Статистике вопреки - Алиса Евстигнеева

— Алька, это же сколько лет мы с тобой не виделись?! — полным восторга голосом продолжал трещать он, словно мы с ним уже давным-давно преодолели старческий рубеж и вот случайно встретились под конец века. Впрочем, возможно, так оно и было, мы просто уже перестали быть детьми, и всё казалось чуточку иным.

— Девять лет и три месяца, — на автомате отозвалась я.

Орлов отстранился и, ехидно изогнув бровь, с намёком глянул на меня. Пришлось оправдываться.

— Я не считала!

— Да, я так и подумал, — самоуверенно усмехнулся он, окончательно убивая остатки моей нежности к нему, которая по недоразумению начала формироваться на периферии моего сознания.

Резко оттолкнувшись от мужской груди, наконец-то вспомнила, что вообще бежала я от него, а не наоборот.

— Извини, ты что-то хотел? Я опаздываю, — сделала как можно более независимый вид.

Но, казалось, Лёша видел меня насквозь, по крайней мере, выражение его лица было такое, что тут же становилось понятно — никто не собирался верить моим скомканным объяснениям.

— У тебя разве не обед?

— Обед.

— Вот и пошли.

***

Через пятнадцать минут в одном из близлежащих ресторанчиков я беспрестанно ёрзала на стуле, не зная, куда себя деть, зато Орлов сиял так, словно только что выиграл в лотерею миллион долларов. Чем, к слову, меня порядком смущал, ибо даже в своей самой смелой фантазии я не могла вообразить столько счастья в его исполнении по поводу встречи со мной. Хотя, кто его знает, мы девять лет не виделись, вдруг он за это время успел кукушечкой поехать?

— Ты мне потом расскажешь, почему мы предпочли питаться за свои кровные, а не тратить безграничные ресурсы той-самой-корпорации?

Я безразлично повела плечом.

— Здесь не так людно.

— Всё ещё презираешь род человеческий? — поддел меня бывший друг.

— Нет, исключительно отдельных его представителей, — парировала я.

Он призадумался, а потом уточнил:

— Это намёк или как?

— Или как, — буркнула я себе под нос.

Лёша, если и расстроился, то виду подавать не стал, лишь кивнул официанту, что готов сделать заказ. Я попыталась отделаться одним лишь кофе, опасаясь, что ничего другого проглотить не смогу, но Орлов решил поиграть в гусара и разошёлся до первого (сырный суп-пюре), второго (пельмени с олениной) и компота (раф на кокосовом молоке).

— Сам всё это есть будешь, — всё так же оставалась я букой.

— Легко, — без обиняков кивнул он. — Но такими темпами остаток дня люди будут вынуждены слушать не выступающих, а твой желудок.

— С чего такая забота?

— А с чего такая вредность?

Скрестив руки на груди, я надулась.

Зато Лёшка вдруг слегка подался вперёд.

— Ну же, Альбуцид, — радушно позвал он, — ну улыбнись ты. Я действительно рад тебя видеть.

В его словах было столько неподдельного тепла, что я действительно почти поддалась на его уговоры, но вовремя вспомнила о своём главном аргументе.

— Жена тебе улыбаться будет.

Сказала и тут же язык прикусила, испуганная тем, что он решит, что мне есть какое-то дело до его личной жизни. А мне не то чтобы совсем было всё равно… Но активно высказывать своё любопытство я тоже не планировала.

— А я холост, — демонстрируя все свои тридцать два зуба, едва ли не с вызовом сообщил Орлов.

Я обескураженно моргнула пару раз, словно не веря в услышанное.

— Как так?

— Развёлся.

— Э-э-э, — не зная, что и думать, потянула я. — Точно?

— Более чем, — опять сверкнул он своими бивнями, явно радуясь моему замешательству.

Пришлось экстренно брать себя в руки.

— Мне жаль.

— Да ладно тебе, что было, то было. Будем считать, что всё к лучшему, — он говорил легко и даже на подъёме, но мне всё равно упорно казалось, что нечто совсем невесёлое плескалось на дне его карамельных глаз.

Я старалась гнать эти мысли куда подальше, потому что вот только жалости между нами не хватало, а всё остальное точно уже было.

— А ты? — на той же ноте спросил Лёшка. — Замужем?

Я отрицательно мотнула головой и, опасаясь, что ему приспичит и дальше задавать вопросы о моей судьбе, выдала первое, пришедшее на ум:

— А ты вообще как? Не помню за тобой тяги к… сборищам такого рода.

— Надоело по стране мотаться, решил вот, что пора остепениться и осесть на месте.

— Что-то я не заметила здесь вышек, — изображала я ехидну.

— Вышки тоже в прошлом, — притворно вздохнул он. — Теперь только скучная жизнь офисного планктона.

О чём говорить дальше, было непонятно, поэтому когда возле нашего столика появился официант с заказом, я едва не кинулась его благодарить. Опасаясь продолжения разговора, я активно работала челюстями, практически не чувствуя вкуса еды и всячески игнорируя неясные взгляды Алексея Игоревича.

Когда с обедом было покончено и нам принесли счёт, я было потянулась к кожаной папочке, но та неожиданно выскочила из-под моих пальцев.

— Издеваешься, — вдруг ощетинился Орлов. — И что ты сейчас доказать пытаешься?

Я непонимающе вскинула голову, ибо ничего такого не планировала. Вообще-то, мы с ним раньше в складчину платили. И подумаешь, что с годами наше общение переигралось и мы давно потеряли общий след. Но ведь на давно установленных правилах это не должно было сказаться?

Впервые за весь этот час он помрачнел, доставая из кошелька карту, а я вернулась к своему любимому занятию — вытиранию влажных ладоней об подол юбки.

Из ресторана выходили в молчании, Лёша вроде как и расслабился, но истинной лёгкости я уже в нём не ощущала.

Пока шли до нужного здания, украдкой бросали друг на друга взгляды, словно малые дети, иногда попадались: когда наши глаза вдруг пересекались, сходясь в одной точке, то мы оба почти синхронно отворачивались, пряча рвущуюся наружу улыбку. Когда это повторилось в третий раз, оба рассмеялись. Стало заметно легче. Мы как раз дошли до крыльца. Смеющийся Орлов пропустил меня вперёд, но стоило подняться на пару ступеней вверх, как его чуть шершавые пальцы вдруг скользнули по моей ладони.

— Алька, а какие у тебя планы на вечер?

Оглянулась через плечо.

— Тебе зачем?

— На ужин пригласить хочу.

— А повод?

Лёшка закатил глаза, давая понять, как же со мной всё-таки сложно.

— А что, обязательно нужен повод?

Не дожидаясь ответа, я ускорила шаг. Слишком уж остро прошлось его предложение по моим растрёпанным нервам.