Цветные Стаи - Алёна Дмитриевна Реброва

представлял по рассказам Луны. Одно только я не смог представить себе – сколько тут на самом деле зелени! Трава растет прямо под ногами, ее зленые стебли блестят на солнце! Кусты, увешенные лентами и бусами из ракушек, распустили ветви во все стороны, словно стараясь показать, как много на них ягод.

А люди? Красивые, с блестящей черной кожей, оранжевые носили ткань только чтобы прикрывать причинные места. Солнце как будто вовсе не жгло их кожу и не слепило глаза! Непринужденность и довольство оранжевых проглядывались в каждом их движении.

К тому же, здесь были не только мужчины, как в большинстве стай, здесь также было много женщин и играющих детей.

Но главным отличием от прочих лагерей, где я побывал, было то, что лагерь оранжевых не был похож на ссылку. Никто здесь не выглядел несчастным или недовольным, голодным или больным. Передо мной были обычные люди, только все почти голые и чернокожие. И разрисованные красками.

Пока я разглядывал оранжевых, старик привел меня к большому шатру в самом центре поселения. Этот шатер был особенно значимым местом, как я понял. Именно он был центром жилого участка острова, вокруг него кольцами разрастались шалаши и хижины.

Дед, приняв суровый вид, велел мне ждать у входа. Он собрался было пройти в шатер, но потом, видимо, решил, что я могу быть опасен, и попросил нескольких мимо проходящих мужчин присмотреть за мной.

Пока я ждал, что меня позовут внутрь, посторожить меня решила еще пара десятков оранжевых. Стоило старику скрыться за пологом, вокруг меня стали толпиться дети и подростки, юноши и девушки, мужчины и женщины: всем хотелось подойти поближе и поглазеть на меня. При этом оранжевые делали вид, будто им вовсе не любопытно, они просто идут по своим делам, а путь через двор главного шатра – самый для этого подходящий. Со стороны это выглядело очень забавно, и я не переставал улыбаться, заглядывая в их нарочито деловитые лица.

В отличие от старика, эти люди, видимо, были рады увидеть кого-то нового.

Наконец, меня позвали в шатер.

Внутри не было никаких статуй, рисунков, икон, бус и прочих таинственных ритуальных предметов. Словом, ничего такого, что делало бы из обычного шатра центр религиозной общины… Разве что старики с раскрашенными бородами и кучей всякого хлама на шеях устроились на циновках в полукруг. В центре этого полукруга возвышался черноволосый мужчина, настоящий боец. Его огромный рост был заметен даже когда он сидел, проницательный взгляд черных глаз внушал уважение. Его кожа и волосы были настолько черными, что его можно было бы спутать с рисунком, если бы не яркие белки глаз, скорее красные, чем белые.

– Приветствую вас, – сказал я, склонив голову.

– Меня зовут Солнце, я – предводитель лагеря оранжевых, – представился мужчина. Он говорил со мной настороженно, как с нежеланным чужаком, но спокойно, без открытого недоверия. – Кто ты такой?

Я назвал свое имя.

– Зачем ты пришел к нам?

– У меня не было намерений плыть именно сюда. Ночью я оказался в открытых водах и плыл наугад, надеясь спастись.

– Откуда ты?

– Я из лагеря зеленых.

– Но твои глаза говорят о другом.

Я рассказал ему о том, как собирался бежать из одного лагеря в другой. Постепенно мой рассказ подошел к той части, когда я услышал ночной разговор Карпуши со шпионом стражников. С этого момента я говорил обо всем, не упуская даже мелочей: ведь для Солнца важным могло быть все что угодно. Я закончил свою историю на том месте, где обрушилась стена, убив шпионов и выкинув меня в открытую воду.

Предводитель оранжевых обдумывал услышанное молча, не задавая никаких других вопросов. Наконец, он заговорил.

– Если твои слова правдивы, сам Бог послал тебя к нам, – произнес он. – Я позволю тебе остаться у нас на два дня, на это время мы укроем тебя от стражи. Отдыхай, восстанавливай силы. Потом ты отправишься обратно к голубым и зеленым.

– Хорошо, – я склонил голову, но все же заметил краем глаза, какое возмущение нарисовалось на лицах стариков. Многие из них недовольно бормотали и косились в сторону своего предводителя.

– Можешь идти, – велел мне Солнце.

Когда я вышел из шатра, облегченно выдыхая, от входа отпрянуло человек тридцать народу. Все они тут же рассыпались по улице, будто вовсе не подслушивали. Я сделал вид, что ничего не заметил, и уселся на ближайшую лавку. Нужно было все обдумать.

Итак, воды принесли меня в лагерь оранжевых… Это удивительная удача, что попал я именно туда, куда сам собирался уплыть. И, хотя еще неизвестно, чем эта удача для меня закончится, мне стоит хорошенько осмотреться. Неизвестно, удастся ли мне еще когда-нибудь побывать где-то, кроме своего родного острова.

Насколько я знал, к оранжевым отправляли людей, которых правительство обвинило в идолопоклонничестве и возмущении всеобщего спокойствия. Их единственное преступление – вера в бога и неумное желание быть добрыми ко всему живому, даже к рыбе. Даже странно, что меня тут приняли. Если подумать, гость я далеко не самый желанный. Вор, бежавший от зеленых, наверняка разыскиваемый стражей… Видимо, этот Солнце обладает огромной властью, раз целая толпа умудренных жизнью стариков не решилась ему возражать. По их взглядам было ясно, что они уже все для себя решили: раз я беглый вор, значит, меня нужно или сдать страже, или выкинуть обратно в воду. И тут, выслушав мою историю, Солнце передумал и решил меня приютить на пару деньков в их благословенной обители! Никому это решение не понравилось, но никто не возражал, – вот она, власть истинного предводителя.

Однако, что должны значить для меня эти два дня отдыха, которые мне подарил Солнце? Уж точно не то, что я вдруг перестал быть для них подозрительным пришельцем! Определенно, Солнце хочет понаблюдать за мной и убедиться, что моим словам насчет черной чайки и предателя можно верить. Или, что скорее всего, ему нужно время, чтобы придумать, что со мной делать. Нужно быть хорошим мальчиком, а не то они решат, что я не только вор, но и врун, и тогда, в лучшем случае, вышвырнут меня в воду, а в худшем – сдадут страже.

Ладно… так-то подумать, я добился, чего хотел. Сижу в лагере оранжевых, живой и почти здоровый, мне даже работать не надо. Все равно, что выходной дали!

Улыбнувшись этим мыслям, я посмотрел вверх: за последние месяцы у меня появилась привычка отмечать так любую свою победу. Я жив, и я могу видеть небо, – у меня есть больше, чем у двух третей всего человечества.