Пожиратели света и тьмы - Алан Дин Фостер

– Вам что, больше всех надо?

Эхомба пожал плечами.

– Вот что, друг, ступай-ка ты домой, – посоветовал ему предводитель обезьян. – Вернешься, скажешь, что не нашел эту землю. Не нашел ни эту женщину, ни врага, с которым надо сразиться. Если кто-то начнет сомневаться, посоветуй ему самому отправиться по твоим следам и проверить. Когда этот неверующий доберется до нашей округи, мы вмиг растолкуем ему, что к чему. Мало ли что могло тебя остановить?! Широкая река, пустыня, бурное море. Наконец, крокодил мог тебя остановить! И никто не узнает правду.

– Я буду знать, – сказал Эхомба.

– Ответ, достойный героя. Или дурака. – Густые косматые брови Гомо полезли вверх, хвост дробно ударил по земле. – Так кто ты, Этиоль Эхомба, герой или дурак?

– Не знаю. Наверное, и тот и другой. Так уж мы, люди, устроены.

– Нет, ты не дурак. Дураки упрямы и легковесны. Они сначала делают, потом думают. Ты не таков. После того как ты нам помог, я могу сказать, что в тебе достаточно храбрости и разума.

Обезьяний царь задумался, потом философски заметил:

– В конце концов все мы умрем, но сейчас, сегодня, мы живы. Значит, нам надо вкусить сытную еду, отдохнуть. У нас сегодня праздник. Понимаешь, пастух? И тебе надо отдохнуть. Я приглашаю тебя разделить радость с народом деревьев. Это редкая честь, Эхомба! Когда-нибудь ты вспомнишь мои слова. А завтра мы отправимся вверх по реке по направлению к Кора-Кери. Завтра мы поможем тебе понять, кто ты есть на самом деле!

Эхомба не ответил, поднялся с места и бросил взгляд окрест. Там и тут валялись обгорелые тушки слельвов. Почему бы этим хрупким созданиям не остаться на своем берегу? Зачем они отправились в поход? Неужели им не хватало пищи на своей стороне, и им непременно надо было отведать плоти людей деревьев? Их жены и дети ждут возвращения своих мужей и отцов. Не дождутся!

Зачем это?

Тоже глупый вопрос. Все ли вопросы, на которые нет ответа, глупы и их не стоит задавать? Тоже вопрос не из умных.

За рекой было тихо, как на кладбище в холодный безветренный день. На том берегу печаль, на этом праздник.

В тот день Этиоль опился брагой, изготавливаемой обезьянами из меда лесных пчел с добавкой особых фруктов.

На следующее утро пастух проснулся в ужасном состоянии. Голова буквально раскалывалась с похмелья, словно он всю ночь только тем и занимался, что использовал свой череп для игры в футбол. Одна радость, что все перепившиеся с вечера воины обезьяньего войска чувствовали себя не лучше. Только Гомо был бодр и деловит. Ударами хвоста он поднял лучших своих воинов, и скоро почетный эскорт, сопровождавший Эхомбу, отправился на север.

Утром, когда Гомо рассказывал пастуху, каким путем удобнее и быстрее добраться до Кора-Кери, Этиоль решил, что сопровождение ему не нужно. Все было понятно: у какого сухого дерева или развилки свернуть, где устроить привал, в каком месте переправиться через реку. Однако в пути, разогревшись, поглядывая окрест, он скоро осознал, что самые подробные указания не способны заменить надежного проводника. Обширные, наглухо заросшие лесом острова разделили течение Орисбаба на несколько проток, причем оказалось, что далеко не все они устремлялись на север. Стоило лишь ошибиться и свернуть не в тот рукав, как очень скоро попадешь в непроходимую местность. Заблудиться там, как объяснил ему Гомо, было раз тявкнуть.

Обезьяны же знали дорогу, ведали, когда и где свернуть. Большая часть войска двигалась по вершинам деревьев, шли ходко, ни разу не сбились с пути. При виде каждой развилки Этиоль думал, что перед ним именно тот знак, о котором рассказывал Гомо, но когда он пытался свернуть в ту сторону, предводитель обезьян только смеялся.

Скоро пастух оставил эти попытки и шел туда, куда вели его друзья.

Конечно, прикинул он, можно вернуться на берег моря и продолжить путь на север до места впадения полноводного Кохобота, однако теперь, в незнакомой местности, стало очевидно, что так ему никогда не удалось бы добраться до Кора-Кери.

Успокоившись, Этиоль начал больше внимания обращать на то, что творилось вокруг.

Берега реки кипели всякой живностью. Из глубины темных вод Орисбаба всплывали водяные змеи – над водой то и дело поднимались их копьевидные головы. Эти существа, как пояснил Гомо, безобидны – не то что местные летающие драконы, особенно крупные и опасные. Они скользили над самой поверхностью воды и вдруг резко бросались в сторону продвигающихся по берегу обезьян. Те мгновенно прыгали в чащу, прятались в густом переплетении ветвей и уже оттуда строили рожи неудачливым хищникам. Драконы злобно шипели в ответ, а их желтые глаза светились недобрым огнем.

Несколько дней понадобилось обезьянам, чтобы добраться до места слияния Орисбаба и Кохобота. Здесь широкий водный поток сворачивал на запад и уже в едином русле устремлялся к океану.

Как только войско вышло на высокий берег, Гомо спустился с дерева и сказал подошедшему Эхомбе:

– Вот она, граница нашей земли! Отсюда воды текут на запад, в Семордрию. Если в этом месте переправиться через реку, то останется день пути до Кора-Кери. Однако в этом мы тебе не помощники, на тот берег ты должен перебраться сам. Нам пора возвращаться домой. Там теперь безопасно, детишки могут спокойно прыгать с ветки на ветку и без всякой опаски выбегать к реке, чтобы утолить жажду.

Он поднял руки и неуклюже обнял склонившегося к нему Этиоля. Объятие оказалось на удивление крепким.

– До свидания, Этиоль Эхомба! Я всегда буду вспоминать о тебе как о герое, потому что думать, что ты дурак, мне неприятно.

Эхомба положил руку на маленькое шерстистое плечо друга, ласково потрепал его.

– Поверь, для твоего пищеварения эта разница не имеет никакого значения. Я был рад подружиться с тобой, помочь твоему народу.

Между тем многочисленная толпа обезьян все ближе и ближе подвигалась к человеку. Все сгорали от любопытства, ожидая, как старший брат будет одолевать непреодолимую для народа деревьев водную преграду. Обезьяны ждали чуда.

Эхомба оглядел их напряженные мордочки, широко открытые глаза. Кое-кто замер, поджав лапки к груди и сжав маленькие розовые пальчики в кулаки. Другие спускались к воде, пробовали ее на ощупь, повизгивали. Третьи зевали, ожидая команды отправляться в обратный путь.

Человек очень быстро разрешил все сомнения. Он закрепил оружие на спине, потуже подвязал заплечный мешок, вскинул копье – теперь его древко было направлено параллельно земле – и ступил в воду. Потом оттолкнулся и поплыл. Обезьяны, все поголовно, замерли, потом дружно заверещали, а Эхомба между тем широкими гребками уже одолел первую сотню метров. Он был отличным пловцом, Этиоль Эхомба, и ничуть не боялся водного простора. Позади него вскипел изумленный обезьяний вой, но скоро и эти звуки затихли, придавленные мерным плеском струй и тем незабываемым шелестом, с каким текучая вода общается с землей и небом.