Единственная для визиря - Дарья Ратникова

В задумчивости она дошла до конца тропинки и свернула налево. Одинаковые то ли деревья то ли кустарники с остроконечными листьями угнетали. Неужели в Ирхане не растёт ничего другого? Надсадно заверещала какая-то птица, Амлон подняла глаза. За ровными рядами кустарников у дороги что-то голубело. Здесь, в стране жарких красок, когда каждый лист и каждая ягода кричит о том, что она здесь самая яркая, простой голубой цвет, цвет неба и моря, напомнил ей о доме. Она осторожно раздвинула руками листья кустарника и свернула с тропинки туда, где причудливая южная растительность смыкалась над головой, образуя купол.

Несколько шагов – и вот она на небольшом кусочке зелени, подобии поляны, до краёв заросшей небесником. Амлон почти упала на колени, жадно вдыхая такой родной запах. За сотни лонгов от родного дома в краю вечной жары, она словно прикоснулась к родине. Запах небесников такой родной и такой глубокий и в то же время такой неуловимый, если не поднести цветок почти к самому лицу, напоминал о доме. Нет. Она не заплачет. Она должна быть сильной. Амлон смахнула непрошенные слёзы, вспомнив, как когда-то, давно, они с Тарой бегали по холмам, покрытым сочной зеленью и собирали небесники, лелея такие сладкие мечты о будущем. Кто же знал, что мечтам предстояло так жестоко разбиться?

Амлон нарвала целый букет небесников, не в силах расстаться с такой неожиданной частичкой родины, и медленно побрела обратно, в свою золотую клетку, увидев за кустами блики света, игравшие на ятагане. Даже здесь одиночество было призрачно обманчиво.

Эмет

Сегодня Эмету снились кошмары. Один тяжелее другого. Каждую ночь, перед полнолунием, когда красная луна, полная и идеально круглая, медленно выползала из-за горизонта, воспоминания разом приходили к нему во снах. Это была его слабость и его боль. Несколько капель настойки, выпитой на ночь – и снова можно было спать спокойно. Но сегодня он почему-то этого не хотел. За последние дни произошло столько всего… непредвиденного.

Он поднялся с кровати, надел саром – домашние тапки из кожи харомов и бесшумно вышел в коридор. Что он искал – не знал и сам. Бродить бесцельно по дому было не в его характере. Но спать сегодня даже с настойкой, от которой, правда, на утро болела голова, не было желания.

Эмет медленно шёл по дому, погрузившемуся в красный сумрак, как всегда в полнолуние. Слуги спали. Те слуги, которые, стоит ему потерять влияние при дворе или отвернуться – вонзят кинжал в спину, даже не задумываясь. Такова жизнь, здесь, в проклятом Ирхане. И тем более не стоит приобретать себе новых врагов. Он вспомнил ненавидящие глаза камы, когда она поднялась с колен. Эта старуха не остановится ни перед чем, если получит хоть малейшую возможность испортить ему жизнь. Зачем он заступился за девчонку, которая ненавидит его? Ведь мог бы пройти мимо. Неужели за столько лет здесь он не стал ирханцем? Не привык? Не смирился? Или только научился надевать маску и не опускать глаза, глядя на чужие страдания?

Внезапно стало душно в этом полутёмном коридоре. Запах благовоний давил, не давал дышать, напоминал о тех кошмарах, что являлись во сне в такие ночи. Эмет рванул рубашку на груди. Костяные пуговицы со звоном полетели на пол. На лбу появилась испарина. Надо выйти в сад. Там прохладно и почти хорошо.

Он свернул по коридору направо и вдруг почувствовал запах. Невозможный, почти невесомый. Так пахло в Тарсе, дома. …Солёный ветер дует с моря, играет листьями деревьев, ерошит волосы… В глазах снова потемнело. Резкий приступ боли заставил прислониться к стене. Он сжал зубы, пережидая приступ. Ему так хотелось вспоминать, жить этим каждый день и каждую ночь, потому что, аим подери, у него больше ничего не осталось! Но Повелителю нужны слуги, не помнящие прошлого, такие же, как он сам, ненасытный, похотливый и алчный, утопивший в крови Тарс и соседние государства. А значит он будет таким, пока ещё есть время.

Эмет только сейчас заметил, что свернул не туда, почти заблудился в собственном доме. А запах только становился всё ярче, никак не желая исчезать. Откуда он здесь? Эмет присмотрелся повнимательней. В темноте даже дом выглядел не таким, каким он привык видеть его днём. Но это был его приказ – не зажигать по ночам светильников. Только в купальне и на кухне. Так легче было выявить непрошеных гостей, которые с завидным постоянством слетались к нему в дом, как бабочки на огонь. Несколько секунд и он узнал дверь. За ней находились покои той, которая через несколько дней волею Повелителя должна будет стать его женой. И этот невозможный запах исходил оттуда.

Он не удержался и приоткрыл дверь. Девчонка лежала на кровати и спала. Спала беспокойно. Наверное, ей тоже лучше было бы не засыпать сегодня. Волосы разметались по подушке. Она ворочалась, несколько раз вскрикнула, но не проснулась. В комнате было душно. Ночная прохлада не проникла сюда. А у кровати на маленьком столике лежали рассыпанные небесники.

Он узнал их с первого взгляда. В кроваво-красном свете луны, они сами казались красными, но он помнил их истинный цвет. Когда-то давно он сам приказал посадить их в саду. Но каждый раз они будили в нём, то, о чём он тщательно забывал, раз за разом, забывая и своё имя. И Эмет приказал себе забыть дорогу к небесникам. И вот же, судьба сыграла с ним злую шутку. Эта девчонка нашла и их и его уединённую тропинку. Неужели теперь всегда ему придётся сталкиваться с ней, куда бы он ни пошёл?

Эмет нахмурился и перевёл взгляд на неё. Амлон. Он запомнил. Несмотря на кроваво красные блики, бродившие по лицу, она показалось ему красивой и ещё необыкновенно юной, моложе, чем на самом деле. Какое то странное чувство, которому он не мог дать названия, заставило его отвернуться и поспешно выйти из комнаты.

Она станет его женой. Он вздрогнул, потом прикрыл дверь, развернулся и направился к себе. Осталось всего несколько дней.

Амлон

Амлон встала утром едва ли не с первыми лучами солнца, усталая и не выспавшаяся. Ей снился Тарс и мама и отец. Полночи она металась во сне. А когда просыпалась, то видела в окошке наверху комнаты огромную красную луну и снова спешила побыстрее забыться беспокойным сном.

Но один раз она проснулась с ощущением что в комнате кто-то есть. Осмотрелась, почти с ужасом вскочив на кровати. Небесники рассыпаны на столике, тапочки стояли возле кровати, всё на своих местах. Почему же так страшно и такое неуловимое присутствие кого-то чужого? А ещё лёгкий запах благовоний. Амлон не выдержала. Подбежала к двери и распахнула её. Никого. Только в конце коридора послышался какой-то шорох. Но нет, наверное, только послышался. Она успокаивала так себя и даже смогла уснуть (или точнее забыться) до утра. Потому что при мысли о том, что к ней мог ночью (да и вообще в любое время) зайти этот страшный человек, которому предстоит через несколько дней стать её мужем, внутри всё переворачивалось. А ещё появлялась решимость идти до конца. У неё ведь есть нож, оружие. Она верила, что если будет нужно, она сможет вонзить нож, сможет убить человека…

Проснулась она от стука в дверь.

– Войдите. – Села сонная на кровати.