Только свои - Чингиз Абдуллаев

Я знал, что номер оплатит отец, и поэтому промолчал. Развеможно было предложить Рахиме поехать в какой-нибудь отель попроще? Она ведьпотом два года вспоминала бы, как жила в «клоповнике», даже если это был быхороший четырехзвездочный отель. «Отец прав, – подумал я, – нельзя так дальшежить за чужой счет, рассчитывая, что наши поездки оплатит мой отец или родителиРахимы».

Отец поднялся из кресла и слегка помассировал левую руку.

– Нужно показаться врачу, – напомнил я ему. – Вдруг тебяударили чем-то заразным?

– Мать обработала рану антисептиком, – сообщил он. – Но тыправ. На всякий случай покажу руку врачу. А завтра мы заедем за вами в отель.

– Обязательно. – Я поднялся следом, оглядывая кабинет. – Утебя ничего не украли?

– Думаю, что нет. Сейф закрыт, а на столе не было никакихбумаг. Наверное, вор считал, что здесь живет кто-то из английских лордов, укоторых есть фамильная посуда или драгоценности. Но это не так важно, тыпоменьше об этом думай, а побольше о своих отношениях с Рахимой.

Мы вошли в гостиную. Увидев отца, Рахима умолкла. Онадовольно холодно попрощалась с моими родителями, и мы вышли из дома. Нас ждаламашина моего отца с водителем. По дороге в отель мы молчали. Ехать было совсемнедалеко, минут десять. Уже когда мы свернули к отелю, я спросил у водителя:

– А раньше такие случаи были? Чтобы воры залезали к вам впосольство?

– Нет, – удивился он. – Никогда такого не было. И врезиденцию никто не влезал. Наверное, перепутали дома.

Рахима презрительно фыркнула. Машина, объехав вокругцветочной клумбы перед зданием отеля, мягко затормозила у центрального входа.Как только мы вошли в свой номер и закрыли дверь, Рахима начала скандалить,припоминая все: и неудачный ужин, и мой «глупый» прыжок в окно, и претензиимоей матери, и всю нашу неудачную совместную жизнь. Досталось даже ее отцу,который был таким идиотом, что выдал ее замуж за такого никчемного типа, как я.В общем, все как обычно. Я раздевался, наблюдая за ней. Честное слово, она меняеще волновала. Когда Рахима стянула с себя платье, я, увидев ее в нижнем белье,вдруг подумал, что вообще-то мне повезло устроиться не так уж плохо. Оназаметила в зеркале шкафа мой вожделенный взгляд и, подойдя к двери спальни, ссилой ее захлопнула. Никогда не снимайте многокомнатные сюиты! Гораздо удобнееостанавливаться в обычном однокомнатном номере с одной большой двухместнойкроватью. Тогда ваша жена не сможет захлопнуть дверь перед вашим носом. Правда,с другой стороны, и вы не сможете спрятаться от этой фурии в соседней комнате.Можно подумать, что я так сильно от нее зависел.

Обычно после наших скандалов я перебирался спать в другоеместо. И полагаю, вам не трудно догадаться, что я при этом испытывал. Нонасиловать жену я не мог, да и не получилось бы. Мы ведь жили в свободной идемократической Швейцарии, где нельзя принуждать жену к «выполнению своегодолга». Это вам не Средняя Азия. Здесь жена имеет право подать на мужа в суд.Как аккредитованный дипломат, суда я, разумеется, не боялся, да мое дело судобычной юрисдикции и не стал бы рассматривать. Меня просто выдворили бы изстраны за совершение уголовного преступления. Да, насилие по отношению ксобственной жене во всех европейских странах считается преступлением. Но я и неопасался, что Рахима побежит в суд, это меня меньше всего волновало. А вотустроить скандал она могла. И такой скандал, что нас выдворили бы из Швейцарииместные власти или отозвало бы собственное Министерство иностранных дел. Неговоря уже о том, что я просто боялся не справиться. Как вы себе представляететакую картину? Что мне с ней делать? Иногда я думал, что нужно купить две парынаручников, приковать ее ноги и руки к кровати, а затем завязать ей рот и, неторопясь, изнасиловать. Ну предположим, что у меня получилось бы. И я даже смогбы что-то сделать. А потом? Потом пришлось бы развязать ей рот и снятьнаручники. Можете себе представить ее реакцию? Я не могу. Она устроила бы такойскандал, что даже подумать о нем страшно.

