Охота на василиска - Евгения Пастернак

— Диана написала это за день до смерти. Что она могла узнать о твоем Стасе?

— Понятия не имею, — пробурчала Ксюша.

Она сидела и смотрела, как Леонид Борисович надевает куртку, раскладывает бумаги, упаковывает ноутбук.

Можно было остаться и ничего не узнавать. И жить дальше, сделав вид, что все в порядке.

— Я поеду с вами! — сказала Ксения.

Следователь кивнул.

Они оккупировали кабинет биологии. Ксюша забилась в уголок. Леонид Борисович доброжелательно кивал и слушал, изредка задавая вопросы. Стас говорил.

Говорил он уже больше часа. Рассказывал про новую презентацию, где они с Ксюшей одни из главных персонажей — Лили и Джеймс Поттеры. Объяснял, какой у него будет костюм, нюансы сценария. Потом переключился на школу и начал говорить про подготовку к выпускному в одиннадцатом классе. У них три дырки в сценарии, и он помогает… Ксю не заметила, как он перешел к акции «Стоп, наркотики!».

— У нас была такая идея прикольная: напихать в спайсы пороху, например. Закурил — взорвался. Круто! А потом одного пацана в городе убили за то, что он траву вместо спайса продал, и я подумал, что нет смысла так рисковать.

— Когда ты последний раз видел Диану? — перебил его следователь.

— Диану? Она приезжала ко мне за пару дней до того…

— Зачем?

— Я не понял. Мы в столовке посидели, потрепались, она уехала. — Стас встрепенулся, глянул на экран мобильника. — Ой, слушайте, мне же бежать надо! Мы репетировать будем! Или у вас еще вопросы есть?

Ксюше хотелось спросить: «А ты знал, что она в тебя влюбилась?» — но не при следователе же.

— Да нет, какие вопросы, — мягко улыбнулся Леонид Борисович. — Ты мне рассказал даже больше, чем я рассчитывал.

Стас ответил улыбкой на улыбку и поднялся. Следователь тоже встал, протянул руку. Стас пожал, не скрывая удовольствия.

— Спасибо, ты очень помог, — голос Орловского так и струился признательностью.

Но руку Стаса он не выпускал. Возникла неловкая пауза. Стас недоуменно посмотрел на Леонида Борисовича, потом на Ксю: «Чего это он?».

Попытался выдернуть ладонь, но следователь держал крепко.

— Ты убил ее! — вдруг рявкнул Леонид Борисович. — Сволочь! Она тебя любила, а ты ее отравил!

Ксюша, хоть и привыкла к перепадам интонации следователя, вздрогнула. Стас в панике схватился второй рукой за кисть Леонида Борисовича и принялся судорожно освобождать ладонь. «Что он несет? — Ксюша лихорадочно пыталась понять, куда клонит следователь. — Стас — убийца? Бред какой-то!»

— Она все про тебя узнала, вот ты и решил от нее избавиться! — чеканил следователь, как будто не замечая попыток Стаса освободиться. — Дал пакет со спайсом, приказал раскурить с дружками! Наплел, что это нужно для твоей акции! А на самом деле — тупо замочил!

Последние слова он проорал в ухо Стасу. Тот, хоть и был выше следователя, сейчас казался маленьким мальчиком, которого наказывает взрослый.

— Я никого не убивал! — Стас замер. — Я ничего не давал!

И снова Леонид Борисович резко изменил тон.

— Давал… Но теперь тебе страшно… Я понимаю.

Следователь наконец выпустил руку. Стас принялся разминать кисть, испуганно поглядывая на собеседника.

— Я, конечно, сейчас иду на должностное преступление, — Леонид Борисович опустился на стул с таким видом, как будто его эта сцена выжала досуха, — но ты хороший парень. Ты ведь не хотел… Не хотел ведь?

Стас торопливо замотал головой, спохватился и уточнил:

— Я не давал никаких пакетиков…

Орловский остановил его коротким взмахом.

— У нас два варианта. Первый: я доказываю, что ты специально подсунул отравленную наркоту Диане. Это как два пальца, не спорь!

Стас как раз собирался поспорить, но послушно закрыл рот.

— Второй вариант: ты пишешь мне признание. Мол, ты хотел сначала потравить наркоманов, добавил яда в спайс, рассказал об этом Диане. Но потом испугался и передумал. Все отравленные пакетики уничтожил. Все, кроме одного, который утащила Диана. Ты ее пытался предупредить, звонил, писал в личку, но…

Стас уже не пытался возражать. Он смотрел на Леонида Борисовича с открытым ртом. Ксю терла виски. Она уже ничего не понимала. Конечно, Стас никого убить не мог. Тем более Мышку. Но следователь вел себя так уверенно. Неужели он прав? «Но зачем? — спросила Ксюша у себя, и тут же ответила: — Мышка писала „Теперь я все знаю“. Она что-то узнала, а Стас хотел скрыть… Неужели за это?» Ей стало так плохо, что захотелось умереть.

— Мне придется подтасовать кое-какие улики, — Леонид Борисович говорил все тише, — но… это не твои проблемы. Пойми, Стас, сейчас решается твоя судьба. Если мы остановимся на первом варианте, тебя ждет тюрьма. Это предумышленное с отягощающими. Не посмотрят, что несовершеннолетний. Да, первый год с малолетками отсидишь, а остальные девятнадцать — на обычной зоне. Поверь, это ужасное место.

Стас не шевелился, даже не моргал.

— Но если у нас получится протащить второй вариант, — следователь чуть-чуть добавил уверенности, — то это убийство по неосторожности. Скорее всего, дадут условно. Ты же хороший парень, Стас. Правда?

Стас кивнул.

— Вот и молодец, — Леонид Борисович ловко достал несколько листов бумаги и ручку. — Садись, я продиктую, чтобы не придрались.

Стас посмотрел на ручку и медленно покачал головой.

— Я Мышке ничего не давал… — просипел он. — И вообще никаких пакетиков не травил.

Орловский прищурился. Ксюше показалось, что он всматривается прямо в зрачки Стаса, но тот даже не шевельнулся. Стоял как парализованный.

— Ну нет так нет, — буднично сказал Леонид Борисович. — Тогда я хотел бы знать, где ты был во время убийства Дианы.

— Не знаю, — Стас сглотнул, и теперь его голос звучал чуть живее. — А во сколько это было?

— С восемнадцати до девятнадцати.

— На этой… олимпиаде… По физике…

— Олимпиаде? — усмехнулся следователь. — Вечером? Поумнее ничего не мог придумать?

— Да нет, — Стас заторопился, — честное слово! Это сборы перед областью! В Институте физики! Вы проверьте, там вход по пропускам! И камеры везде! И охранники! И все наши олимпиадники с преподами! Я в десятом часу только вышел, вы проверьте!

— Проверю, — кивнул Леонид Борисович, — напиши мне телефоны преподавателей.

Пока Стас писал (ручка, как назло, царапала бумагу, не оставляя следов), Ксю находилась в странном состоянии. Как будто ее вывернули наизнанку, промыли едким химикатом и завернули назад. Внутри было пусто и противно.