилось усмирять его характер. Вообще Джойс была удивлена простотой ее обращения с Мартелли. Посторонний ни за что не догадался бы, кто из двоих говорящих начальник, а кто подчиненный.

— Ну хорошо, извините, я был не прав, — процедил он сквозь зубы. — Но больше, пожалуйста, не садитесь на этот камень.

— Хорошо, — едва выговорила Джойс.

— Профессор Уоллс сказал, что вы прибыли из Австралии. Что ж, добро пожаловать. Можете приступать к работе. — Он почесал затылок, словно соображая, что еще сказать в подобной ситуации, и добавил: — Амалия вам все покажет.

— Уже лучше, господин начальник, вы делаете просто поразительные успехи, — ехидно прокомментировала Кеведо.

Мартелли оглянулся на нее с явным недовольством, но ничего не ответил на колкость и поспешил скрыться в палатке.