И все это ради чего? Чтобы переспать с собственной женой? Дани за что на свете! Я решил, что лучше пойти к проституткам, с этим нет проблемни в Швейцарии, ни в Англии, ни у нас дома. Да и вообще нигде нет проблем.Платишь деньги, кстати очень небольшие, и получаешь полное удовольствие. Что бымы, мужчины, делали, если бы не было этих «жриц любви»? Наверное, их придумалимного веков назад специально для того, чтобы как-то снимать с нас напряжение.Иначе как жить при такой жене, как моя Рахима? Или какой-нибудь другой похожейстерве? Я уже не говорю о больных или фригидных особах. А проститутки всегдарядом. Покорные, терпеливые, понимающие, готовые исполнить все ваши желания.Продолжая рассуждать в этом направлении, я даже подумал, что и в природе всескладывалось бы более гармонично, если бы и у диких зверей существовалапроституция. Но у них все устроено гораздо жестче. Один самец захватываеттерриторию и метит ее своим запахом. И все самки там его. Все, без исключения.А если появляется соперник, то его изгоняют.

Иногда я ловлю себя на мысли, что размышляю как последнийдурак. Ведь на самом деле в жизни людей все так же, как и у зверей. Сильныйзахватывает территорию и метит своих женщин. Попробуйте отбить женщину укакого-нибудь олигарха или известного мафиози! Иногда случается, но это лишь исключение.А самки везде принадлежат сильному. Разве у слабого будут деньги на«проститутку», тем более дорогую, с хорошим бельем и с душевой кабиной? Даникогда в жизни. В лучшем случае он довольствуется вокзальной потаскушкой, откоторой подцепит какую-нибудь заразу и всю оставшуюся жизнь будет лечиться.Это, кажется, называется диалектикой.

Я лежал на диване и примерно вот так размышлял об отношенияхмежду мужчинами и женщинами. А так как за дверью на двухспальной кровативозлежала моя молодая супруга, чувствовал себя последним идиотом. Но ни идти кней, ни даже слышать ее голоса мне не хотелось. Я вспоминал разговор с отцом.Конечно, он встревожен, ему не нравятся наши отношения с Рахимой. Если онрассчитывает, вернувшись домой, стать министром иностранных дел, то боюсь, ямогу сорвать его планы. Ну, в конце концов, сколько я смогу терпеть этуполоумную? Год или два, пожалуй, еще вытерплю, но если ее папаша не станетпремьером и не переведет нас куда-нибудь из швейцарской дыры, то мне все равнопридется подумать и о новой жене, и о новой работе.

Отец, конечно, был прав. Я совсем не думал о своем будущем.Собственных денег у меня почти не было. Отец мне, конечно, помогал, но сколькотак могло продолжаться? А денежный поток от тестя прекратится сразу же, как толькоон узнает о моих истинных отношениях с Рахимой. Это я знал наверняка.Единственное, в чем я мог быть уверен, так это как раз в том, что деньги отнего поступают благодаря именно Рахиме. И конечно, он всегда будет обеспечиватьмоего сына, своего внука. Хоть в этом мне повезло. Но иногда я так сильноненавидел жену, что готов был даже забыть о сыне.

И все-таки я пришел к выводу, что нужно подумать и о своембудущем, независимом от Рахимы, и о дальнейшей карьере. И надумал: может,попроситься на работу к Салиму Мухтарову? Он миллионер, у него есть своипредставительства во Франции и в Германии. Будут солидная зарплата, хорошееместо работы и… независимость. Не придется бояться ни чиновников, ни посла, ниминистра, ни президента. Вообще никого. Буду работать для собственногоудовольствия и знать только Салима Мухтарова. Идеальный вариант, хотя вкачестве руководителя этот тип наверняка не подарок – с подчиненными жесток ибесцеремонен. Однажды я видел, как он разговаривал с одним из менеджеров своейкомпании – мужчиной лет под шестьдесят. У Мухтарова было такое выражение лица,словно перед ним стоял не его сотрудник, а презренный раб, обязанный выполнятьвсе его прихоти. Такие, как Салим, не могут забыть и простить своего прошлого.В нем нет и не могло быть вырабатываемой с детства привычки уважать и ценитьдругих людей. Его жизнь учила выбиваться, работая локтями, ценить только тех,кто ему нужен, и не помнить о тех, кто не нужен. С чиновниками, от которыхзависят его дела, он бывает «душкой», умеет притворяться человеком широкихвзглядов, щедрым и благодушным. А со своими сотрудниками – настоящий деспот.Маленький тиран с неограниченной властью. Ведь власть денег гораздо страшнее,чем власть чиновников. Нет, поразмыслив, я решил, что не хочу идти к Мухтарову,чтобы сразу же почувствовать, как сменится мой социальный статус. Ведь менябольше никогда не пустят за один стол с его красавицей-женой. И она будетсмотреть на меня, как на остальных слуг – водителей, лакеев, поваров, мойщиковокон.