Тихое баронство - Николай Дронт

Спускаться на этаж я, конечно, не стал — это немного неприлично, однако перед лифтом Лаура приостановилась и поблагодарила:

— Стах, спасибо за то, что вытащил меня. Да ещё под таким веским предлогом. Теперь муж не сможет сказать, что я от него сбежала. Любой согласится — вернулась в Зеленоземье по просьбе подданных. И вот что — у тебя в хранилище осталось несколько кошелей, принеси мне их все. Я должна точно знать, сколько у меня денег.

— Сейчас кошели будут.

— Возьми мои ценности, пусть пока полежат в хранилище.

— Лаура, мне неприятно об этом напоминать, но я отставлен от хранения твой казны, да и от других служб тоже. Я остался лишь Хранителем печати Зеленоземья.

— Я помню. Но ты мне присягал как Защитник.

— Присягу ты тоже сняла. Теперь твой защитник, да и муж, Эдмунд.

— Ой, ладно! Что у тебя с папой случилось?

— Я дал клятву, ничего не могу сказать. Выясни сама.

— Хоть намекни!

— Помнишь формулировку? “Ни словом, ни взглядом, ни действием, ни намёком.”

— Даже так? Хорошо, я выясню всё у папы. Немного времени у тебя есть, но потом готовься — я уговорю отца, он тебя простит, и ты вернёшься в столицу моим ближником. Станешь придворным Красного Двора.

— Нет. Я цвета не меняю, даже в Белый Двор не перешёл.

— Ты просто несносен. Я устала, изнервничалась и больше не хочу выслушивать твои капризы. Принеси деньги, отправь гонца папе, пусть подготовит Красный дворец, и организуй карету. Хочу успеть в столицу раньше того, как туда приедет мой муж.

— Лаура. Ещё одно — я приказал собрать всех присланных Эдмундом в Зеленоземье и отправить их обратно в Айзенерд.

— Хорошо придумал!

— Если чего, можешь свалить это решение на меня и вернуть людей обратно.

— Ну, уж нет! Его соглядатаи мне вовсе не нужны. Без роты гвардейцев я к мужу точно не вернусь, и то сильно подумаю.

— Есть ещё важное дело. Поговори с Микаэлой. Ей придётся пройти ритуал, чтобы нормально родить ребёнка.

— Это после! Уже в столице. Прикажу, её пригласят на разговор. Стах, иди за деньгами!

Будем честны, курьер поскакал в королевский дворец сразу после моего выхода из портала. Письмо я написал ещё днём. Коротко информировал о прибытии Лауры. В опале я или нет, но о таком важном семейном и политическом деле нельзя не проинформировать Торана. С деньгами тоже всё было предсказуемо, Лаурины кошели, вместе с Книгой учёта уже лежат на столе в моём кабинете.

Растерянные статские, все высшие чины герцогства, толпились, не зная, что делать. Герцогиня приказала отбыть до завтра, но до дома, даже через портал, надо ещё доехать, а завтра утром предстать пред светлы очи её светлости. Спать-то когда? Чай не вьюноши, отдохнуть надо!

Приказал слугам разместить людей в палисандровых гостевых покоях, а перед этим накормить хоть бы и холодными закусками, если ничего горячего не осталось. Так люди благодарили! Так благодарили! А про роскошь ночлега теперь долго сплетничать будут.

Кошели и учётная книга отправились к Лауре, а глубокой ночью она потребовала карету. Дал свою парадную, запряжённую четвёркой цугом. Немного подразню Торана — на дверцах мои гербы. А что делать? Другой приличной у меня нет, не в пролётку же сажать великую герцогиню со свитой.

Утром разочарованные статские отправились по домам. Неправильно Лаура поступила — по столичным понятиям они не столь великие сошки, в моём старом мире на уровне руководства дальней, второстепенной области, однако чиновники, дворяне к тому же. На них всё герцогство держится. Ободрить бы надо было, позавтракать вместе, послушать их заверения в преданности. Тогда настроение сразу поднялось бы, да похвастать близким им было бы чем.

Я, конечно, организовал пафосный завтрак, сказал положенное про неотложную встречу герцогини с государем, передал необходимые извинения. Однако дураков нет, все люди поняли, что пытаюсь сгладить неловкую ситуацию. Поблагодарили меня, повздыхали и на выделенных колясках двинулись в сторону портала.

Не буду я ближником Лауры. Наверняка, не со зла, а по молодости, но к людям она относится чисто потребительски. Я все свои обещания исполнил, все деньги отдал, осталась лишь печать. Надолго ли?

В придворных у Лауры уже был. Мало того! Я был её первым придворным! А заодно, как рыцарь — волшебник, исполнял обязанности защитника Орденской Девы. И ведь действительно помогал и защищал. Но стоило только жениху попросить, меня тут же выперли и из придворных, и из защитников. Не! Мне в компенсацию даже прирезали пару владений — тот самый эвкалиптовый лес и пустынную долинку, куда при переполнении сливается лишняя вода из озера.

В салонах такую перемену не одобрили — своих придворных принято беречь и защищать. В результате несколько девиц из лучших фамилий королевства испугались холодного климата и решили не проситься во фрейлины к Лауре.

Потом она подписала Указ об отставке меня с представительства Зеленоземья, а затем убрала из хранителей её личной казны. Остался лишь Хранителем печати Зеленоземья, не знаю надолго ли.

Эдмунд

— Итак, господа, случилась катастрофа. Моя жена сбежала! Слава богам, хотя бы под благовидным предлогом.

— Но как?! Как посторонний смог проникнуть в замок? Все входы — выходы перекрыты постами, все порталы под контролем. Муха не пролетит!

— Как? Пришёл Тихий Ужас. Его путь проследили от входа. Усыпил пост на лестнице, затем на этаже, потом дежурных в комнате. Зашёл в будуар, поставил портал и увёл мою жену с тремя её хаорскими дворянками. Нашу фрейлину она оставила. Самое пикантное, что, судя по всему, готовились к побегу — забраны все драгоценности, даже золотой и серебряный сервизы.

— Почему? Она же была всем довольна? Народ её любит.

— Вопрос хороший. Боюсь, что именно я стал последней каплей. Знаете, есть разные породы деревьев. На некоторых снег не лежит, их ветки гнутся и сбрасывают его с себя.

— Виноват, ваша светлость. Не понял аналогию.

— Дослушивать надо! Так вот, леди Лаура оказалась из другой породы. Она достойно старалась помочь нашему герцогству, но моя последняя просьба её сломала, как избыток налипшего снега ломает ветки в кроне.

— А?..

— Что за просьба? Этот год будет неурожайным…

— Ваша светлость! У нас один год из трёх такой!

— И что надо делать? Особенно с учётом послевоенной разрухи?

— Закупить зерно, где мы его всегда закупаем.

— Умник! Блестящая голова! От лысины, в основном. Закупать понятно. На какие шиши?

— Чрезвычайный налог… Нельзя. Селяне и так на грани бунта. Взять кредит. Дадут, наверное. Прошлые же закрыты.

— Дадут. Под залог чего-то осязаемого. А у нас ничего не осталось.