Условие: (не)подчиняться - Яна Золотова

– Что ж, я подожду, пока ты сама захочешь со мной поговорить, – успокоившись, отозвался он. – И случится это, думаю, очень скоро.

Больше они за весь путь не произнесли ни слова.

Подъехав к темному дому, Марк высунулся в окно, грубым окриком отогнал сидевшего в кустах у забора бродягу и открыл ворота. Подвез Анечку к крыльцу, отворил ей дверь своими ключами и, не прощаясь, уехал. А та была счастлива нырнуть в тепло, скинуть размокшие туфли и броситься под горячий душ, напоминая себе отныне всегда носить ключи и деньги.

Вот только всё блаженство от согревшегося тела портило закручивающееся, словно пружина, волнение. Дэн, который покинул закусочную раньше неё, до сих пор не вернулся. И это почему-то начинало пугать. Слова Марка про сестру звучали и звучали в ушах, и Анечка никак не могла от них отделаться, убедить себя, что она подобного не позволит. Кто знает. Дэн сильнее. Их игра не сможет продолжаться вечно.

Когда, открываясь, скрипнули ворота, по спине Анечки пробежал мороз плохого предчувствия.

Хлопнула дверца авто, которое Дэн почему-то не стал загонять в гараж — и плохое предчувствие, мигом став сильнее, захлестнуло Анечку полностью. Еще до того, как муж вихрем ворвался в холл, метнул по сторонам и остановил на ней яростный взгляд, Анечка ощутила его злость.

– Где ты была?! – рявкнул Дэн, в пару шагов оказавшись рядом. – Где! Ты! Была, дрянь?!

Он пугал её. Не словами, не поведением, он до озноба пугал тем, что клубилось в почерневших глазах: готовностью не задумываясь свернуть шею. «Возьми себя в руки, тряпка! – Анечка сжала кулаки. – Не мямли и не кричи!»

– Я вынуждена была покинуть то заведение, – строго отозвалась она. – И добираться домой самостоятельно.

– Покинуть?! – прорычал Дэн, хватая её за плечи и встряхивая. – Кто тебе позволял его покидать? Я сказал ждать меня! Ты должна была ждать, тупая ты овца!

Анечка кашлянула, глотая едва не вырвавшуюся фразу о том, кто тут еще недалекий.

– Один из посетителей ко мне приставал, лапал, – хмурясь, произнесла она. – Я заботилась о своей чести. Или ты хотел, чтоб меня разложили прямо на столе? Смог бы потом ко мне прикасаться?!

Она закусила губу, понимая, что ляпнула лишнее. Испуг и злость сегодняшнего вечера всё-таки вырвались наружу, огорошили Дэна тем, о чём он, судя по изменившемуся выражению лица, даже не задумывался. Но то, что мелькнуло сейчас в его глазах... Страх? Осознание? Мужские пальцы сильнее сжали Анечкины плечи, и Дэн рывком притянул её к себе, даже не обняв – крепко обхватил руками. Его розыгрыш вышел из-под контроля: он ждал жену у остановки, уверенный, что она вскоре к нему выйдет, заплаканная и несчастная. А когда, спустя полчаса, Анечка не появилась, вернулся в бургерную — но и там её не оказалось. И вместо ехидства Дэн внезапно испугался. Его игрушка куда-то пропала, поводок оборвался, он даже не знал, где точно искать... И больше часа блуждал среди спящих домов и темных, залитых лужами дворов.

Анечка же растерянно молчала, уткнувшись в его грудь. Случилось то, чего она никак не ожидала: Дэн проявил какие-то человеческие чувства, будто она была ему не безразлична, будто он действительно волновался. Помедлив, она осторожно обняла мужа в ответ.

– Бедная моя дурёха, – почти ласково прошептал тот ей на ухо, гладя по распущенным, чуть влажным после дождя и душа волосам. – Неужели мне есть дело до того, кто тебя использует?

Пятерня сомкнулась на затылке, медленно оттянув Анечку назад.

