Глаза тьмы - Дин Кунц

Перед самой полуночью температура воздуха в комнате Дэнни вновь начала падать. На дверных ручках, на корпусе радиоприемника, на других металлических предметах начала конденсироваться вода. Падение температуры продолжалось. Вода превращалась в лед. Изморозь появилась и на оконных стеклах, и на зеркале.

Включилось радио.

Тишину разорвал пронзительный вой, острый, как лезвие топора. Потом вой стих, На дисплее вспыхнули и принялись быстро сменять друг друга числа. Музыку сменяли голоса, на их место снова приходила музыка. Какофония звуков эхом отражалась от стен.

В доме никого не было, так что никто этого безобразия не услышал.

Сдвижная дверь стенного шкафа открылась, закрылась. Открылась…

В стенном шкафу рубашки и джинсы принялись раскачиваться на вешалках, некоторые попадали на пол.

Кровать затряслась.

Выставочный стенд, в котором стояли девять моделей самолетов, закачался, принялся биться о стену, Одна из моделей свалилась с полки на пол, потом еще две, три, еще одна, пока все девять не превратились в груду обломков.

На стене слева от кровати постер с внеземным существом из фильма «Чужой» разорвало пополам. Радиоприемник более не перескакивал с волны на волну, остановился на частоте, не занятой ни одной из радиостанций. Зашипел статическим электричеством. Потом шипение сменилось голосом. Голосом ребенка. Мальчика. Никаких слов. Лишь долгий, исполненный муки крик.

Через минуту голос смолк. Зато кровать начала подпрыгивать.

Дверь стенного шкафа по-прежнему открывалась и закрывалась, с грохотом ударяя по упорам.

Пришли в движение и другие вещи. Почти на пять минут комната словно ожила.

А потом умерла.

Тишина вернулась.

Воздух вновь потеплел.

Изморозь на окнах и зеркале исчезла, а на лужайке кот продолжил охоту на листок бумаги.

С банкета по случаю премьеры «Магии» Тина вернулась домой около двух часов утра. Вымотанная донельзя, в легком подпитии, она рухнула на кровать и тут же провалилась в глубокий сон.

А двумя часами позже ей приснился очередной кошмар. Опять связанный с Дэнни. Он оказался на дне глубокой ямы. Она слышала, как он зовет ее испуганным голосом, подошла к краю, заглянула вниз, увидела мальчика глубоко-глубоко, бледное пятнышко его лица. Он хотел бы выбраться, она — помочь ему, но его руки и ноги сковывали цепи, сам он вылезти не мог, а гладкие, отвесные стены ямы не позволяли ей спуститься к нему. С другой стороны к яме подошел мужчина, одетый с головы до ног в черное. Его лицо скрывали тени. Лопатой принялся бросать в яму землю. Крик Дэнни о помощи сменился криком ужаса: его хоронили заживо. Тина закричала на мужчину в черном, но тот ее игнорировал, продолжал засыпать Дэнни землей. Она двинулась вокруг ямы, чтобы добраться до негодяя, но тот не остался на месте, если она приближалась к нему на шаг, то он на тот же шаг уходил от нее, продолжая свое черное дело. Она не могла догнать его, не могла помочь Дэнни, а земля скрыла колени мальчика, потом бедра, плечи. Дэнни отчаянно кричал, и слой земли уже поднялся до его подбородка, но мужчина продолжал засыпать яму. Тина хотела убить негодяя, отдубасить его же лопатой. Стоило ей об этом подумать, как он посмотрел на нее, и она увидела его лицо: гниющая, висящая лохмотьями кожа, горящие красным глаза, желтозубая ухмылка. Черви копошились на левой щеке, выедали ее, поднимаясь к уголку глаза. Вот тут Тина поняла, что смерть грозит не только Дэнни, но и ей. Но крики сына, по-прежнему отчаянные, становились глуше, потому что падавшая сверху земля забивала ему рот. Ей не оставалось ничего другого, как прыгнуть вниз и отгребать землю с его лица, не дать ему задохнуться. Охваченная паникой, она прыгнула в эту ужасную яму, летела, летела, летела…

Жадно хватая ртом воздух, дрожа всем телом, Тина вырвалась из кошмара, не сомневаясь, что мужчина в черном здесь, в ее спальне, усмехаясь, молча стоит в темноте. С гулко бьющимся сердцем нащупала выключатель настольной лампы. Моргнула, когда вспыхнул свет, убедилась, что в спальне она одна.

— Господи, — сорвалось с ее губ.

Она провела рукой по лицу, стирая пот. Вытерла ладонь о простыню.

Несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

Но ее продолжало трясти.

Пройдя в ванную, Тина умылась. В зеркале увидела женщину, которую едва узнала: осунувшееся, бледное от страха лицо, провалившиеся глаза.

Во рту пересохло. Она выпила стакан воды.

Вернувшись в постель, не могла решиться выключить свет. Этот безотчетный страх заставил ее рассердиться на себя, и в конце концов она нажала на клавишу выключателя.

Вернувшаяся темнота угрожающе навалилась со всех сторон.

Тина не знала, удастся ли ей заснуть, но решила попытаться. Еще не было и пяти. Она спала меньше трех часов.

А утром, твердо решила Тина, она вынесет все вещи из комнаты Дэнни. И тогда сны прекратятся. Она в этом нисколько не сомневалась.

Ей вспомнились слова, которые она дважды стирала с грифельной доски Дэнни (НЕ УМЕР), и тут до нее дошло, что она не позвонила Майклу, не высказала ему все, что думала по этому поводу. Как он посмел побывать в доме, в комнате Дэнни, без ее ведома и согласия.

Сделать такое мог только он!

Она могла бы включить свет и позвонить ему прямо сейчас. Не почувствовала бы угрызений совести, если б и разбудила его, после всех тех бессонных ночей, которые она провела из-за него. Но в этот самый момент сил на очередную битву у нее бы не хватило. Усталость и выпитое вино туманили рассудок. И если Майкл действительно проникал в ее дом, как маленький мальчишка, решивший разыграть жестокую шутку, если он написал эти два слова на грифельной доске, тогда он ненавидел ее куда сильнее, чем она могла себе представить. Возможно, он тронулся умом. Если он способен на столь иррациональные поступки, при столкновении с ним без ясной головы никак не обойтись. Тина пришла к выводу, что лучше позвонить ему утром, когда она чуть-чуть, но отдохнет.

Она зевнула, повернулась на бок, заснула. Никакие кошмары ее больше не мучили, и глаза она открыла только в десять утра, свеженькая, бодрая и в прекрасном настроении — спасибо успешной премьере.

Она позвонила Майклу, но того не было дома. Шестью месяцами раньше он никогда не уходил на работу раньше полудня. Теперь мог, конечно, поменять смену, но она тем не менее решила позвонить ему через полчаса.

Взяв на крыльце утреннюю газету, она прочитала в «Ревью-джорнэл» восторженную рецензию на «Магию». Критик не нашел в постановке ни единого недостатка. Хвалил все и взахлеб. Тина даже смутилась, читая все эти дифирамбы.

Позавтракала стаканом грейпфрутового сока и гренком и пошла в комнату Дэнни, чтобы запаковать его вещи. Открыв дверь, ахнула от удивления и замерла на пороге.