Осторожно, история! Мифы и легенды нашей страны - Владимир Рыжков

Вот и с Переяславской радой все точно так же, что и дает сегодня части украинских историков повод что только не говорить об этом событии. По мелочам придраться действительно есть к чему. А вот по большому счету — вряд ли. Хмельницкий, мудро просчитав расклад политических сил на тот момент, может, и без особой любви к «москалям», но сделал единственно правильный шаг — в борьбе против поляков нашел самого надежного и сильного для себя союзника — Москву. Позже он об этом шаге иногда крупно сожалел, а однажды даже кричал, что лучше служить басурманам, чем московскому царю. Но перед смертью произнес совсем другие слова: «Царского величества милости оборона нам памятны. И за то готовы мы голов своих не щадить».

Трудно притиралась к Украине и Россия, и у нее были свои счеты. Но теперь уже не столь важно, чего хотели когда-то московские государи и гетман Хмельницкий. Важно то, что за прошедшие потом века русский и украинский народы действительно сильно срослись между собой. И когда их потом снова разорвали на две части, оказалось, что для миллионов людей по обеим сторонам новой границы это невыносимо больно.

Считаете ли вы русских и украинцев одним народом?

• Да — 55 %

• Нет — 36 %

• Затрудняюсь ответить — 9 %

(По результатам опроса 1800 экономически активных граждан России старше восемнадцати лет на портале «SuperJob»)

В советское время, в 1954 году к 300-летию Переяславской рады вышла почтовая марка, на которой было написано «300 лет воссоединения Украины и России» — имелось в виду воссоединение древних русских земель еще с Киевской Руси. Второй термин, который бытует в литературе, — «присоединение», добровольное или не очень. И наконец, третий вариант — «объединение» двух равных братских православных народов.

С тех пор прошло много лет, а однозначного ответа на вопрос, какой термин правильнее, так и нет. В Советском Союзе из историко-патриотических соображений широким слоям населения никогда не преподавалась история славянских городов-государств после татаро-монгольского нашествия. И карты эти в свободном для народа доступе никогда не были. Хотя профессиональные историки историю этого периода, конечно, досконально знают. И особенность его в том, что принято считать как по Пушкину: «Россия заслонила собой Европу от татаро-монгол», а на европейских картах XIV века на месте Москвы значится государство под названием «Татария».

После 1240-х годов многие крупные русские города западнее и южнее монгольских захватов объединились в огромное основное государство славян, которое называлось по-разному: Государство русское, Княжество русское, Союз русских княжеств, Государство литовское, и входило туда все от Бреста до Смоленска и от Киева до Витебска и Полоцка — и все это были русские княжества. Это большое государство или объединение государств, которое существовало начиная с середины XIII века, было двурелигиозным — как римско-католическое, так и византийско-православное. А на северо-востоке от него находились маленькие русские княжества Московское, Тверское и Великая Новгородская республика, которая на приглашенных князей смотрела с презрением, потому что Новгородская республика площадью была больше всей Скандинавии, а по богатству намного богаче Скандинавии того времени.

В 1596 году была подписана Люблинская уния, после чего русские епископы пошли под юридическое право, под юрисдикцию Ватикана, сохранив за собой права обряда, языка и назначения своих епископов. Они хотели как лучше, чтобы славянские народы одной крови, одного корня, родственных языков, но двух разных христианских конфессий, были бы равноправны. Но, конечно же, началась грызня, лучше не стало, и чем дальше, тем больше от этой унии было проблем.

Но тем не менее люди, которые жили там в те далекие времена, свое государство рассматривали именно как Русь — это были исконно русские города — Киев, Чернигов, и так далее. А в Москве князья жили под татарской рукой, а ярлык на княжение получали от хана, причем ярлык Великого князя не Московского, а Владимирского. Потому что тот, кто получал Владимирский ярлык, получал право на сбор дани по этим русским княжествам и отвоза собранной дани в Орду. И хан именовался «царем», то есть «Цезарем».

А Союз русских княжеств был независимым, хотя ряд княжеств, входивших в это русское государство, также платили татарам дань. Но это был просто денежный откуп без баскаков и ярлыков.

На Украине в качестве единственно верной пропагандируется именно эта точка зрения, которая в России почти неизвестна. Таким образом, Украина заявляет, что они и есть настоящие наследники Древней Руси, а «москали» — это варвары.

Однако в семнадцатом веке ситуация была уже вовсе не та, что в четырнадцатом — за тридцать лет до Переяславской рады запорожцы гетмана Сагайдачного разорили и вырезали под корень ряд городов русских в московском походе, а потом тот же Сагайдачный говорил, что он тоже был бы не прочь встать под руку русского царя, чтобы совместно воевать против турок. Казаки и до Хмельницкого неоднократно обращались в Москву за помощью. Но Москва осторожничала, потому что это означало войну с Польшей, а в России к этому не были готовы. Тем более что Речь Посполитая была намного богаче, сильнее и культурнее. Там в XV веке уже работал Николай Коперник, тогда как в Россию современную науку ввезли при Петре Первом из Германии.

Таким образом, Переяславская уния означала перемену в равновесии сил, начало русско-польских войн — уже при Алексее Михайловиче была отвоевана Смоленщина; и сдвигание в течение многих десятилетий, вплоть до раздела Польши в конце XVIII века, границы Московского государства на запад. Начался быстрый подъем Москвы и упадок Польши.

Что же касается территории, которая по Переяславской унии присоединилась к России, то это была часть Польши, в основном населенная казаками — конечно же, не реестровыми, а говоря современным языком — «сепаратистами и мятежниками».

Тем не менее у Богдана Хмельницкого и казаков был выбор, у них не было однозначного решения идти под руку Москвы. Они четырех царей обсуждали — польского короля, крымского хана, турецкого султана и московского царя. Не надо думать, что казачьи политики того времени были хоть сколько-то глупее нынешних — ни в коем случае. Напротив — они были образованные, умные, терпеливые, хитрые и коварные люди. И они прекрасно понимали, что под поляками они всегда будут в приниженном положении. А московский государь на тот момент им давал больше вольностей, больше независимости, больше свободы маневра. Кроме того, они знали, что если станет хуже, то можно будет попроситься обратно.

По состоянию на 1654 год власть московского царя была не так уж и сильна, и на него можно было давить, лоббируя свои решения с большей силой, нежели на польского короля. То есть в составе Российского государства казаки больше весили, больше значили и больше могли. С ними больше считались, ими больше дорожили — это имело огромное значение при выборе решения.

Все решения Переяславской рады потом были оформлены в договоренности — «Мартовские листы», когда в марте 1654 года посольство казаков приехало в Москву, причем они привезли одиннадцать пунктов, а в итоге в договоре оказалось двадцать три пункта. Алексей Михайлович был человеком тихим, трусоватым, но в то же время коварным, жестоким, умным и жадным. В конечном итоге он Хмельницкого переиграл, отчего Хмельницкий под конец жизни не только восхвалял свое решение, но и, бывало, плакал от него. Михаил Геллер писал, что были моменты, когда он впадал в отчаяние и утверждал, что не того они хотели и не на то рассчитывали, когда шли под руку московского царя.