– Мне совершенно всё равно, – вкрадчиво пояснил Дэн. – Потому что для меня ты пустое место.

Пиликнул брелок сигнализации, и муж, не отпуская Анечку, выглянул в окно — у ворот опять виднелась сгорбленная тень. Дэн нехорошо улыбнулся, разжал кулак, оттолкнув жену в сторону.

– Сейчас сама увидишь. Заодно посмотрим, насколько голословны были твои клятвы в послушании. Видишь того бездомного? – Дэн кивнул за окно. – Иди и поцелуй его. Конечно, если хочешь эту ночь провести в доме, а не на улице вместе с ним.

Анечка поджала губы, пронзив Дэна рассерженным взглядом и мысленно проклиная его последними словами. В больной фантазии этому подонку было не занимать, и он действительно нашел её слабое место — Анечка не могла так просто исполнить подобную просьбу. Но она гордо вскинула подбородок и прямо в домашних туфлях отправилась по дорожке к воротам.

Но, пусть её плечи оставались расправлены, а голова высоко поднята, мысли отчаянно метались по кругу. Впереди, прямо за воротами, испуганно застыл пожилой мужчина с длинной, спутанной бородой, в оборванной одежде — и глядел на приближающуюся Анечку как на кару небесную. А Дэн, выйдя на крыльцо и наблюдая за этой картиной, упорно не верил, что его жена на такое пойдет. С каждым её шагом он всё громче повторял себе «она блефует!» – и все сильнее закручивался внутри болезненный ком. Хотелось сорваться с места, бежать следом, остановить — но Дэн усилием воли заставлял себя стоять неподвижно.

Но он открыл ворота — и Анечка решительно шагнула в полумрак. Бродяга, испуганно попятившись, шлепнулся на землю и вскинул глаза вверх: перед ним стояла строгая, но прекрасная девушка в шелковой брючной пижаме цвета парного молока и развевающемся, словно плащ, распахнутом халате того же цвета.

«Ангел!» – вспыхнуло в мозгу несчастного, когда Анечка наклонилась к нему, незаметно протягивая деньги.

– Сегодня особенно холодно и сыро, – произнесла добрейшая из живущих, – вот, купите себе еды.

Бродяга, не веря в своё счастье, подался к ней, потянулся за деньгами — и вдруг ночь озарила яркая вспышка. Из кустов у входа выскочил неизвестный мужчина в надвинутой на глаза кепке, сделал пару снимков — и бросился бежать, а, спустя мгновение, по главной дороге поселка пронесся автомобиль. Испуганный бродяга, выхватив деньги, тоже кинулся прочь — и скрылся где-то во тьме.

К Анечке же моментально подскочил Дэн, перехватил её поперек талии и силком потащил в дом.

– Там... нас сфотографировали... – ошарашенно бормотала она, даже не упираясь.

– Чёртовы репортеры, вечно снуют поблизости, – процедил сквозь зубы Дэн.

Но очередной скандал, очередная статья с громким заголовком, что-то вроде: «Новая жена Волкова-младшего целует бродягу. Неужели, Денис настолько плох?» – самого Дэна сейчас не заботила. Практически закинув Анечку в холл, он прижал её к ближайшей стене, не давая даже вздохнуть.

– Ты! Ты, сумасшедшая баба, действительно целовала его?! – рявкнул он.

– Но ты же сам... – начала бормотать Анечка.

– Отвечай!

– Нет, не успела, – призналась она, хотя вовсе не собиралась исполнять этот идиотский приказ. – Но разве...

Анечка вдруг осеклась, потеряв дыхание. Горячие губы Дэна страстно прижались к её губам.

Поцелуй был жестким, обладающим, ревностным — и Анечка не стала ему сопротивляться. Но и отвечать не спешила, хотя губы обожгло чужой страстью и сердце невольно забилось чаще. Вряд ли Дэна вообще заботила её реакция. Но, как оказалось, полное её отсутствие — остудило.