Чужая жена - Кэтрин Скоулс

Мара услышала в ее голосе любопытство, сдобренное, однако, тревогой. На какой-то миг Мара испытала искушение поделиться своими переживаниями с Хелен. Но она знала, что Джон взбесился бы, узнав о подобном вмешательстве в их личную жизнь.

— Да, все хорошо, спасибо, — отозвалась Мара. — Просто сообщение от Джона. Ничего важного.

Она выдавила из себя улыбку и направилась к «лендроверу», медленно покачав головой. Какая горькая ирония! Наконец приют полон гостей — но Джона не будет. Он будет в другом конце страны с длинной чередой носильщиков, возглавляя эксцентричную охотничью кампанию, призванную вернуть старые добрые времена.

Мара остановилась. По спине у нее пробежала дрожь — она только сейчас осознала, что именно это значит. Джона нельзя вернуть. Приедет съемочная группа, и со всем придется справляться в одиночку.

Оказавшись в приюте, женщина вошла через парадную дверь. Вместо того чтобы привычным жестом швырнуть шляпу на постель, Мара положила ее на столик в прихожей, как это обычно делал Джон.

Мара прошла по коридору на кухню. Массивную деревянную дверь всегда держали закрытой, но в щель под ней проникал гул разговора. Она узнала голоса Кефы и Менелика, но кроме них слышно было, по крайней мере, еще два других. Судя по энергичным интонациям, она догадалась, что они обсуждают киношников, приезд которых вскоре ожидался. Она подозревала, что возбуждение и волнение жителей деревни возрастало в геометрической прогрессии.

Подойдя к порогу, Мара остановилась на минуту, затем распахнула дверь и уверенно вошла. Четыре лица обратились к ней. Она ждала, что Менелик бросит взгляд на заднюю дверь. Что бы она ни делала, одобрения от него все равно не дождешься. Но он лишь удивленно посмотрел на нее, слегка приподняв бровь.

— У меня есть для вас новости, — промямлила Мара. — Возможности связаться с бваной нет. Он уехал на большое сафари. Его не будет пять недель.

У Кефы от удивления открылся рот. Казалось, он на миг потерял дар речи. Его глаза тревожно расширились.

— Но ведь приезжают гости! Он нужен нам здесь.

— Нам придется справляться без него, — отозвалась Мара. Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал уверенно, а взгляд оставался твердым.

— Это невозможно, — гнул свою линию Кефа. — Всегда должен быть бвана. В каждом доме. Он нужен, чтобы говорить, что нам следует делать. Он нужен, чтобы стрелять из ружья.

— Я попрошу в департаменте охотхозяйства, чтобы нам в помощь прислали рейнджера, — ответила Мара. — Еще мы можем вызвать из деревни оруженосца, который работал на Джона. Он будет вторым стрелком.

Кефа покачал головой:

— Это против правил.

— Я знаю. Но это не будет охотой. Это только для защиты. Вы же видели чиновника из отдела. Сам президент поддерживает нас. Если что-то случится, мы свяжемся прямо с мистером Кабеей.

Кефа оставался непоколебимым.

— Это неправильно. Бване бы это не понравилось. Он бы никогда не согласился, чтобы сюда присылали какого-то рейнджера, если он сам не выбрал какого!

Мара вздохнула.

— Бваны здесь нет. — Она говорила, не повышая голоса, как это всегда делал Джон на охоте. Все четверо мужчин наклонились к ней поближе, совсем чуть-чуть. Она засунула руку в карман брюк и вынула оттуда пачку денег. Пачка была намного тоньше, чем перед тем, как Мара отправилась за покупками, но все еще выглядела внушительно. Мара увидела, как мужчины обменялись взглядами.

Она посмотрела по очереди на Кефу и на Менелика:

— Мне дали эти деньги. Они мои. Я заплачу то, что вам причитается. Затем я заплачу двойную ставку за тяжелую работу, которая нам предстоит. Но вы должны делать все, что я скажу. Саш хиви. Говоря прямо, бвана теперь я.

Мужчины молча переводили взгляд с Мары на деньги и обратно. В напряженной тишине слышно было, как муха бьется в окно. Менелик еле заметно пожал плечами в знак того, что решение остается за Кефой. В конце концов, он всего лишь повар. Его вотчиной всегда была кухня — здесь, в приюте, или на сафари, независимо от того, присутствовал бвана или нет. Но Мара знала, что Менелик пристально наблюдает за Кефой в ожидании его реакции.

Наконец Кефа принял решение. Он выпрямился, вытянув руки по швам.

— Да, мемсаиб, — ответил он. — Бвана мемсаиб.

— Спасибо тебе, — сказала Мара. — Спасибо тебе огромное.

Лужайка была устелена разложенными в ряд матрасами. Племянники Кефы, сгорбившись, пробирались между ними, изучая каждый отдельный матрас на наличие насекомых и выуживая из набивки застрявшие семена капока[10].

Мара вынесла на лужайку охапку свежевыстиранных москитных сеток и бросила их на траву рядом с матрасами. Она выудила две нейлоновые сетки.

— Это для хижин номер один и номер два. Куда вы прицепите остальные, не имеет значения! — сказала она, махнув рукой на истрепавшиеся старомодные марлевые сетки, с которых при встряске слетали пушинки, а на Свету отчетливо просматривались коричневые пятнышки — там, где жертвам удалось посчитаться с набравшимися крови москитами.

— Да, бвана мемсаиб, — дружно выпалили мальчики. На мгновение ей показалось, что ответ они дадут, вытянувшись по стойке «смирно». С момента их назначения на должность хаус-боев, что-то вроде ответственных за порядок в хижинах, в их поведении наметились признаки дисциплины, чему способствовала выданная Кефой униформа из запасов Рейнора: полотняная рубаха и шорты цвета хаки. Форма — это сразу бросалось в глаза — была мальчикам явно не по фигуре: из широких рукавов торчали руки, словно палки, с острыми сучками локтей. Зато уж — и это тоже бросалось в глаза — форма наполняла мальчишек чувством собственной значимости. «Бина была бы довольна, — подумалось Маре, — все пуговицы на месте, даром что рубашкам уже лет двадцать — выглядят они как новые».

Мара постояла минуту, наблюдая за работой хаус-боев, чтобы удостовериться, что они справляются. По ее мнению, было важно, чтобы кровати были в порядке: днем гости поглощены делами, но ночью любые мелочи мешают им спать. Вместо того чтобы лежать без сна, слушая, как просыпается ночная жизнь в бушах — бесшумные шаги на бархатных подушечках лап, загадочный шелест, прекрасный, но устрашающий вой гиен — они обращали внимание на малейшие неудобства. По их лицам Мара с утра всегда могла сказать, были ли они напутаны или просто не спали всю ночь из-за насекомых.

— Вы проверили проволочные сетки? — спросила она. Обращаясь к мальчикам, она нарочно говорила по-английски, чтобы удостовериться, что они понимают ее указания — хаус-бои должны уметь общаться с гостями. — Не только на окнах, но и сверху? — Мара указала на ближайший рондавель, где виднелся просвет между стенами и крышей. — Будет очень плохо, если внутрь залетит летучая мышь. — Однажды жена клиента обнаружила у себя в комнате летучую мышь. Мечась в панике по комнате, животное запуталось в ее длинных начесанных волосах. К тому времени как мышь освободилась, дамочка билась в истерике. Едва рассвело, они с мужем отбыли в отель «Маньяла».